Московский Целитель. Я пришел править - Евгений Прядеев

вырубил второго парня всего одним точным ударом в висок. Правда, бил старик не кулаком, а набалдашником своей трости, но это уже нюансы. Главное — результат. Меньше минуты прошло, а диспозиция поменялась коренным образом.

— Я… Вы… — проблеял оставшийся на ногах парень, с испугом смотревший то на меня, то на старика.

— Я думаю, что на этом можно считать инцидент исчерпанным, — усмехнулся старик и обратился уже ко мне: — Геннадий, пойдемте! Думаю, что молодые люди найдут выход самостоятельно.

Вообще-то я собирался дойти до охраны и устроить там небольшие разборки по поводу неизвестных маргиналов на территории дачного товарищества, но передумал. Боль в груди появилась, как всегда, внезапно и сейчас расползалась по телу привычно неприятными ощущениями. Как будто жжет изнутри. Я прекрасно знал это состояние и мог легко рассказать, что будет дальше. Сначала просто жжение, потом станет трудно дышать, а дальше — приступ кашля, от которого, кажется, легко можно выплюнуть легкие.

Мерзкая штука, с которой врачи до сих пор не могут разобраться. Так сказать, прощальный привет из Африки. Так что мне сейчас не до разборок с охраной, домой бы добраться.

Я кивнул старику и молча прошел мимо отступившего назад здоровяка, уже потерявшего львиную часть своего пафоса.

— Геннадий, спасибо вам огромное за помощь! — с чувством произнес старик, когда мы удалились от места происшествия на значительное расстояние и свернули на боковую улицу, ведущую к дому моих родителей.

— Обращайтесь, — усмехнулся я и только потом сообразил, что в словах нового знакомого было не так. — Простите, а мы разве знакомы? Откуда вы знаете мое имя?

— Мы соседи, — улыбнулся мой спутник и показал рукой на аккуратный двухэтажный особнячок моих родителей. — Здесь живут ваши мама и папа, вы купили им этот дом полгода назад. А я живу здесь.

Старик указал рукой на дом неподалеку, буквально через пару участков от родительского.

— Въехал сюда пару месяцев назад, но уже успел познакомиться с вашей мамой, — пояснил старик. — Так что я знаю, что вы Геннадий, вам за тридцать, и последнее время вы работали где-то очень далеко от родных. А вернувшись, тут же купили им этот замечательный дом.

— Так получилось, — пожал я плечами, не желая продолжать знакомство и мечтая только о том, как бы побыстрее добраться до своей комнаты.

— Я, кстати, прошу прощения, что не представился, — тепло улыбнулся старик. — Матвей Ильич. И спасибо вам еще раз огромное за помощь. При случае обязательно скажу спасибо вашим родителям. Они должны гордиться, что воспитали такого достойного сына.

— Думаю, что не стоит их беспокоить, — тут же отозвался я. — Лишние знания — лишние тревоги. Давайте это останется нашим маленьким секретом.

— Как пожелаете, — пожал плечами Матвей Ильич. — Сочту это проявлением скромности, которая тоже, несомненно, украшает. Может быть, заглянете в гости? Я буду рад угостить вас чаем или чем-нибудь покрепче. Все-таки, можно сказать, что мы с вами…

— Извините, — прервал я словесный водопад своего нового знакомого. — Я домой. Мне завтра рано вставать, надо еще в Москву по делам съездить.

— Ну нет так нет, — с явным сожалением произнес старик. — А во сколько вы поедете? Может быть, захватите старика? Неохота такси вызывать, да и не всякая машина к нам поедет. Выбросите меня у ближайшей станции метро, если это не очень сложно.

Сдается мне, что дедуля попросту решил сэкономить. Дорога к СНТ вполне себе нормальная. Асфальт всего-навсего год или два назад положили. С другой стороны, труд невелик, почему бы и не подвезти.

— Я рано встаю, — правильно расценил мой кивок Матвей Ильич. — Как соберетесь — позвоните в звонок, и я сразу же выйду.

Вернувшись домой, я разулся и буквально плюхнулся обессиленный на пуфик возле вешалки. Проклятая зараза давала о себе знать все сильнее и сильнее.

— Как погулял? — услышав шум, выглянула в прихожую мама. — Устал?

Я постарался изобразить на лице максимально беззаботное выражение, а затем ответить таким же беспечным голосом:

— Нет. Все прекрасно! Погода отличная! Сейчас душ приму и баиньки. Мне же вставать рано.

— Ну и замечательно! — Мама улыбнулась и вернулась к телевизору. Я с облегчением перевел дух, изо всех сил сдерживая стон. Больно-то так. Причем даже не очень понятно, больно или противно. Я молодой и крепкий мужик, а чувствую себя в такие моменты просто беспомощным студнем, который боится лишний раз пошевелиться, чтобы не испытать новую порцию боли. Хорошо еще, что родители не слышали моего удушающего кашля, а то бы точно не обошлось без расспросов. Спать, просто спать…

* * *

Дом горел красиво.

Языки пламени вздымались на несколько метров выше крыши, освещая все вокруг ярким светом. Зрелище завораживало, хотя даже мне было понятно с первого взгляда, что это целенаправленный поджог. Дом горел со всех сторон одновременно, причем снаружи, постепенно проникая внутрь здания.

— Господи, горе-то какое, — негромко сказала мама, но я услышал ее голос вполне отчетливо.

Послышались сирены, и на сцене появились новые действующие лица — пожарные приехали на удивление быстро.

Я оглянулся и увидел стоящего неподалеку хозяина сгоревшего особняка. Сейчас Матвей Ильич выглядел гораздо старше тех лет, которые я щедрой рукой отсыпал ему при нашем знакомстве. Семьдесят лет точно, а может быть, даже старше. В свете пламени его лицо казалось восковой маской с резкими чертами и полным отсутствием эмоций. Суровый дедуля — у него дом горит, а он даже не морщится.

— Главное, что все живы остались, — прижала руки к лицу мама. — Что же могло случиться? Проводка коротнула?

Страх короткого замыкания был одним из любимых пунктиков мамы. Когда я им с папой дом покупал, так она лично обошла и потрогала рукой все розетки с выключателями, как будто хоть что-то понимала в электрике. Расстраивать маму еще больше не хотелось, поэтому я решил промолчать и оставить свои мысли о поджоге при себе. А ведь район казался тихим и мирным. По крайней мере, именно этими обстоятельствами я интересовался в первую очередь, подыскивая дом для родителей.

— Мам! Пап! Пойдемте домой, — позвал я. — Ничего интересного уже не будет.

В конце концов, это трагедия, и мы не в театре. Зевак и без нас хватает.

Если я и рассчитывал лечь досыпать, то дома понял, что можно забыть о