Искореняющий нечисть. Том 1 - Максим Петров

на пассажирское сидение. Полицейские замерли, не зная что им делать.

— Какие-то проблемы, господа? — я улыбнулся, — раз уж я свидетель, то могу ехать как пассажир, а не заключенный. Видимо одному из вас придется сегодня на себе примерить роль арестованного. Зато это будет полезно с точки зрения психологии, сможете куда лучше понимать ваших подопечных.

Морок фыркнул, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Ладно, Стёпа, лезь в клетку, — усатый обратился к своему более молодому товарищу, — поехали, иначе Куркуль с нас две шкуры сдерет, что мы опоздали.

Молодой с тяжелым вздохом забрался в клетку, а усатый сел на водительское место.

Автомобиль медленно тронулся и я позволил себе немного подремать. После такой встряски сон это лучшее лекарство.

Полицейский отдел располагался в двухэтажном здании недалеко от набережной. Наш автомобиль остановился рядом с чёрным входом и мы вышли на свежий воздух. На часах было почти двенадцать ночи и лишь свет полной луны освещал пространство вокруг.

— Пошли, — усатый усмехнулся, — начальник уже ждёт.

Я кивнул, и не отпуская Морока, зашагал за полицейским. Он повёл меня по узкому коридору и через несколько минут мы вышли в небольшой зал. Там сидели ещё несколько полицейских и увлеченно резались в карты. Наше появление никак не повлияло на это дело, они даже не посмотрели в нашу сторону. Тем временем усатый привёл меня к одной из дверей и постучал.

— Василий Алексеевич, свидетель по взрыву возле губернаторского дворца.

— Пусть заходит, да побыстрее, — голос с другой стороны был тонким, как у подростка, и меня это немного смутило. Усатый открыл дверь и я вошёл во внутрь. Первое на что я обратил внимание это стол. Массивный дубовый стол, украшенный резьбой, заставленный кучей бумаг и чугунной пепельницей. А за этим столом сидел щуплый мужчина неопределенного возраста. Морщинистое лицо, особенно в области глаз, полное отсутствие волос на голове и рот, искривленный в усмешке.

— Ну, чего встал? Садись, свидетель, — он сказал это таким тоном, что я сразу понял, проблемам быть.

— Благодарю, но я постою, — я демонстративно поставил Морока на пол и тот тут же вскочил на стул, где улегся и начал облизывать себя, — я не планирую тут задерживаться надолго.

— А вот это уже как получится, мальчик, — полицейский встал и подошёл ко мне.

Несмотря на то, что у меня нормальный рост для мужчины, сто восемьдесят пять сантиметров, он еле доставал мне до подбородка, — я вот лично не верю, что ты там просто свидетель. Что ты делал у губернатора? Зачем ходил к нему в гости? Отвечай!

Признаться, я даже опешил от такого напора. Не привык я что мне в лицо тычут пальцем и кричат так, что слюни летят во все стороны. От крика полицейского даже Морок вздрогнул и заинтересованно поднял голову, чтобы посмотреть на этого не очень умного человека.

— Любезный, будьте так добры и отойдите от меня, — я старался говорить спокойно, — ваши вопросы не имеют никакого отношения к взрывам и, если вы забыли, я являюсь сотрудником отдела по борьбе с нечистью. Возможно у вас принято применять давление на свидетеля чтобы перевести его в другой статус, но, насколько мне известно, такие действия неправомерны.

Василий Алексеевич запнулся и посмотрел на меня странным взглядом. Видимо он никак не мог поверить своим ушам, сомневаюсь что кто-то часто позволяет себе говорить в таком тоне с начальником полицейского отдела. Он открыл рот, видимо чтобы выдать новую порцию неприятных мне слов, когда дверь без стука открылась и в кабинет вошёл Леонид Андреевич.

— Куркуль, ты что страх потерял? — шеф шёл на полицейского словно ледокол, — с каких пор твои оборванцы смеют вязать моих? Или ты хочешь чтобы я забыл твой номер телефона?

— Соловей, ты чего? — Василий Алексеевич явно растерялся, — я же просто спросить.

— Просто спросить? — Леонид Андреевич ласково так улыбнулся и полез за пистолетом, — ну тогда и я тебя сейчас спрошу. Кто надоумил моего бойца вязать?

Шеф не шутил, он и правда достал из кобуры оружие и наставил на полицейского. Я отошёл в сторону, чтобы не мешать разговору, Морок тоже спрыгнул со стула и подошёл ко мне.

— Хозяин, — тихо сказал он, — жаль что у нас нет никакой еды с собой. Такое представление, как унижение начальника полицейского отдела, стоит смотреть исключительно под еду.

Я шикнул на него, а тем временем Леонид Андреевич всё ещё держал полицейского на мушке.

— Ещё раз спрашиваю, Куркуль, кто приказал моего парня брать? Говори или я тебе дырку меж глаз сделаю!

— Никто не приказывал, — шеф полиции говорил тихо, — однако прошёл слушок, что твой парнишка поцапался с губернатором, вот я и решил немного помочь Тимофею Ивановичу. Ничего бы с твоим парнем не случилось, попугали бы его немного, а когда он бы сказал что нужно губеру, мы бы его отпустили. Соловей, ты же меня знаешь!

— Ой, дураак, — шеф поднял глаза к потолку, — и как ты только дослужился до полковника? Этот парнишка, как ты выразился, сын князя Медведева. Стоило князю узнать, что его сына держат в полицейском отделе и через час тут бы была дружина Медведевых. Тебе обьяснить что было бы в этом случае или сам дойдешь?

— Не надо, — угрюмо ответил Василий Алексеевич.

— Вот и хорошо, — Леонид Андреевич улыбнулся, — я парня забираю, а ты сделай так, чтобы нигде не было его имени. Надеюсь ты меня понял или наши отношения испортятся.

Василий Алексеевич кивнул, а шеф показал мне в сторону двери.

— Пошли, нечего тут из себя статую изображать. Вечно с тобой, Медведев, какие-то проблемы.

Мы вышли на улицу и сели в автомобиль. Леонид Андреевич как-то странно на меня посмотрел, а потом расхохотался. Честно говоря, я ничего не понимал, а Морок сделал характерный жест лапой, коим обычно идентифицируют людей имеющих проблемы с психикой.

— Спасибо тебе, Медведев, — наконец успокоившись, сказал он, — ты даже не представляешь как давно я хотел это сделать. Да только Куркуль обычно осторожный, зараза, всё никак не удавалось его поймать. А сегодня ты, можно сказать, мою мечту исполнил.

— Всегда пожалуйста, Леонид Андреевич, — я тоже улыбнулся, — Можно вопрос? Почему Куркуль?

— Прозвище Васи ещё с полицейской академии. Любит он на деньгах