Покров - Алёна Моденская

сорвалась на крик, Василиса ещё раз глубоко вдохнула и тихо выдохнула. – Мам, ну мне же надо с ребятами как-то общаться. У меня нет здесь компании, все в Добромыслове остались.

– Ну да, правда. – Мама виновато пустила глаза. Отлично, спекуляция на переезде, как обычно, удалась. – А кто ещё там будет?

– Да всего пара девочек. Олеся, у неё мама – директор школы. Ещё Даша. И всё.

– Даша – это…?

– Ну, Даша. Ну, брюнетка под каре. У неё родители лошадьми занимаются.

– А, да. Ну, пожалуй…

– Я пойду, да?

– Только ненадолго.

– Спасибо! – Василиса, чмокнув маму, побежала к себе, быстро закинула за плечо рюкзак и, по пути к выходу ещё раз обняв маму, выскочила на улицу.

Скорость набиралась сама собой, и до школы она добежала минут за семь, хотя обычно путь почти через половину посёлка занимал около получаса.

Промчавшись по школьному коридору, Василиса сразу побежала в класс, но Диана никак не показала, что её отношение к новенькой хоть сколько-нибудь изменилось. Она, конечно, вежливо поздоровалась и тут же отвернулась к Олесе, выглядывающей из-за её спины.

Василиса так оторопела, что весь день не могла сосредоточиться. Вся прежняя жизнь осталась в Добромыслове, здесь она поначалу вообще никого не знала. И только спустя полгода получилось наладить хоть какой-то контакт, её впервые куда-то пригласили. Но Диана вдруг снова отстранилась, как будто они почти не знакомы.

После уроков нужно было торопиться в музей, но Василиса всё-таки решилась подойти к Диане в вестибюле школы и уточнить, оставалось ли приглашение в силе.

Диана укладывала длинные светлые локоны, рассматривая своё отражение в большом зеркале, забранном в тяжёлую металлическую раму с завитушками. Олеся двумя пальчиками выравнивала чёлку, глядя в круглое зеркальце блестящей пудреницы.

– А, да. Ты во сколько освободишься? – первой спросила Диана, оторвавшись от своего занятия.

– Около шести, наверное, – выдавила Василиса, ощутив скачок внутри.

– Отлично, мы тебя ждём. Помнишь, куда идти? – Диана снова отвернулась к зеркалу и теперь разговаривала с отражением Василисы, попутно подправляя тушь.

– Да, помню.

– Ну, тогда до вечера. – Диана улыбнулась отражению Василисы.

– Ну… до вечера. – Выдавив улыбку, Василиса вышла из школы.

Культурно-досуговый центр (он же по-простому музей), располагавшийся в отреставрированной старой усадьбе, стилизованной под терем, находился прямо за школьной оградой. Сама Школа №1 занимала двухэтажное каменное здание бывшего генеральского дома, о чём свидетельствовала табличка у входа. Силами жителей совхоза этот дом, в Советское время отданный под склад, теперь отремонтировали, покрасили в светло-голубой цвет и даже восстановили газончик с клумбами.

Местный музей разместили в соседнем купеческом доме – шоколадно-коричневом с белыми ажурными наличниками. Семейство, жившее там после войны, сошло на нет, и опустевший после Перестройки дом начал разваливаться, однако с возрождением совхоза и его смогли привести в порядок.

Василиса приходила сюда каждый вечер по будням и числилась помощником младшего научного сотрудника, или «подай-принеси», как выразилась мама. Работа, конечно, так себе, но для десятого класса вполне подходяще – и стаж в трудовой книжке, и зарплата, пусть маленькая, но своя.

Почему-то никто из местных ребят не захотел сюда устроиться. Это, в общем-то, понятно – все семьи вполне обеспеченные, даже немного странновато для совхозного посёлка с названием Покрышкино.

– Привет! Ой, извини. – Ноги в высоких ботинках потоптались по только что выметенному паркету, но никуда не ушли. – Всё метёшь?

Глупее вопроса не придумать, но с сыном начальницы надо соблюдать учтивость. Поэтому Василиса, обыкновенным соломенным веником тщательно выметавшая каждую песчинку из щелей паркета в музейном зале «Черноречье», выпрямилась и грозно глянула на белобрысого парня в чёрном.

– Смотри, какая штукенция! – парень, расплывшись в улыбке, достал откуда-то круглую резную шкатулку и открыл, показав Василисе содержимое. Внутри оказался головной мозг.

– Фу, – поморщилась Василиса и даже отшатнулась. Вокруг начал разливаться слабый аромат, похожий на ванильный.

– Чего сразу «фу»? У тебя в голове, между прочим, такой же, только побольше. Ну, не деревянный, конечно. Или деревянный? – Парень хитро улыбнулся, сощурив зелёно-карие глаза с густыми ресницами.

– Гаврил, мне работать надо. Твоя мама…

– Моя мама, правильно, я как раз к ней пришёл. Вот смотри, это лобная доля. – Парень провёл длинными бледными пальцами по краю мозга в шкатулке. – Она отвечает за речь.

– А, ты уже здесь. – Наталья Львовна, высоченная заведующая культурно-досуговым центром, такая же светловолосая, как её сын, появилась неожиданно. – Правильно, что пришёл. Помоги Василисе.

– Но я…

– Там книги новые привезли, – Наталья Львовна даже не обратила внимания на реплику сына. – Надо рассортировать. Опять ты эту штуку приволок? Ну надо же! Везде с ней таскается! Все уши уже прожужжал.

– Готовься к жизни трудовой – учись, изобретай и строй! – Гаврил свободной рукой отсалютовал, как пионер. Потом шёпотом сказал Василисе: – Я хочу стать нейробиологом, изучать мозг.

– Вот и потрудись. Книги там, в приёмке. Если что – я у папы. – Наталья Львовна поправила толстенную косу, уложенную в баранку вокруг головы, и по-королевски поплыла вон из зала.

– Могла бы сказать «в администрации». Ладно, идём, – вздохнул Гаврил и направился к лестнице. Василиса, оставив свой веник