Тайга - Лина Кэрл

Миланы есть подруга, без которой она не сможет стать такой сильной. Убьем Власову.

Я моментально взвесил все за и против, ослабил хватку и покачал головой.

— Нет. Они с рождения вместе. Я увезу Милану, мы уедем, исчезнем.

— Покинешь стаю? Марк не позволит.

— Пусть катится к черту. Больше я не подчиняюсь ему!

— Тогда надо спешить, — посоветовал Дэн. — Вроде у них сегодня поезд.

* * *

«Успею! Неужели Белов ей все рассказал? Нет, в ее глазах не было страха, скорее презрение. Что произошло, почему она так изменилась? Может, превращение началось, и я ей больше не нужен? — мысли набегали одна на другую. — Нужен. Но я оборотень, я не могу покинуть стаю, я наследник. Может, снова постараться ее забыть? К черту разум! Всех к черту! Я люблю, и мне наплевать, что она Хранитель. Увезу ее, спрячу, а если потребуется, убью всех, кто посмеет помешать! А вдруг она не согласится уехать и возненавидит меня? — Кровь в висках громко отстукивала бешеный ритм. — Ничего, справлюсь! Сейчас я необходим ей!»

[1] Просторные японские штаны в складку, напоминающие шаровары.

[2] Японский прямой обоюдоострый меч.

[3] Японское традиционное фехтование на бамбуковых мечах.

[4] Японский меч, формой клинка напоминающий шашку.

[5] Указание на внимательность партнеров во время тренировки (япон.).

[6] Разойтись (япон.).

[7] Традиционный японский поклон мечу.

Глава 16

На улице быстро стемнело. Начиналась вьюга. Снежное глухое небо опустилось, покрывая мглой и ветром землю. Я стояла на подножке последнего вагона и смотрела на провожающих, которые спешили укрыться от стужи в здании вокзала.

Из-за срочной операции отец не смог проводить нас, мама была на работе, а со своими родителями Кира предпочла попрощаться дома.

— Долгие проводы — лишние слезы, — сказала она и, взяв наши вещи, зашла в вагон.

Поезд вот-вот должен был тронуться.

— Прощай, — прошептала я, обратившись к тому, кто до сих пор заполнял мои мысли, и стала подниматься по ступенькам.

— Значит, уезжаешь? Вот так? Без объяснений?! — прозвучал за спиной знакомый голос, ставший родным.

Я резко обернулась. Передо мной стоял Азаров. Тонкая ткань его серой футболки колыхалась на снежном ветру, словно тусклый флаг на северных ледоходах. Алекс схватил меня за руку и попытался остановить.

— Решила, что пора закончить с нами? — его голос срывался. — Выходит, все, что было, ничего не значит?

— Именно так. — Я поспешно высвободила руку.

Азаров яростно саданул кулаком по вагону, оставив вмятину.

— Молодой человек… — попыталась утихомирить его проводница, выглянувшая из тамбура. Но Алекс не обратил на нее внимания.

— Хотя бы можешь объяснить причину?! Что произошло на той чертовой реке? Что Белов тебе сказал?

— Какая разница? Прекрати, на нас смотрят.

Я была в отчаянии, но постаралась взять эмоции под контроль. Алекс встал на подножку вагона, и наши глаза оказались на одном уровне. В эту минуту его голос превратился в шепот:

— Дай мне возможность все объяснить. Поверь, это нелегко. Обещаю, мы найдем выход. Мы вдвоем, вместе.

Я испугалась, что смогу поддаться слабости и снова позволить причинить себе боль, поэтому резко оттолкнула его и спустилась на землю.

— Думаешь, мне было легко? — я повысила голос, стараясь не терять контроля и вспоминая литры пролитых слез. — Знаешь, сколько раз я умирала все эти дни? Сколько раз убивала свою собачью преданность?

— Зачем? Что случилось? Да в чем дело-то?! Если я не нужен…

— Не нужен! — перебила я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь. — Больше никогда не нужен, запомнил?

— Ты боишься? — его голос вдруг стал испуганным и глухим.

— Что?! — я ожидала чего угодно, только не такого вопроса. — Кого? Тебя?!

— Да.

Я хотела рявкнуть что-то злое, но боясь расплакаться, безмолвно посмотрела ему в глаза. Мне нечего было больше сказать, поэтому я отвернулась и поднялась на ступеньку.

— Ты не уйдешь! — с надрывом в голосе крикнул он, резко развернул меня и притянул к себе, сильно сжимая в объятиях. — Прости, что сделал больно, прости, прости… — быстро шептал он, целуя мою голову. — Я люблю тебя, очень люблю…

— Азаров, хватит! — заверещала Кира, выглядывая из тамбура. Она вцепилась в мое плечо и затащила меня в вагон, словно мешок с тряпьем. — Оставь Морозову в покое, мы все знаем! — рявкнула она, резко убрала ступени и захлопнула дверь.

Подталкивая меня, как паршивого котенка, в глубину вагона, Кира продолжала возмущаться:

— С ума сошла? Опять?! Хорошо, что я успела.

Поезд медленно тронулся, стуча колесами, звук которых отдавался сомнениями в глубине моего сознания. Мы зашли в пустое купе, и Кира посмотрела в окно.

— Надо же, какой настырный! Бежит…

Не раздеваясь, я села напротив подруги. Я смотрела в ее глаза, но видела печальное лицо Алекса. Сомнения, вызванные его дрожащим голосом, не давали успокоиться.

— Ланка, перестань. Думаешь, не слышу тебя? — спросила подруга.

— Ты о чем?

— Твои мысли кричат на весь вагон. Обычное у него лицо и голос. Нечего себя накручивать. Говорю же, он никогда тебя не любил…

— Давно это делаешь? — резко перебила я.

— Что делаю? — ошарашенно уставилась на меня Власова.

— Давно научилась вот так слышать?

— Ладно, — вздохнула она и кивнула. — Признаюсь, недели две. Только самые яркие или повторяющиеся мысли, но все же я научилась их читать! Представляешь?!

Внезапно я все поняла. Она слушала мои мысли, дружила с Беловым, терпеть не могла Алекса. Значит, и про Белоснежку, сравнение с которой мне почему-то запомнилось, Кира могла узнать, копаясь в моей голове. Жасминовое масло, бабочка… Об этом я думала в день встречи на Унгари. Вот почему Алекс не понимал, что произошло между нами.

— Это ты сделала? Ты выдумала историю про спор и договорилась с Беловым? — зло крикнула я.

Подруга виновато убрала в сторону глаза и тяжело вздохнула.

— Он все равно тебя не любит.

— Зачем?!

— Честно? — Власова подняла голову и гордо, даже со злостью отчеканила. — У нас все должно быть одинаковым! Мы Хранители! Сама виновата! Если бы не бросила меня, не связалась с этим…

Я не стала дожидаться конца фразы, а выскочила из купе, бросилась в тамбур, сорвала стоп-кран и с силой открыла дверь. Не обращая внимания на испуганные лица пассажиров в окнах и возмущенные крики проводницы, я мчалась к нему.

Только бы он простил, только бы не ушел!

— Алекс!

Вьюга перестала злиться, и большие хлопья пушистого снега стали медленно падать на сугробы. Поезд снова тронулся, унося вместе с подругой мою боль и тревогу.

— Расскажи мне все. Кто ты? — только и смогла выдохнуть я, утопая в его объятиях и счастливом взгляде.

Он вздохнул, опустил меня