Акула в стакане - Полина Люро

на том свете икалось. Я у матери бутылку прошлогоднего смородинового вина утащил. Вкусное, прям как сок. С тебя, Сань, закуска. Собираемся в старом доме в восемь ― всё равно раньше не получится ― предки заставят огород поливать…

Мы сидела за пыльным столом в доме Макарыча ― наследник деда уже год не объявлялся, и ребята из соседней деревни быстро сделали из старой халупы с прогнившей крышей свою штаб-квартиру. Хоть родители и стыдили оболтусов, постоянно гоняя подальше от чужой собственности, их это не останавливало.

Наша «троица» заглядывали в стоявший на отшибе соседский дом очень редко ― разве что дождь переждать или, как сегодня, спрятаться от родителей. Но никогда не хулиганила, не крушила мебель и не била бутылки. Честно говоря, я всегда чувствовал себя здесь неловко, мысленно прося прощение у умершего, в общем-то, безобидного старика…

Замок с двери давно пропал, но стёкла в окнах пока уцелели. Даже в жару в деревянном срубе было прохладно. Лёня по-хозяйски разлил пурпурную жидкость в принесённые с собой стаканы. Я разложил на больших листьях лопуха сорванную на бабушкином огороде закуску, оставалось только дождаться Димыча, а тот, похоже, не спешил.

Не зная, чем заняться, мы с другом снова начали спорить о монете, пришлось даже временно снять её с кожаного шнурка, найденного в шкатулке у бабушки.

— Смотри, ― поучал «всезнайка», ― видишь здесь силуэт? Это нос галеры, значит, монета предназначалась морскому ведомству. А с обратной стороны, похоже, лицо какого-то божества… Надо чистить, но, думаю, это тоже связано с морем.

Но я его уже не слушал ― меня заинтересовал небольшой мешок, затесавшийся в щель между кроватью и старым шкафом. Осторожно вытащил его и, чихая от пыли, вынул содержимое ― это была простая стеклянная ваза. Совсем небольшая и даже без узора. Пока я чесал затылок, рассматривая находку, в комнату ввалился Димка с двумя вёдрами воды, что вызвало гомерический хохот нашего самозваного нумизмата:

— Ну ты оригинал! Решил заменить «красное смородиновое» на ведро колодезной водицы? Эй, Сань, дай-ка мне эту штуку у тебя в руках. Смотри, Димыч, «стаканчик»-то размером что надо… Подойдёт?

С этими словами он прямо на полу сполоснул из ведра найденную вазу и, аккуратно наполнив её водой, поставил на стол.

Димка фыркнул в ответ:

— Сам пей, шутник. Это тётка в последний момент отправила любимого племянника к колодцу. Потом заберу…

Мы веселились, потягивая сладкое, немного терпкое вино и хрустя ломтями свежего, ароматного хлеба. Дары бабулиного огорода тоже шли на ура, и всё было здорово, пока я не вспомнил о монете, неосторожно отданной в загребущие Лёнькины руки. Пришлось снова вступить с ним в перепалку, и вредный приятель, видимо под влиянием «дегустации», со смехом швырнул её в меня. Кувыркнувшись в воздухе, «находка» плюхнулась прямо в почти до краёв наполненную вазу, прозванную Димкой «стаканом деда Макарыча».

Это рассмешило не в меру развеселившихся приятелей, но очень разозлило владельца «артефакта»: я молча закатал рукава рубашки, собираясь вернуть себе «талисман на удачу». Но всё пошло не по плану. Со дна «стакана», прямо рядом с упавшей монетой к поверхности начали подниматься пузырьки, и, что удивительно, с каждым мгновением их становилось всё больше и больше. Наконец вода в сосуде словно вскипела, и, охнув, стоявшие с открытыми ртами «наблюдатели» невольно попятились назад. Подальше от странного явления…

— Лёнь, это что за хр… ― пробормотал Димка, не переставая жевать пучок зелёного лука.

— Понятия не имею, ― вид у «всезнайки» был очень задумчивый, ― чудная какая-то реакция…

А вот я сразу понял, что это только цветочки, и, к сожалению, не ошибся: пузырьки один за другим начали лопаться, так что вскоре нашим изумлённым глазам предстала завораживающая и одновременно пугающая своей реалистичностью картина…

В «стакане Макарыча» плескалось настоящее, сияющее своей прозрачной голубизной… море. Мелкий белый песок на дне вспарывали пробегавшие по его поверхности крошечные рачки. Большие раковины моллюсков переливались под лучами вечернего, заглядывавшего в окна летнего солнца, стайки миниатюрных рыб шныряли между слегка подрагивавшими нитями водорослей…

Но всё это показалось нам лишь прелюдией к потрясающему спектаклю ― внезапно из ниоткуда вынырнула, сверкая серебристой кожей и большими круглыми глазами, самая настоящая акула. Пусть и маленькая, но с такой страшной, полной отвратительно острых зубов приоткрытой пастью, что захотелось, как в детстве, с криком спрятаться под кроватью. И, судя по разорвавшим тишину воплям, не мне одному…

Хищница спокойно кружила над упавшей на дно монеткой и уплывать явно не собиралась. А три человека, словно зачарованные, застыли рядом с ней, не в состоянии сделать и шага…

Первым очнулся Димка, он перестал жалобно всхлипывать:

— Мамочка… Что это? ― пробормотав трясущимися губами, ― хватит вопить, идиоты, крики нам не помогут. Это ведь не галлюцинация, раз мы все видим одно и тоже. Жду твоих гениальных предложений, «всезнайка»…

Лёня сглотнул, задушено прохрипев:

— Может, это лишь аквариум, ничего страшного…

Тут и я подал голос:

— Не думаю. Посмотрите за окно ― погода быстро портится, а только что было ясное небо. Акула кружит, и в воде становится темнее. Чёрт, понимаю, звучит дико, но вдруг она управляет погодой? На поверхности воды в «стакане» появились пузыри, как во время дождя, и на улице уже сверкает… Дим, ты самый сильный из нас, постарайся подойти к окну. Давай, ты сможешь…

Сердце в груди билось так яростно, что шум в ушах казался рёвом бушующего снаружи урагана. Я чувствовал, как отдельные капли пота стекают по коже, сливаясь в полноводные ручейки, и не отрывал глаз от сцепившего зубы Димки. Тот медленно, но уверенно разворачивался к окну и, спустя несколько томительных мгновений, словно вырвавшись из плена, бросился закрывать хлопавшие на ветру створки.

К счастью, ему это удалось. Он смотрел в потемневшее окно и молчал, наконец почти простонав:

— Это невероятно. Не может быть… Ребята, там снаружи ― океан, и его уровень очень быстро поднимается. Через несколько минут он доберётся до окна, выбьет его и затопит всё вокруг… И тогда, даже если мы и не утонем, эта тварь доберётся до нас. Я вижу её плавник…

Я едва расслышал жалобный вскрик Лёни:

— Как ― океан? Почему? А где же наша улица?

Голос Димки был полон обречённого спокойствия:

— Нет больше посёлка, ничего нет, только чёрная вода…

«Нумизмат» вдруг затараторил:

— Я же говорил, монета как-то связана с морем. Наверное, она из храма, посвящённого этой… гадине. Это всё ты, Сашка, ты её сюда принёс!

Его крик словно разбудил меня ― я посмотрел на кружившееся