Тайна шести подков - Владимир Торин

Человек на стуле вдруг ответил кому-то:

— Да, я знаю… Знаю! Убить их сразу ш-ш-ше было бы слиш-ш-шком просто. Они все долш-ш-шны были предстать перед цирковым судом и ответить за то, ч-ч-что сделали… Казнь… их всех ш-ш-шдала казнь, но последний ублюдок был готов. Он сопротивлялся. И он выгрыз себе легкую смерть.

«Что?! — пронеслось в голове Джона. — Он убил кого-то?!»

— Прости меня… Я подвел тебя… Я не нароч-ч-чно, ч-ч-честно… Ты бы знала, как тяш-ш-шело мне было себя сдерш-ш-шивать, но я пытался. Сдерш-ш-шивать ненависть к каш-ш-шдому из них. Но это нич-ч-чего не меняет — остальные ответят за то, ч-ч-что сделали с тобой…

Незнакомец чуть повернулся и стащил со спинки стула боа. Джон задрожал, увидев его руку. Хотя «рукой» это назвать язык не поворачивался: у незнакомца была тонкая, покрытая редкими черными щетинками темно-серая конечность, оканчивающаяся двумя изогнутыми когтями.

Младший констебль понял, кто перед ним.

— Скоро… скоро я отомщ-щ-щу за тебя, мама…

«Поразительный Прыгун! Значит, мальчик-блоха не умер! И он… вырос…»

Человек-блоха качнулся и поднялся на ноги. Джон убрал руку от покрывала кровати.

Поразительный Прыгун двинулся к выходу из гримуборной.

Когда звук его шагов стих, младший констебль выбрался из-под кровати. Спрятав под мундир дневник Мариетты Лакур, Джон подкрался к двери. Выглянул. Коридор был пуст.

Сняв с пояса дубинку, констебль осторожно двинулся мимо гримерок. Он понимал, что дубинка не особо поможет ему, если человек-блоха нападет на него, но ничего существеннее при нем не было.

Джон добрался до прохода, ведущего на манеж и застыл.

Убийца и похититель был там — стоял в центре цирковой арены. Склонив голову, он разглядывал пятно крови.

Дубинка в руке младшего констебля задрожала.

Человек-блоха, высоченный, в пальто с четырьмя рукавами, выглядел не просто пугающе — он ужасал. Глядя на него, Джон почувствовал, как пот стекает из-под шлема на глаза, но поднять руку и вытереть лицо он не решался.

Человек-блоха шевельнулся. Чуть покачнувшись, он присел, а потом — Джон распахнул рот от неожиданности — прыгнул.

Констебль бросился по проходу, задрав голову и выискивая монстра в темноте наверху. Он успел заметить шевеление на мостках, рядом с которыми был натянут трос канатоходца. А затем Человек-блоха прыгнул снова и исчез в проломе купола.

Не раздумывая, Джон ринулся обратно в коридор, следуя к каморке с баллонами и трубами. Он должен выбраться отсюда! Должен проследить за Человеком-блохой!

Полли Уиннифред Трикк умела терпеть насмешки.

В редакции «Сплетни» почти все, начиная с господина главного редактора и заканчивая мальчишками-газетчиками, относились к ней с пренебрежением и снисхождением. Быть газетчиком — это, мол, не работа для хрупкой мисс. Это грязное, опасное дело, и нужно достаточно собак съесть, чтобы им заниматься. Ей не поручали важные дела, не подпускали к печатной машинке и не позволяли «сплетничать». Никто в газете попросту не воспринимал ее всерьез.

И хоть Полли это порядочно злило, она то и дело напоминала себе: «Тебя ни в чем не заподозрят, когда от тебя ничего не ждут». Тут стоит отметить, что мисс Трикк, личную помощницу ведущего репортера «Сплетни», было в чем подозревать. Назвать то, что она скрывала от коллег, банальным словом «тайна», было бы слишком просто и не смогло бы передать ту мрачную суть, которую она прятала.

Нет, это была никакая не тайна. Полли Трикк скрывала от них целую жизнь. Особа, которую она привела с собой в редакцию, не любила показываться, но именно Она требовала, чтобы обычная девушка, приехавшая погостить к тетушке в Габен, проникла в логово сплетен, дешевого пойла и зловонного табачного дыма. Из-за Нее Полли Трикк и терпела постоянные насмешки, из-за Нее ей приходилось вертеться в кругу закоренелых циников и ехидных злыдней.

Редакция газеты «Сплетня» являлась тем самым котлом, в который, словно по трубам, стекались новости о происшествиях со всего Тремпл-Толл. Они варились в этом котле, готовились с едкими приправами и жгучими специями, после чего часть из них выплескивавалась на страницы газеты в виде статей. Но больше их оседало на «внутреннем редакторском сите», после чего сливалось в архивные папки и навсегда отправлялось на полки. Неважные, безынтересные, несущественные недоновости. Так их называли проженные газетчики, но именно за ними Полли и пришла в «Сплетню»— чтобы знать о том, чего нельзя прочитать в утреннем выпуске за чашкой кофе. У нее (или, вернее, у Той особы) было свое видение того, что действительно важно. Кто знает: вдруг, кажущееся незначительным наблюдение за соседями от какой-то досужей старухи или подслушанный кэбменом разговор его пассажиров, которые Бенни Трилби и прочие пираньи пера пропустили мимо внимания, таят в себе нечто важное.

Задачей Полли было вынюхивать, выискивать существенное. После чего она должна была передавать сведения Ей. И уже Она пойдет по следу — и, возможно, благодаря этим сведениям, Ей удастся предотвратить преступление или спасти чью-то жизнь.

И Ее ничто не остановит, ведь Она, особа, которую скрывала Полли, — это тот монстр с плакатов о розыске. Она — безжалостная мстительница в маске Зубная Фея.

Дело о пропавших людях было первым, за которое Полли взялась в роли газетчицы. Она хотела провести это расследование сама, не прибегая к помощи Зубной Феи, но обстоятельства сложились таким образом, что больше откладывать было нельзя.

Газетчица мисс Трикк не владела рычагами, которые могли бы разговорить доктора Барроу, но у Зубной Феи такой рычаг был. К тому же, в отличие от Полли, ей не нужно записываться на прием или покупать больничный билет. Ей не нужно даже заходить в больницу через парадные двери…

Пройдя по карнизу третьего этажа Зубная Фея оказалась у окна кабинета доктора Барроу. Оно было открыто. За ним все тонуло в темноте.

«Что-то не так!» — пронеслось в голове.

Зубная Фея достала из кобуры на бедре пистолет-«москит» и забралась на подоконник. После чего бесшумно спустилась на пол.

— Доктор Барроу? — негромко позвала она, уже зная, что никто не отзовется.

Света, проникающего с улицы, хватило, чтобы разобрать разгром, учиненный в кабинете. Кресло,