Новый путь - Алекс Ключевской

— Да, не помешает, — кивнул я. — Гертруда Фридриховна, завтра днём я хочу встретиться с родственниками погибших.

— Со всеми или по отдельности? — сразу же уточнила она.

— С членами семей погибших офицеров и глав отделов лично. А дальше… Не знаю, сомневаюсь, что меня хватит на всех, — прикрыв глаза, проговорил я. — Но, как начальник Службы Безопасности, я должен это сделать.

— Это правильное решение, — проговорила она. — Я могу ознакомиться со списком и согласовать время для встречи, если вы не возражаете.

— Не возражаю, хорошо, если изначально разговор будет вести эмпатик и психолог, — проговорил я, поднимаясь на ноги. — Егор, помоги Гертруде Фридриховне с этим, мне больше некого просить о помощи. Как освободишься, иди отдыхай.

— Да, конечно, слово начальника — закон, — процедил он. — Дима, я не устал, у меня просто голова на несколько частей раскалывается. Но это, скорее всего, из-за напряжения и моего, к месту и не к месту включающегося, дара. Гертруда Фридриховна, пойдёмте, на втором этаже по чистой случайности остался целым один кабинет с рабочим телефоном, — не глядя на нашего штатного психолога, пробормотал Егор и первым вылетел из кабинета.

— Ну что ж, надо ехать к Ромке, а потом в банк на аудиенцию с Гомельским, — прикинул я план на ближайшие несколько часов и вышел из кабинета, запирая его.

Уже подходя к двери, спохватился, вернулся на третий этаж к кабинету Громова и снял запирающие чары с дверей. Ну что ж, как только Ванда здесь закончит, это станет нашим первым открытым делом в обновлённой СБ. Я невесело усмехнулся и, немного подумав, соорудил портал из какого-то камня, чтобы переместиться прямиком в кабинет Ахметовой, координаты которого я успел запомнить во время предыдущего визита.

— Чего-то подобного я и ожидала, — подняв голову и отложив ручку в сторону, проговорила целительница, поднимаясь на ноги, когда я очутился прямо перед её столом. — Пойдёмте.

— Ольга Николаевна, вы что-то хотели мне про Романа сказать? — прямо спросил я у неё. Ахметова обернулась, открыв двери.

— Да, я хочу вам кое-что показать, — она сжала губы и вышла из кабинета. Шли мы молча довольно долго по запутанным коридорам и переходам, пока не зашли в отделение. Меня сразу же поразила практически идеальная чистота, яркий свет, льющийся отовсюду даже в этом небольшом коридорчике, и пустота. В отличие от остальных отделений, здесь практически никого не было, только снующий туда-сюда персонал, не обращающий на нас никакого внимания.

— Почему здесь так пусто? — не удержавшись, спросил я.

— Из-за пациента, который неожиданно свалился нам на голову. Мы работаем по протоколу, и глава Гильдии убийц, кем бы он ни являлся по происхождению и к какому Роду ни относился, может создать теоретическую угрозу. А учитывая его проблемы со здоровьем, это обоснованное опасение, — ответила Ахметова и указала на дверь. — Нам сюда.

Мы вошли в просторную палату, где никого не было, кроме лежавшего на кровати Гаранина, обвешанного проводами и окружённого огромным количеством приборов, большая часть из которых была отключена. Он спал, по крайней мере, мне хотелось бы так думать.

— Вы его зачем подстригли? — не придумав ничего лучше, спросил я у остановившейся возле его кровати Ахметовой. Она сложила на груди руки и смотрела на меня так, что невольно почувствовал себя учеником на экзамене. А волосы у Ромки действительно были очень коротко подстрижены, что смотрелось довольно непривычно.

— Дмитрий Александрович, именно об этом я и хотела с вами поговорить, — прорычала она, а её взгляд стал откровенно злобным. — Мы его не подстригли, а побрили, когда шли на операцию, вскрывая череп. Как видите, никаких следов нашего вмешательства не осталось. А ведь прошло не больше часа, как мы перевели Романа Георгиевича из операционной в палату интенсивной терапии. И мне сейчас нужны объяснения подобной потрясающей регенерации, учитывая, что знаю его с пяти лет. И большую часть своей недолгой, надо сказать, жизни он провёл с очень мерзким проклятием, из-за которого я была на девяносто процентов уверена, что мы вряд ли сможем что-либо сделать, чтобы его спасти. Но мы пошли на риск, не захотев связываться с Советом Гильдий и лично с вами. Результат вы видите сами.

— Я снял с него проклятье, — я вздохнул, переводя взгляд на Ромку.

— Его может снять только глава его Рода. Оно завязано на жизнь того, кто его наложил. И почему-то я не помню новостей о том, что его отец наконец-то покинул этот бренный мир, — повысила она голос. — Дима, скажи честно, что вы с ним сделали? — она перешла на ты, продолжая сверлить меня напряжённым взглядом.

— Это важно? — повернулся я к ней. — Вы не работаете на меня и на СБ, поэтому я не могу разглашать некоторую информацию.

— Подобную регенерацию я видела только однажды, когда ты сломал руку в школе. У меня есть некоторые подозрения, но мне не понятно, как именно ты это сделал, — она выдохнула и медленно подошла к своему пациенту, разглядывая показатели в мониторах.

— Теперь я являюсь главой его Семьи. Думаю, этой информации будет достаточно, — наши взгляды встретились, и Ахметова неохотно кивнула. — Что с ним? — я перевёл разговор на другую тему, не желая обсуждать Семью ни с кем, даже с теми, кому было известно, кем я являюсь на самом деле.

— Как я уже говорила, обширное кровоизлияние, преимущественно в лобной и височных долях. Причём в местах, совсем не связанных со старыми травмами. Разрыв трёх аневризм, которых в принципе не должно было быть, если мои догадки относительно тебя и Романа верны, — она повернулась ко мне. — Это было очень странное кровотечение, природу которого я не могу объяснить.

— Какое-то проклятие? — решил уточнить я.

— Нет, мы во время диагностики ничего похожего не увидели. Но зато это объяснило бы полностью его неадекватное поведение, — задумавшись, проговорила Ахметова. — Подобная симптоматика очень похожа на ту, что возникает при лобной деменции или опухолях в лобной и височной долях мозга. Неряшливость, дурашливость, агрессивность, асоциальное поведение, холодное, даже агрессивное отношение к близким людям. Наверное, неплохо, что разрыв этих аневризм произошёл быстро, и мы не стали свидетелями агрессивного и неуправляемого поведения главы