Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 1 - Лилла Сомн

Ознакомительный фрагмент

Но даже если не ходить далеко, Прайм — это место, где можно достать много‑много информации обо всём, что угодно, не покидая города. Практически, можно сказать, что это такой большой Архив.

Неизвестно, кто были более жадными до знаний — праймские академические ведьмы или Ами, но у первых, в отличие от неё, была именно она — информация, кропотливо собираемая ими из всех возможных источников и стекающаяся вкусными широкими потоками именно в него — Праймский Центральный Архив. В Королевские и Университетские Библиотеки.

Знания здесь были воистину силой и богатством.

Прайм был не только местом получения сведений научно‑технического и ведьмического характера, но и большим рынком торговли разведданными со всего материка.

Этим занимались и крупные околомонаршьи организации, типа Агентства ОСД, и влиятельные учёные и придворные семейства, мелкие конторы и частные разузнающие… Все, кто могли. Все стремились что‑то разыскать, разузнать, сделать открытие, извлечь из этого какую‑то пользу… Разумеется, здесь не обходилось без интриг и раздоров конкурирующих.

Праймские помешаны на информации. Знания и сведения, как оказалось, тоже были ценным ресурсом, засчёт которого жил и процветал город.

…Даже для не подходящей к этому с практической точки зрения Амелии, чей вечно голодный пытливый ум отчаянно нуждался во всё новых и новых стимулах и подпитке, этот подход к делу был близок. Прайм — идеальное место для таких, как она. Город эонно учащихся. Ами подолгу прогуливалась между корпусами учебных заведений, смешиваясь с обеспокоенно спешащими куда‑то студенческими толпами, представляя, что она одна тоже куда‑то торопится. За чем‑то осмысленно интересным… Что можно заполучить прямо сейчас, зайдя в одну из этих резных башенок, набрав стопку книг и исчезнув из этого мира, будучи унесённой захватывающим потоком новой аппетитной информацией. Словно пылинка в лучах света, проходящего сквозь эти прекрасные бесконечно разнообразные многоцветные окна, которых было так много в городе…

Кантинка мечтательно вздохнула. Вот это жизнь! Где‑то… Где её нет.

Говоря о пище. Не только пища для ума. Прайм — это и шикарные ресораны и трапезные. Местные волшебные фруктовые яства, славящиеся странными и непривычными сочетаниями, любые, изысканные и нехитрые, традиционные и регулярно появляющиеся новаторские, что были эонным поводом фыркнуть для предпочитающих простые и сытные овощные блюда кантинских. Если бы у Ами было достаточно сушёных трав и зёрен на обмен и достаточно времени, чтобы всё перепробовать… наверное, она бы спятила от счастья, потому как тогда несбыточных мечтаний в её жизни больше бы не осталось…

Есть и бродить по городу всегда было её любимейшим времяпрепровождением.

Здесь удовольствие от него помножалось на десять. Обладающий невероятно причудливой архитектурой, домами, которые сложно было принять за жилища, город‑сказка, и без того могущий похвастаться фантастическими видами за его пределами, внутри них утопал в огромном количестве цветных полос тканей и лент, протянувшихся над улицами флюоресцирующих растений разных видов и светящихся ведьмических фонариков, что в закатное время смотрелось совершенно фантастически, атаковал зрительные рецепторы радугой цветнов камешков отсыпанных дорожек, невероятно прекрасных витражей и сияющей глазури, покрывающей здания… Ведьмическое, гипнотизирующее зрелище, надолго лишающее воли и желания жить… где‑то ещё.

Сами дома «номы» и их интерьеры были главными поводами для гордости ими обладающих. Все старались построить что‑то принципиально новое и не похожее на соседнее. Потому формы разнились — от зданий, больше напоминающих какие‑то диковинные овощи или местные кондитерские изделия до прозрачных конструкций, выглядевших как зетские горные кристаллы, и так же надолго приковывающих к себе взгляд. Ведьмы могли позволить себе некоторые вольности в отношениях с реальностью…

Всё это было уже поражающим воображение, даже если ни разу не видеть ни одного из ярких и изобильных на всевозможные развлечения и лакомства местных фестивалей…

Ами завистливо вздохнула.

…Прайм также — это пять неудачных попыток устроиться там, полное крушение всех надежд на ранее упомянутое светлое будущее и тупое смирение с тёмным настоящим…

«Сяду здесь, в этом прекрасном месте близ моего болотца, и никуда не буду двигаться. С меня довольно…»

Ами дошла до единственной своей верной подруги в этих местах — до успокаивающе зелёной опушки.

…Когда она была недорослей её пугали тем, что отнесут к краю леса и отдадут эльфам, если будет продолжать плохо себя вести. Когда она подросла, то вести себя так не перестала. И даже начала приходить в лес сама, в надежде, что эльфы заберут её…

Конечно же, чуда не случилось, зато Ами нашла для себя чудесную локацию, которая помогала ей прийти в себя и успокоиться.

Кантинка задумчиво осела на бревно, привычно подсползая по нему на землю до удобного полулежачего положения, и выдохнула, уставившись в небо и на верхушки деревьев…

…Это место помогало ей каждый раз, когда она приходила сюда в смятенных чувствах, оно единственное понимало её и могло утешить, давая если не отдых и воодушевление, то спасительное безразличие.

…Которое и помогало ей не спятить после каждой очередной неудачи…

Она уже внутренне согласилась на это болото, «яму» со скользкими склонами, в какой‑то смиренной отрешённости решив, что если ей здесь сидеть до конца дней, то так тому и быть… Не тратя более сил и нервов, она будет делать это с максимальным безразличием.

Она не станет изо всех сил карабкаться и скатываться вновь.

…Всё бессмысленно…

И Ами отказалась от своей давней идеи удрать отсюда куда угодно и позволила родным затянуть себя в планы по ремонту их общего дома, где они жили всей своей по недоброй кантинской традиции всей своей большой недружной семьёй.

И… Всё. Просто — Всё. Это точно было дно…

…Теперь Амелия знала, как оно выглядит и могла его детально рассмотреть его скользкую вязкую основу. И почувствовать щекой потихоньку проникающий в самое нутро мокрый вязкий холод отчаяния…

Потому как лежала там лицом вниз, отвернувшись от подло сияющего сверху эонно недоступного света надежды.

Да, того самого.

…Знатные косметологические процедуры. И действенные.

Уже не страшно. Уже не больно. Дискомфортный вначале морозец стал в итоге прекрасным анальгетиком. Просто её жизнь закончилась. А этот холод позволяет не разлагаться телу и не беспокоить этим окружающих. Внутри уже пусто. Все, кто там были, махнув рукой, ушли в лучшие миры. Ничто более не имеет значения.

…Она не получит то, чего хочет. Никогда. Незачем и пытаться…

Потому будет делать то, что должно и идти, куда пошлют. Больше своих идей на этот счёт у неё нет, изнутри управлять некому. И незачем. Ни к чему хорошему это не привело. Лучше так. Ами удрала отсюда хотя