Я не царь. Книга XXIV - Сириус Дрейк

class="p1">А тут назло перестали отвечать два ближайших соседа, которых он хотел попросить помочь. Все же возможность того, что Кузнецов может лично навестить аристократа была велика.

А раз дирижабля нет, то нет безопаснее места, чем поместье. Никто не хотел связываться с князем Кузнецовым. Вот друзья и коллеги Караченцова делали вид, что заняты и не отвечали на звонки.

— Что еще мы можем сделать⁈ — потирая лоб, спросил граф у слуги.

— Ждать, когда в продаже появится билет на дирижабль, — пожал плечами дворецкий. — А что, на другие дни разве нет?

Тут до графа дошло, какой он болван. Можно же спросить билет на завтра! А он спрашивал только на сегодня! Что за идиот⁈ Всегда за него это делали слуги, а тут он решил сам сделать заказ и не учел такую глупую деталь.

— Свободен! — рявкнул граф и поднял трубку.

Но почему-то звонок не проходил. Были слышны только короткие гудки.

— Зараза, — он попробовал набрать другой номер и там было то же самое. Потом еще один, уже своему ближайшему соседу, чтобы он предупредил его о колонне военной техники.

И тут ему ответили:

— Князь Кузнецов слушает.

У Караченцева побежали мурашки по спине.

— Эм… Вы не туда попали, — выпалил он и, бросив трубку, выскочил из-за стола. — Что за херня…

Телефон начал звонить. Иннокентий Ильич почувствовал легкую слабость в животе. Ему не хотелось брать трубку.

А вдруг это сосед? Звонит сообщить, что увидел технику Кузнецовых и Нахимовых? Или может, это князь Карамурзин спешит спросить, не нужно ли ему что? У него точно найдутся способы, как вытащить Карченцева из Красноярска.

Собравшись с силами, он взял трубку.

— Как же так, Иннокентий Ильич? Вы что, прячетесь? — ответил довольный голос на том конце.

— Что… Что вам нужно, князь? — попытавшись справиться с волнением, ответил граф.

— Как что? Разве не вы объявили в полночь моей жене войну? А по закону, что? Верн…

Но он не успел договорить, как граф опять бросил трубку.

Надо срочно что-то делать. Караченцев подбежал к двери, но натолкнулся на дворецкого, который, кажется, тоже был в шоке.

— Господин. Там. Наша техника сломана. С дальних рубежей передали, что к нам едет автомобиль…

— Это Кузнецов! — взвизгнул Иннокентий Ильич. — Уничтожить! Используйте магов! Используйте гранаты! Базуки! Пулеметы! Убейте его! Остановите!

— Но… господин, солдаты передали, что техника сломана, а маги уже убиты.

Где-то вдалеке послышался взрыв.

Внизу под поместьем находилось бомбоубежище от прорыва. Туда-то уж Кузнецов точно не влезет!

— Позови наемников, пусть засядут в доме! — приказал граф, а сам побежал к столу, чтобы взять мобильный и деньги из сейфа.

Как только дверь закрылась, стекло в кабинете разлетелось вдребезги и в помещение влетела маленькая черная деталька.

— Нашел! — раздался мужской голос непонятно откуда, а потом Караченцов ощутил, что за его спиной кто-то стоит.

Резко повернувшись, он попытался наколдовать меч, но его кисть еще на излете крепко схватили.

— Бу! Испугался?

Перед ним стоял Кузнецов в простой куртке-бомбер и джинсах. За спиной красовались два меча.

— Как ты…? — промямлил граф, понимая, что в животе что-то лопнуло.

— Как ты… — передразнил его Кузнецов и стал серьезен.

Глаза полыхнули голубым огнем. Вокруг потемнело, словно прожектор направили на актера на сцене, а цвета вокруг него поблекли.

— У меня к тебе предложение и очень выгодное… — сказал он.

В дверь постучались и в голове Караченцова промелькнула мимолетная мысль — а вдруг подмога?

— Войдите! — крикнул Михаил и дверь открылась.

В проеме появилась красивая девушка с черными волосами, с ног до головы покрытая кровью. Граф поначалу не узнал в ней Светлану Нахимову, теперь уже Кузнецову.

Она спокойно зашла в кабинет и аккуратно закрыла за собой дверь.

— Ты куда так резко исчез? — спросила она, подходя к Кузнецову. — Они там внизу совсем охамели! Пришлось их успокоить, вот заляпалась…

— Не страшно, у нас сегодня сплошные разъезды, так что помыться сможем только к ночи, или завтра утром. Все зависит от того, захотят ли остальные сотрудничать, — ответил Миша и переключился на графа, которого до сих пор держал за руку.

— Где мои дети⁈ — выдохнул Караченцев, выпучив глаза на Свету. — Кузнецов, если ты что-то с ними сделал, то я…

— То что? — приблизился к нему Михаил и его голос прогремел словно из динамика: — ЧТО ТЫ СДЕЛАЕШЬ⁈

Граф съежился. Последний раз на него так орали в далеком детстве…

— Ладно, пощажу тебя, — продолжил Кузнецов спокойным тоном. — Твои жены и дети в безопасности. Они в убежище, куда ты сам только что пытался убежать, трусливая собака.

— Может, мы его просто, — Света провела пальцем по шее и оставила след от чужой крови.

Граф только сейчас понял, что влип по уши.

— Ваша светлость… вы говорили о выгодном предложении?

— Точно, — шлепнул себя по лбу Михаил и, отпустив графа, достал из кармана бумагу. — Подписывай.

Вынув телефон, он кому-то позвонил.

— Трофим, привози сюда Угольков. Есть работа.

* * *

Деревня Емельяново.

Близ Красноярска.

В районе полудня.

Барон Лучезарный и его товарищ барон Трубник стояли во дворе поместья, прекрасно понимая, чем обернется то, что произошло сегодня ночью. И никто не питал надежды на то, что ситуация с Кузнецовым обойдет их стороной.

После того, как он уничтожил группировку Музыкантов, которая держала все Широково, у парня в среде влиятельных особ появилось прозвище — Безумный барон. Потом Безумный граф, а сейчас сейчас с дальних постов на выезде из Красноярска сообщили, что автомобиль Безумного князя уже направился к ним.

— Что ж, Антоха, дорога к нам только одна и она заминирована! — ухмыльнулся барон Лучезарный. — Если же нет, то его уже ждут пятьдесят процентов личного состава. Они его изрешетят!

— Толь, может все же отозвать хотя бы десять процентов? — поинтересовался Трубник. — А вдруг они зайдут с тыла?

— Вокруг глухой лес! — развел руками барон. — Там дебри и овраги. А они на машине!

И тут со стороны дороги раздались выстрелы и взрывы. Оба проверили снаряжение.

Трубник с Лучезарным были, как это говорят, представители старой школы. Раз уж объявили войну Нахимовым, то надо идти до конца и встретить врага всем, что есть. Все же их