Первым было слово - Алексей Викторович Тимофеев

Витек почесал кончик носа указательным пальцем и замолчал. Похоже, здесь я одержал вверх. Обычно он делает высокомерный вид и начинает медленно, как умственно отсталому объяснять очевидные, естественно с его точки зрения, вещи. Сейчас он молчал. Наконец Витек продолжил свой монолог и начал приводить доказательную базу, планомерно и железобетонно. Как и всегда. Я ошибся.

– Я ожидал нечто подобное, и не удивлен твоей узколобости. Человек, как отдельный индивидуум, наблюдает картину происходящего фрагментарно и не видит целостного образа. Люди воспринимают события в соответствии со своими представлениями о морали и поведенческой модели в зависимости от ситуации. – он поправил очки, помолчал, видимо для того, чтобы я проникся услышанным и осознал, что я, в отличие от него, вижу картину лишь фрагментарно.

– Советую посмотреть “Последний герой боевика”. Фильм был разгромлен критиками, хотя там как раз и описывается то, о чем я сейчас говорю: персонажи фильма не понимают, что они в кино, для них это настоящая жизнь, а то, что они приняли внешность актеров, которые их сыграли, – он пожал плечами. – В нашем мире есть двойники у всех. Да и потом, они просто похожи. Эта тема очень хорошо обыграна.

– Как ты объяснишь то, что многие фильмы переснимают уже с другим актерским составом. Взять тот же “Звездный путь”? Это же, по твоим словам, одна Вселенная.

Витек закрыл глаза и улыбнулся. На все то у него есть ответ. Даже интересно стало. Он взъерошил волосы и помотал головой.

– Не совсем, хотя да. Вселенная одна, но истории разные. Мы можем провести эксперимент. Запомни весь наш разговор, запиши его, а спустя время, да может быть даже завтра, перескажи. Ты уверен, что сможешь все вспомнить слово в слово, с интонацией и остановками? – Витек наклонился в мою сторону и ждал ответа.

Я задумался. Да, я смогу пересказать, о чем мы разговаривали, но это будет суть, с моими комментариями и мыслями, я так или иначе перевру слова. Два человека, ставшие свидетелями одного события, находясь в одном месте и видя одно и тоже, дадут абсолютно разные показания. Да, они дополнят рассказы друг друга и это будет цельная картина, но это будут два разных рассказа.

– Не думаю. Я расскажу, но это будет пересказ, а не дословная калька нашего разговора. Хорошо, к чему ты клонишь?

– А к тому, что воспоминания людей поменялись и изменилось, соответственно то, что мы видели раньше. Память, но вселенная одна, ты прав, а память выдает эти показания. Поэтому и внешность персонажей разная. На самом деле дежавю и эффект Манделы это две стороны одной медали, но разные для стороннего наблюдателя, смотря с какой стороны он смотрит на медаль. Во время дежавю ты физически можешь ощущать, что это уже с тобой происходило и ты уверен, что знаешь, что будет дальше и что ответит собеседник. Но! – Витек поднял указательный палец и выдержал театральную паузу. –  Спроси у своего собеседника в этот же самый момент, знает ли он, что будет дальше, он ответит отрицательно. Почему? Ведь это уже происходило. Теперь берем эффект Манделы. В чем схожесть данных процессов? И в том и другом случае оппонент уверен, что он знает, но здесь, он знает, что происходило, и только он один, окружающие не могут подтвердить это.  Почему?  – Витек откинулся на спинку стула и посмотрел на меня с прищуром, – ты можешь ответить?

Я сталкивался с подобным явлением. Дежавю возникает само по себе, спонтанно и совершенно не зависит от внешних обстоятельств, а про эффект Манделы читал, и вполне серьезно убежден в невнимательности людей, которые утверждают, что у них есть информация о том, что реплики персонажей или названия книг и фильмов были раньше другие, но они не могут это доказать, но они точно это знают, хотя я сам могу с уверенностью сказать, что обладаю другим знанием и точно уверен в своей правоте.

– Я не вижу связи, – я пожал плечами. – В одном случае ты уверен, что знаешь, это сиюминутное чувство, оно длится несколько мгновений, а в другом люди просто невнимательны и пытаются убедить окружающих в том, что правы именно они, а не другие. Что Жеглов произносил именно “ну и рожа у тебя, Шарапов”, а не Володя, ну и так далее.

– Молодец, Федор Петрович, молодец! – Витек шутливо поаплодировал мне. – Леха, здесь ты не прав, и сейчас я докажу это. В эффекте дежавю диалоги были переписаны для одного персонажа, для другого ничего не поменялось, поэтому он и не помнит того, что помнит первый, либо вообще второй персонаж добавлен позже. Дежавю – почему возникает это ощущение? Автор перечитал твою сцену и решил ее изменить. Почему ты знаешь о том, что будет дальше? Потому что сцена уже была прописана, и сейчас в моменте прописываются изменения, о которых ты не узнаешь, потому что твой диалог или твои действия изменены автором. Эффект Манделы – то же самое, но только ты видишь то, что происходит не с тобой, а с другими людьми. Они уверены, что они помнят так, а на самом деле не могут найти информацию о своем первоначальном варианте воспоминаний, потому что он изменен, но не весь, а лишь часть, т.е. изменениям подверглась сцена, которая уже произошла в прошлом и к которой автор вернулся по какой-то причине. Как пример, наверняка ты обращал внимание на переиздание книг, различные альтернативные финалы и прочее?

– Да.

– Вот в этом и разница! – Витек торжествующе откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

– Ну хорошо, допустим. Есть определенная логика в твоих словах, но насчет переписи и автора, мне кажется, ты слегка перегнул.

– Нет, это единственное разумное объяснение, которое я нашел, и оно не противоречит моей теории о том, что мы персонажи одной большой книги, но не подозреваем об этом, потому что автор не дал нам это знание, да и зачем оно нам? Живи спокойно своей придуманной жизнью, но так, как автор захочет, а ты будешь считать себя хозяином своей судьбы.

– Ты хочешь сказать, что кто-то написал наш диалог, издал книгу и сейчас опять же кто-то читает, о чем мы разговариваем?

– Да, мы персонажи книги и ведем диалог на ее страницах, где я пытаюсь доказать это тебе.

– Слушай! А ведь мы можем это осуществить, я как раз ищу сюжет для следующего рассказа, давай твою теорию воплотим в жизнь, ты хоть в чем-то будешь прав? – это мысль пришла ко мне внезапно, и я достал телефон, чтобы набросать заметки будущего рассказа о теории заговора, в котором мы все являемся