Ниочема - Дмитрий Николаевич Матвеев

ранг — десять рублей, за двенадцатый — дополнительно пятнадцать рублей, за одиннадцатый — плюс двадцать пять, за десятый еще полтинник. Итого сто рублей ровным счетом.

— Неплохо, — кивнул головой Олег.

Сотня стипендии да полторы процентов — вот уже две с половиной в месяц. И можно не трогать основной капитал.

— А какое проживание?

— В общежитии на территории гимназии. Но у каждого ученика будет своя отдельная комната со всеми удобствами, в том числе с санузлом.

— Неплохо.

Еще экономия на съёме жилья.

Видя, что Олег колеблется, Илонов принялся добивать клиента:

— Лучшие учителя страны — раз, Прекрасная столовая — два. Разрешен свободный выход в город во внеурочное время — три. Ну и четыре — обучение будет смешанным. Мы находим не так много талантливых учеников, чтобы делить классы на мальчиков и девочек.

Наверное, для изначального Песцова это было бы интересно. Но Олегу последний довод показался не слишком важным. А вот материальная сторона дела немало вдохновила.

— У меня последний вопрос: в гимназии преподают рисование?

— В рамках факультатива. Так же, как стихосложение. А вот бальные танцы входят в обязательную программу. Кстати сказать, через неделю, в конце каникул, в гимназии будет осенний бал. Если вы, молодой человек, не станете тянуть с оформлением бумаг, то вполне на него успеете.

Глава 9

На кухне арендованной Олегом квартиры

Рассказанное в ГУМе вполне сходилось с информацией, полученной от учителя магии. И предложенные условия Олега вполне устраивали. Так что ехал он домой с мыслями о том, как бы ему умудриться за один день оформить все требуемые бумаги. Ибо завтра пятница, потом два дня выходных, а потом поди, вылови нужных людей.

В состоянии глубокой задумчивости он запер двери, разделся, кинул в угол сумку с документами и отправился на кухню. После зябкой ноябрьской погоды хотелось горячего чая, и непременно с бутербродами.

Олег поставил кипятиться воду, достал из шкафчика заварку, повернулся к столу и замер, вытаращив глаза. На столе сидело странное существо. Представьте нестриженую карликовую овечку на кошачьих лапках и с кошачьей головой. Ну или, как вариант, кошку в овечьей шкуре. Только уши ни разу не кошачьи. Скорее, от летучей мыши взяты.

Моргание и протирание глаз картину не изменили.

«Писец» — мелькнуло в мыслях.

Коленки у парня как-то резко ослабли, но табурет очень удачно оказался в нужном месте. Или появился в нужном месте? Олег не был уверен ни в том, ни в другом, но под задницей оказался не жесткий линолеум, а мягкое сиденье.

Олег нацелил трясущийся указательный палец на существо.

— Ты кто? Белочка?

Существо фыркнуло.

— Скажешь тоже, белочка! Домовая.

Ответ прозвучал где-то в голове, а странный мутант не соизволил даже рта раскрыть.

«Точно, белочка!» — шарахнула по голове догадка. — «Но откуда? Ведь сколько месяцев уже насухую»!

Олегу стало жарко. Он нашарил кухонную тряпочку и принялся вытирать внезапно вспотевший лоб.

— Ну чего нервничаешь-то? — снова прозвучало в голове. — Говорят тебе: домовая. И не крути головой, здесь никого кроме нас двоих нет. Да куда ты? Я прямо перед тобой сижу. Вот же ниочёма!

Олег поглядел на сидящую перед ним неведомую зверушку и осторожно протянул руку. Домовая моментально отпрыгнула на полметра.

— Но-но, без шалостей! Не люблю.

— А ты это… того… настоящая? — решился, наконец, задать вопрос Олег. — Не привидение?

— Вот еще! — обиделась было домовая, но ненадолго. — Ладно, так и быть, вот, убедись.

Она наклонила голову, подставляя длинное ухо.

— Давай, проверяй!

Олег осторожно прикоснулся. Ухо было горячее, покрытое короткой, приятной на ощупь шерсткой.

— Ну что, убедился? Поверил?

— Угу. Но ведь…

— Что «ведь»? — передразнила домовая. — Ну да — с детства, поди, внушали, что это всё бабкины сказки, что домовых не бывает и прочую ересь.

— Угу, — опять кивнул Олег.

— Вот же филин! — внезапно развеселилась домовая. — Всё «угу» да «угу».

Гимназист вдруг решился на вопрос:

— А почему ты такая?

— Какая такая?

— Ну… я всегда думал, что домовые — они вроде маленьких таких человечков, только обросших шерстью.

— А-а! Ну домовые — они действительно такие. А я — домовая. Чувствуешь разницу?

— Домовая? — глупо переспросил Олег и еще более глупо хихикнул. — Так ты что, девочка?

— Ну наконец-то, сообразительный ты наш!

— Издеваешься? — взбеленился парень.

— Не, нисколечко, — домовая тут же сдала назад. — Просто ты так забавно выглядел, что просто не было никаких сил удержаться. Ну ладно, не обижайся. Давай лучше чай пить.

— А домовые разве чай пьют? Я слышал, они больше по молоку. Помнится, им даже блюдечко на полу оставляли.

— Не, не пьют. Им человеческая еда вообще не нужна. Но молоко… молоко вкусно, да.

И Домовая умильно облизнулась, продемонстрировав аккуратный розовый язычок.

— Ну чего ты сидишь? — принялась она теребить Олега. Все от стресса отойти не можешь? Ну так и быть, давай, я тебе чай заварю.

Олег только успевал головой крутить. Чайник сам собой вырвался у него из рук, кипяток плеснул в заварник и тут же выплеснулся в мойку. По кухне стремительно летали предметы: заварка насыпалась, ополаскивалась, заливалась кипятком, а под конец с крючка спикировало полотенце и обмотало заварник вместо традиционной купеческой куклы.

— Ничего себе! Ну ты даешь! — только и смог выговорить Олег.

— Да что там! — разошлась домовая. — Ты ведь бутербродов хотел? Сейчас, обожди пять сек.

Захлопала дверца холодильника, по кухне замелькали ножи, продукты, разделочные доски. И вскоре на блюде посреди стола высилась горка бутербродов с сыром и колбасой. Перед Олегом стояла кружка с чаем, а вся ненужная посуда уже была вымыта, вытерта и стояла на своих местах.

— А себе?

— Так я чай не пью.

— Тогда молока налей. В холодильнике целый пакет.

Домовая вздохнула.

— Не могу. Для себя ничего брать не могу. Только для хозяев дома.

— А если я тебя угощу?

— Тогда совсем другое дело!

Вскоре за столом сидели Олег и домовая. Олег заедал стресс бутербродами, которые, в свою очередь, запивал вкуснейшим чаем. А девочка-домовая, похожая на кошку в овечьей шкуре, без спешки лакомилась молоком из голубого блюдечка и жмурилась от удовольствия.

Мало-помалу между ними завязалась беседа.

— Домовая, ты