Адвокат вольного города 11 - Тимофей Кулабухов

— Ну, как, процесс идёт?

— Да. Признаться, были опасения, что золото не настоящее, что будет применена магия высокого пошиба, но наши технологи и маги подтверждают подлинность. Только форма, кубы… Очень странная.

— Я договорился с алтайцами, они провели ритуал, разовый и мы извлекли из недр золото. Из-за него на нас напали англичане и нанятые ими степняки.

— Отбились?

— Нет, отмахались только от отряда, что был тут под стенами, в остальном война продолжается.

— Ну, просите военной помощи у государя. Признаться честно, он Вам не откажет и Вам весьма симпатизирует.

— А как же… Мне говорили, что император мной и моими выходками недоволен.

— Это публично говорили? Так, чтобы чужие уши слышали?

— Ну… Да, так и было.

— Сие есть «ля полити́к»… Вы же делаете громкие и неблагородные поступки и заявления, публично обвиняете британцев, боретесь со степняками. Если Вы проиграете, то власти империи скажут, что никогда Вас не поддерживали. А если Вы преуспеете, то втащите на своих плечах и их интересы.

— Я на такое надеюсь. Вы будете общаться после отгрузки с государем?

— Да, буду докладывать лично.

— А могу я Вас просить передать личный подарок?

— Какой?

Я извлёк из кармана голубоватый необработанный бриллиант с биркой. У них у всех были бирки с номерами и вымышленными датами добычи, этот камень не был исключением. Камень не был самый большой из тех, что создал для меня элементаль, но все остальные были бело-прозрачными, а этот почему-то получился голубоватым.

— Он называется «Небо Алтая». Я прошу подарить его государю от меня лично и от народа каганата.

— Интересно Вы говорите, не от кагана, а от себя и народа. Вы не собрались тут устраивать республику? Впрочем, это меня не касается, я делаю своё дело.

— Нет, у нас конституционная монархия.

— Опасный эксперимент, так широким массам покажется, что можно и ограничить власть монарха.

— Моя конституция её только упорядочивает. Там в одной из первых статей написано, что власть кагана является незыблемой и абсолютной. У меня встречный вопрос. А на чём строится власть Петра Алексеевича?

— Ну, Вы спрашиваете!

— Спрашиваю. Не оспариваю, но спрашиваю.

— Она строится на власти дворянского сословия, того, что он управляет ими, то есть, нами, армией, полицией, чиновниками…

— Стоп. Полшага назад. Что значит — управляет?

— Ну, то и значит, приказывает, велит, определяет как конкретные действия, так и общую политику.

— А откуда тот или иной министр знает, что конкретно этот человек — правитель?

— Он взошёл на престол и правит.

— Я хожу вокруг да около конкретного ответа на свои вопросы, Елисей Петрович. Его власть, как и британского или любого другого монарха зиждется на традиции, на том, что «так было всегда». Каждый чиновник знает, что так должно быть, хотя и без особой причины, просто по традиции. Но традиции не писаны, а я как юрист, люблю формализацию. Кстати, об этом, комплект документов на подпись у Вас?

— У Баранова, ближе к отгрузке подпишете. Говоря про традиции, Вы намекаете, что они могут измениться, а с ними изменится и статус монарха? В том числе, перестанет быть таковым?

— Предок упаси, я сам сторонник традиций, твёрдый монархист. Меня такие слова только пугают. Даже тут, в каганате я зацементировал статус кагана.

— Дээээ, мы все не революционэры, граф-найом. Но… Чтобы Вы понимали, дворянское сообщество, ту его часть, что посвящает себя государственным и гражданским делам, эта ситуация очень интересует и куда затея с конституцией выведет… Обсуждают, спорят.

— Ну, Вы им привет передавайте.

— А правду говорят, что Вы не были отличником учёбы?

— Не врут. Троечник, а запилил конституцию в отдельно взятой стране, ещё и министром стал.

— Ну, для троечника Вы вообще сильно продвинулись.

— Предок помогал, — неопределённо пожал плечами я.

— А раньше тут не было города? — осторожно спросил Румянцев.

— А этот вопрос, как вопрос о статусе монарха, опасный вопрос, такой, на который не хочется отвечать и не хочется, чтобы он поднимался.

— Ну что ж, все имеют право на свои тайны.

— Коммерческую тайну. Я не хочу Вас обидеть, но тут внедряется целая концепция регионального влияния, согласованная с государем.

Здорово, чуть что, переводить стрелки на императора, зная, что все его боятся и переспросить не могут.

— Ну да, сказывают, что Вы имели личный разговор и конституция принята после этого. Вы знаете тайну, которую не знают другие.

Реальная последовательность была иной, но спорить я ним не стал.

А он, словно хотел сказать что-то ещё, что-то важное, но после некоторых колебаний, смолчал.

Мы продолжили беседу на нейтральные темы, и Румянцев показался мне крайне образованным и разумным человеком, мы даже обменялись контактами, потому что его клан имел интересы в пошиве шуб и изделий из ценного меха.

— Вы можете поставить закупочную точку прямо в городе.

— А охотники к Вам захаживают? Или война вносит свои коррективы?

— Война влияет на всё.

— А если она затянется?

— Кто-то из древних говорил, что войну можно начать по желанию, но никогда она не завершится по твой воле. А в нашем случае, мы её и не начинали.

— Ну, я всецело на Вашей стороне, Аркадий Ефимович. А что Вы не спросите помощи у государя?

— Потому что такая польза не бесплатна, за неё придётся довольно серьёзно платить. И потом, кто будет уважать того, кто не смог постоять за себя?

У меня позвонил мобилет.

— Да.

— Ну, мы это… Начали. Пока всё идёт без соплей и заминок.

Я криво улыбнулся. Пока я тут отгружаю золото, рискуя, что каганат по-крупному кинут на деньги и перспективы роста, четвёртый отряд занимается бандитизмом, прикрываясь политическими интересами своего заказчика.

— Хорошо. Вы, главное, там помните про механизмы индивидуальной эвакуации.

— Принято, — тон головореза был собранным и спокойным.

…

Над головой сияла луна, на небе ни облачка.

— Ну что, моя лаборатория подтвердила подлинность золота восемнадцатью доступными методами, включая семь магических. И… Я даю команду начать погрузку? — спросил меня Румянцев.

— Нет.

— И всё же, несмотря на возражения, я отдам такой приказ.

— Проверяете меня на прочность, граф?

— У вас свой приказ, у меня свой.

Я поставил чашку на ровную площадку и отошёл на пару шагов.

— Полагаю, что Вам