Черный человек - Даша Игоревна Пар

Я держу её за руку, и мы идём вперёд. «Только не оглядывайся, только не оборачивайся, Марго», — в голове проносятся лихорадочные мысли. Сейчас самое сложное — дойти. Ведь если обернёшься — останешься навсегда. От этих мыслей адреналин скачет, просыпается глупое желание объесться шоколадом, и я мысленно обещаю себе горячую кружку какао, как вернусь домой. Боже, хоть бы ничего не сорвалось!

Но, разумеется, мои молитвы не были услышаны. Первый удар призраки решили нанести по мне.

— Маленькая принцесса вернулась, — раздался такой знакомый и родной голос за спиной, что непроизвольно оступилась, закрывая глаза. Не оборачивайся, это ложь.

— Элли, Мышонок, почему ты уходишь? Я так давно хотел увидеть тебя, пожалуйста, не уходи! — голос тёплый, доброжелательный, близкий. Из-за него сводит плечи, а зубы сжимаются от боли, разлившейся по сердцу. — Милая моя, не уходи! Мы так мало времени провели вместе, что же ты опять бросаешь меня?

— Убирайся! — не выдержав, кричу, но всё же не оборачиваюсь. — Я знаю, это ложь! Моего отца здесь нет!

— Элли!

Голос с укоризной вновь и вновь зовёт на все лады по имени. Так, как это делал мой папа. Вновь и вновь, он обращается ко мне, просит хотя бы взглянуть на него, подарить улыбку, смех. Он режет сердце и не желает умолкать.

Я оставляю на запястье Марго синяки — слишком сильно сжимаю руку, но девушка не сопротивляется. Не могу видеть её лица, но догадываюсь — она понимает меня.

А затем они переключились на неё. И боже, насколько же это было просто!

— Марго! — крик отчаяния за спиной почти до ультразвука. — Помоги, сестра! Они тащат меня в воду! — вопль ужаса и паники нарастает, я не успеваю среагировать, не успеваю хоть слово сказать — девушка с небывалой лёгкостью вырывается из рук и делает шаг назад.

— Нет! — теперь уже мой крик разносится по туннелю. — Марго, вернись! — но было поздно.

Замираю на месте, мучительно и невыносимо больно. Сжимая пальцы до крови. Я не могу её оставить!

— Уходи, — едва слышный шёпот. Я почти чувствую его касание, он шепчет на ухо: — беги, Элли, останешься — погубишь и её, и себя. Она сильная, сможет продержаться до твоего возвращения. Беги, родная, иначе всё проиграешь.

Я делаю глубокий выдох и срываюсь с места. Не думать, не думать, только не думать. Не чувствовать мурашки по коже от чувства близости. От того, что он был рядом.

Белый человек.

Глава 6

Чёрный цвет быстро сменяется мушками белого. Вдох и выдох. Падаю вперёд, больно приложившись лбом о кафельную плитку. Глаза закрыты, после череды резко сменяющихся вспышек, ничего не видно, нужно привыкнуть. Ко всему. К вернувшимся запахам, объёмным звукам, по-настоящему ярким краскам, к вкусу воздуха, к тому, насколько многогранен реальный мир.

— Я уже вызвал их.

Открываю глаза. Надо мной, как памятник укоризны и еле сдерживаемой злости, возвышается Харон. Внешность изменилась, хоть и осталась прежней. Как и всегда. Страж — олицетворение его сущности, переменчивой, текучей, как вода. Он одет в ту же одежду, но тональность изменилась на холодные оттенки, черты лица заострились, в них появилась отчуждённость и суровость, сделавшие его старше. Этот человек или не человек, всегда поражал меня. То, насколько он разносторонен. Необычен. То, насколько он чужд всему реальному и нереальному.

— Я предупреждала её, — говорю устало, поднимаясь с колен. — Где она?

— На кушетке. Её тело вернулось раньше, — говорит невыразительно, скрестив руки на груди. — Что ты теперь будешь делать?

— Ты ведь мне не поможешь?

— Не в этот раз. Сама знаешь, существуют законы, которые не изменить. Я не могу забрать её с Изнанки. А в сложившихся обстоятельствах, не думаю, что у меня это вышло бы, даже если бы захотел.

— Всё настолько плохо? Почему ты об этом не говорил? — нахмурилась, следуя за ним в каморку сторожа.

— Потому что ничего нельзя изменить, — он качает головой, останавливаясь возле захламлённого стола, наблюдая, как я опускаюсь на корточки возле спящей Марго.

Девушка выглядит совсем безмятежной. Ничто в этом мир не потревожит её сон. Теперь она во власти Изнанки и, если ничего не делать, скоро окончательно перейдёт на ту сторону. Она умрёт.

— Но ты можешь, — продолжает он. — Ведь ты вернулась, а значит не так потеряна, как я думал.

— А ты считал, что я искала предлог, чтобы вернуться к нему? — поворачиваю голову, смотрю с упрёком, а он и бровью не повёл. — Я не настолько безрассудна.

— Они приехали, — он уставился в стену, чуть сощурившись. — Мне пора. Надеюсь, у тебя получится всё исправить.

— А куда я денусь, — говорю растворяющемуся в воздухе Харону.

Почти в ту же секунду на пороге появилось несколько человек с носилками. Всё, как в тот раз. Разница лишь в том, что я вернулась, а Марго нет.

***

Выбравшись на свежий воздух, с облегчением вздохнула, забирая пронзительную свежесть в лёгкие. Ранний рассвет. Ночь отступила, но день ещё не наполнил красками воздух. Тени светлеют, от былой мрачности не осталось и следа. Небо будет ясным, солнечным, безветренным. От этого мороз крепче, но не так тоскливо, как в ветреные дни, с серыми безбрежными облаками, голыми деревьями и тусклым светом.

Достала сигарету из сумки, наблюдая, как носилки со спящей девушкой грузят в частную машину скорой помощи с эмблемой института. Закурив, подождала, пока молодой мужчина, вылезшей из второй машины, подойдёт ко мне.

Он всё такой же, как и прежде, вихрастый, серьёзный, но вот искры лукавства, обитавшие на дне его зелёных глаз, исчезли, как дым. Теперь он просто копия своего отца. Подтянутый, сердитый, в чёрном зимнем пальто классического кроя с клетчатым шарфом. Руки в перчатках то сжимает, то разжимает, как будто что-то давит изнутри, наверное, та сила, что всегда просыпалась на заданиях. Он всегда был таким. Неугомонным, упрямым, честным. Взял лучшее от своих родителей, привнеся порывистость, резкость в суждениях, но странную наивность, открывавшуюся лишь перед близкими. Такой букет невозможно забыть. Как и невозможно быть рядом с ним.

— Андрей, какая встреча, давно не виделись! — восклицаю тоскливо-жизнерадостным голосом. — И что подняло тебя в такую рань?

— Я мог бы догадаться, что ты будешь здесь, — он хмурится. — Всё, что связано с Хароном, связано и с тобой. Он здесь?

— Разумеется нет, — отвечаю, негромко хмыкнув. — Он вас не жалует.

— Однако, когда что-то случается, требуется наша помощь. Ситуация весьма напоминает то, что случилось с тобой, не правда ли?

— Ну тут целая история, за две минуты не расскажешь.

***

— Молодец,