Адвокат вольного города.12 - Тимофей Кулабухов

— Согласен, тем более, у неё есть перспектива опустеть.

— Форт казаков и без меня был готов. Штаб франтирёров в походном состоянии. Зато я веду порт, организацию рыночных складов, но там по мелочи. Башня?

Мы оба посмотрели в окно. Башня была самым высоким зданием в городе, но пока что ничем интересным, кроме того, что в запертой комнатке на самом верху находился ретранслятор мобилетной связи, не отличалась.

— Что надо в башне, Аркадий Ефимович? Ты говорил, она важна.

— Да. Там надо систему радиолокационного наблюдения поставить.

— Для ПВО? Так мы ни с кем не воюем сейчас?

— Официально там будет стоять оборудование двойного назначения. Для авиации и на случай войны. Ну а то, что у нас война поутихла, не повод не готовиться к следующей.

— Ну, будет оборудование, тогда найду тех, кто соберёт. Что ещё? Вокзал?

— Там клан китайцев занимается. Они мне эпичную смету выкатили за строительство. По моим ощущениям, втрое завысили.

— Будешь урезать?

— Буду просить построить в рекордные сроки, тем более, что корпус здания им то же волшебство возведет. Если бы оно, моё волшебство, умело само без посредников шпалы и рельсы ставить, было бы огонь.

— Как дела у рельсов? Кладут?

— Кладут. Китайцы работают как проклятые. Что-что, а темпы строительства у китайцев поражают. Я даже понять не могу, как у них так получается.

— Математика.

— Что?

— Я говорю, — пояснил Михаил, — всё дело в математике. У них говорят, один мудрец рассчитал, сколько кирпичей надо для строительства какой-то военной крепости. И вот когда её построили, остался лишний кирпич. И тот со злости положил его на ограждение ворот. Типа фиаско, ошибся на один кирпич при расчёте в полтора миллиона штук. И якобы этот кирпич там до сих пор лежит, сотни лет спустя.

— Ирония, да? Есть же норма битого кирпича, погрешность при расчётах.

— Это у нас. А китайцы строят так. Они сразу покупают всё, что нужно, и когда оно уже готово, то быстро-быстро строят. Без остановки, потому то всё под рукой.

— Круто. А можно провокационный вопрос? А почему мы так не делаем?

Михаил вздохнул:

— Мы работаем медленнее. Если сразу всё завезти, то песок слежится. Кирпич сопрут. Цемент отсыреет и станет как камень. Воровство и естественная порча стройматериалов как бы… накладывает.

— Понял. Ладно, работаем как умеем.

В районе входа показались Танлу-Же и Кукушкина.

— Короче, Михаил Сергеевич, ты закончи самые крупные объекты, с меня наличка, зелёный свет тебе во всём и по окончанию кроме премии, дипломатические документы на имя испанского учёного Михаэля. Чтобы никто не остановил.

— Гм. Ну, новые документы нужны, это точно.Передаю тебя в руки специалистов по игорному бизнесу.

Кукушкина, вероятно, тусовалась на стройке постоянно. Ну, это ответственный подход к объекту, в котором я обещал ей долю в доходе. Собственно, я не собирался тащить этот проект сам, а отдать ей в управление.

Однако, прощупывал и другие варианты.

В конце концов, она же руководит объектом в Кустовом, «Золотым филином».

— Аркадий Ефимович, — она подала мне руку, я её галантно поцеловал. — Рада, что Вы посетили нашу стройку.

Интересно она намекнула про «нашу».

— Да, давно хотел, но всё дела, дела.

Я поздоровался с Танлу-Же, который, к моему неудовольствию, был не на каталке.

— Дорогой мой китайский друг, я Вас просил себя беречь.

— У меня есть трость.

— У меня тоже есть трость, но я не лежал в реанимации и мне не переливали кровь от молодых и не слишком сообразительных студентов. Вы заразились их легкомыслием?

Китаец усмехнулся.

— Мне делают много физиологических процедур и кормят на убой. Но по два часа в день я встаю в кресла и хожу с тростью. Да и к студентам Вы не справедливы. Вы знали, что они приехали?

— Ээээ. Нет, этот момент я пропустил. Что-то я многое упускаю в последнее время.

— К счастью, они знают меня. А я понял ваши договорённости. Они уже в больнице и Ваш Филипп распределил роли, теперь у нас уже одиннадцать докторов.

— Вроде бы было двое?

— Как Вы правильно заметили, Вы что-то пропускаете. Не переживайте. Вы не могли бы всё контролировать. Процессы идут без Вашего непосредственного участия. Филипп сосредоточил в руках финансы по оплате городских мероприятий, зарплату единорогам, дворникам…

— У нас есть дворники? — позволил себе удивиться я.

— Да.

— Что за день такой? Как склероз, ничего не болит, зато каждый день новости.

Мы втроём прошли сквозь зал и в одной из углов я без удивления обнаружил рабочий стол для двух-трёх человек. Собственно, к нему меня вели Кукушкина и Танлу-Же.

— Я так понял, что у вас, уважаемые, родилась крепкая дружба?

— Ещё пока мы строили БЦ, — подтвердил китаец. — И мы бы хотели обсудить партнёрство при ведении казино.

Я присел и махнул рукой, чтобы они тоже садились (у меня сердце кровью обливалось, если Танлу-Же стоял) и продолжали.

— Первоначально была заявлена договорённость. Довольно щедрая, как я понимаю теперь, — напомнила мне Кукушкина. — При капиталовложениях под два миллиона, по моим оценкам, чистая прибыль в долях пятьдесят на пятьдесят.

— Да, всё так.

— Это довольно серьёзное предложение. Я даже не могу оценить масштабы работ и клиентскую базу. Ведь игорный бизнес, как и любой другой, опирается на какой-то рынок.

— Я намерен в качестве рынка охватить Степь.

— Прямо всю?

— Ну, видите ли, — я переводил взгляд с Кукушкиной на непроницаемого китайца, — в Кустовом достаточно трудно обстоит национальный вопрос.

Китаец немедленно кивнул.

— Проще говоря, если ты степняк, то попасть в казино для тебя достаточно трудно.

— У нас нет какого-то серьёзного дресс-кода и ограничений по национальному признаку, — не согласилась со мной Кукушкина.

— У Вас, да. А вот в сам по себе Кустовой попасть для степняка задача уже не такая простая. Не случайно некоторые стойбища за пределами республики являются так же и «серыми» рынками, где торгуют как степняки, так и торговцы из Кустового.

— Чёрный рынок недоволен таким положением вещей, — пожала плечами Кукушкина, всем своим видом показывая, что это проблемы Чёрного рынка. — И что?

— Это всё потому, что к степнякам в Кустовом предвзятое отношение. Я не говорю, что это плохо или что