Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства - Джим Батчер

совершенно противоположной. Там сидел мужчина лет пятидесяти с небольшим, и если он закончил колледж, то исключительно благодаря стипендии, которую получал как член сборной по борьбе. Массивные, как у лося, плечи бугрились мускулами, руки заканчивались кулаками размером с боек кувалды. Темную кожу на костяшках покрывали белые вздутые шрамы, которые остаются после рукопашных драк в темном переулке, а не на боксерском ринге. Голова, выбритая налысо, по краям небольшая щетина, но при этом – блестящая макушка. Низкий лоб и нос, который ломали минимум пару раз в году, плохо сидящий дешевый костюм. На столе перед ним лежали папки и пара толстых книг. Мужчина выглядел обеспокоенным и все время бросал взгляды через проход.

Если этот парень юрист, то я эвок[42]. Но с ним никого не было.

Куда же подевался его общественный защитник?

– Встать! – скомандовал крупный мужчина в форме. – Суд идет! Председательствует ее честь Мэвис Джефферсон.

Все встали. Через секунду поднялся и я.

Наверное, вы назовете меня некомпанейским человеком.

Вошла судья и заняла свое место, мы все тоже сели. Это была массивная женщина шестидесяти с небольшим лет, с кожей цвета кофейной гущи и мешками под глазами, как у бульдога Спайки из старых мультиков. Если особенно не приглядываться, создавалось впечатление, что ей все смертельно наскучило. Она сидела почти неподвижно, с полуприкрытыми глазами, и изучала сквозь очки документ, лежавший на столе. Было в ее глазах нечто змеиное, говорившее о пугающей, безжалостной рациональности. Эта женщина повидала многое, по большей части неприятное, и провести ее было нелегко. Закончив читать документ, она посмотрела на подсудимого.

– Мистер Лютер? – спросила она.

Качок в дешевом костюме встал.

– Да, мэм.

– Я вижу, вы взялись защищать себя сами, – сказала она скучающим, безучастным голосом. – И хотя по закону вы имеете на это право, я настоятельно рекомендую вам пересмотреть свое решение. Учитывая серьезность выдвинутых против вас обвинений, я полагаю, что профессиональный адвокат предложит вам более основательную и грамотную юридическую защиту.

– Да, мэм, – ответил Лютер. – Я тоже так думал. А общественный защитник добивался того, чтобы я заключил сделку о признании вины. Я же хочу, чтобы мне дали слово.

– На это вы тоже имеете право, – сказала судья. На мгновение мне показалось, что в ее лице промелькнуло нечто вроде сожаления, но оно почти сразу же сменилось прежним равнодушием. Голос был спокойным и размеренным, как у копа, зачитывающего правила Миранды. – Если вы не собираетесь менять свое решение, то потом не сможете ходатайствовать о пересмотре дела на основании того, что не получили должного юридического представительства. Процесс продолжится, и приговор будет обязателен к исполнению. Вы понимаете, о чем я вас предупреждаю?

– Да, мэм, – сказал Лютер. – Я от своих слов не откажусь. Хочу сам себя представлять, мэм.

Судья кивнула:

– В таком случае можете сесть.

Лютер сел. Судья повернулась к обвинителю и кивнула ему.

– Обвинитель? – Последовала пауза продолжительностью примерно в полторы секунды, затем она повторила, слегка раздраженно: – Обвинитель? – Еще одна напряженная пауза. – Обвинитель Тримонт, я не отвлекаю вас?

Молодой помощник прокурора в дорогом костюме заморгал, оторвался от своих заметок и вскочил.

– Нет, ваша честь, прошу извинить меня. Я готов начать.

– Слава богу, – сухим тоном произнесла судья. – Моя внучка через три недели заканчивает школу. Время пока есть, продолжайте.

Тримонт покраснел.

– Кхм, да. Спасибо, ваша честь. – Молодой человек откашлялся, расправил пиджак, подошел к скамье присяжных, поднял глянцевый снимок красивого мужчины тридцати с небольшим лет, сделанный профессиональным фотографом, и продемонстрировал его нам. – Познакомьтесь с Кертисом Блэком, – сказал Тримонт. – Он был биржевым брокером. А по выходным занимался альпинизмом. Три раза в месяц он работал волонтером в бесплатной столовой для неимущих и однажды выиграл полностью оплаченное путешествие во Флориду, забросив мяч с центральной линии во время перерыва между таймами на игре «Чикаго буллс». Его высоко ценили коллеги, у него была большая семья и абиссинский кот по кличке Пуррпур. Вы, без сомнения, заметили, что я говорю в прошедшем времени. Был. Любил. Работал волонтером. Мне пришлось это сделать, потому что год назад Кертиса Блэка жестоко убили в одном из переулков Рогвилла, неподалеку от перекрестка улиц Саутпорт и Грейс. Забили насмерть кеглей для боулинга, проломив затылок. Вскрытие показало, что череп раскололся на дюжину кусков, как стекло в витрине.

Тримонт сделал паузу, чтобы мы смогли осознать всю жестокость описанного преступления. В зале было очень тихо.

– Государство намерено доказать, – заявил он, – что обвиняемый, Хэмилтон Лютер, хладнокровно убил мистера Блэка. Что он проследовал за ним в переулок, достал из мусорного бака кеглю и нанес удар сзади, отчего потерпевший упал на землю. Затем он продолжил бить мистера Блэка по голове, нанеся от двенадцати до пятнадцати тяжелых ударов, пока мистер Блэк лежал перед ним, оглушенный и беспомощный. Это серьезное преступление. И далеко не первое проявление насилия со стороны мистера Лютера. Судебная экспертиза показала, что мистер Лютер находился на месте преступления и оставил свои отпечатки на орудии убийства; кроме того, его рост и вес такие же, как у нападавшего. По данным с камер наблюдения, а также по заявлениям свидетелей, обвиняемый выбежал из переулка вскоре после того, как в него вошел мистер Блэк, и его руки были буквально перепачканы кровью. Улики, без всякого сомнения, указывают на вину мистера Лютера, и вы должны признать его виновным в этом ужасном преступлении. Спасибо за внимание.

– Спасибо, обвинитель, – сказала судья, когда Тримонт вернулся на свое место. – Мистер Лютер, можете произнести вашу вступительную речь.

Лютер медленно встал, обвел взглядом присяжных, нервно облизнул губы и приблизился к нам.

– Дамы и… и господа, – сказал он, немного заикаясь. – Знаю, я человек с прошлым. Я отмотал десять лет в Стейтвилле за то, что отправил одного парня в больницу. Но это в прошлом. Я уже не такой. – Он сглотнул и махнул через плечо, указывая на Тримонта. – Этот тип сейчас будет рассказывать о том, что накопали следователи, которые утверждают, будто это сделал я. Но я расскажу все как было. А потом… а потом, наверное, посмотрим, что вы об этом думаете. – Он сделал неловкую паузу, кивнул и сказал: – Ладно. Я закончил.

– Спасибо, мистер Лютер, – сказала судья. – Можете вернуться на место.

– Да, мэм, – сказал Лютер и уселся за свой стол.

– Мистер Лютер, вы обвиняетесь в убийстве первой степени, – сказала судья все тем же бесстрастным голосом. – Вы признаете свою вину?

– Я… – Лютер посмотрел на свои заметки, лежавшие перед ним, и снова поднял взгляд. – Я невиновен, мэм.

Адские погремушки!

Против Лютера работала вся юридическая машина штата Иллинойс. Но