Грим - Анастасия Худякова

Взглянув на Баглера повнимательнее, заметила ее у него в руках и требовательно протянула ладонь.

– Дай мои вещи.

Она не стала ему ничего объяснять. Отыскав телефон, тут же набрала номер и, когда слегка удивленный знакомый голос поприветствовал ее, без предисловий затараторила, повернувшись к Баглеру спиной:

– Я нахожусь на месте преступления, мне очень нужна консультация. Ситуация такая: подозреваемый по делу об убийстве находится в состоянии шока, диагностирована астазия как следствие манифестации истерии и неспособность к принятию рациональных решений, а также нарушение артикуляционной моторики. Имеет ли полиция право арестовывать этого человека или, согласно закону, ему обязаны предоставить право на госпитализацию?

– Есть прямые доказательства вины подозреваемого?

Теодора замялась:

– Есть орудие убийства, принадлежащее ему, но результаты экспертизы еще не пришли.

– А сам он что говорит? Или он не говорит?

– Смысла в его словах мало, но… он как будто признал вину, но звучало это как бред сумасшедшего. Я точно знаю, что это был не он, Роман. Этому человеку нужна помощь. Неужели нет никакой лазейки?

– В такой ситуации… Боюсь, что нет, Теодора. Он безусловно имеет право на медицинскую помощь любого характера, но его обязаны поместить под стражу.

– Ясно, – выдохнула она в трубку.

– Где ты сейчас? У тебя там как-то шумно.

К вечеру серость начала растворяться в мягких лучах предзакатного солнца. Они уже не были яркими, но кое-где, отражаясь от ледяных скал, слепили, вынуждая прищуриваться. Ветер усилился. Он ревностно трепал одежду и волосы, как будто злился, что кто-то нарушает покой его острога, шумел в трубке, нарочно создавая помехи.

– Боюсь, мне пора. Спасибо за консультацию. Еще поговорим об этом позже.

– Конечно. Будь осторожна.

Он первым повесил трубку, а Теодора удивленно взглянула на потемневший экран. С чего бы Роман вдруг стал беспокоиться о ее благополучии? Она не успела дать мысли вырасти и подавила ее в зародыше, услышав, как неловко шагает по льду Стиг. Он победил. А ей захотелось сбежать. Оказаться как можно дальше отсюда. Не видеть, не слышать…

– Он убийца, Теодора, – вздохнул Баглер со спокойным равнодушием человека, который заранее знал, что победит. – Поехали домой. Ребята разберутся с телом и привезут тех, кто может выступить свидетелями, в город.

– Он потерпевший. Я знаю, о чем говорю. Ты же строишь гипотезы.

– И что же, хочешь сказать, это волк украл у него серп и зарезал жертву, так, что ли?

– Не смей шутить о таком!

Баглер вгляделся в ее белое лицо.

– Где ты видела это прежде?

– Что?..

– Ты сказала, что уже видела такие раны. Где? У кого?

Она застыла. Но на вопрос все же не ответила, хотя Баглер был первым, кто открыто спросил ее об этом за столько лет.

– Поступай, как велит тебе твой закон, Стиг. Но помяни мое слово, сломанная жизнь этого человека будет на твоей совести.

Теодора приблизилась к Баглеру, выхватила кошки у него из рук и двинулась обратно к хижине.

* * *

– Нет, мама, я не могу приехать… Не на работе. Но не приеду… Нет, ты услышала правильно. Позвони отцу. Если что-то срочное, говори сейчас… Мы оба знаем: случись что-то страшное – ты была бы уже здесь… Нет… Мы не будем говорить об этом снова, ты просто сходишь с ума… Нет, с чего бы ей быть здесь? Ее зовут Теодора, мама, и не смей говорить о ней в таком ключе, вы даже не знакомы… Нет. Это все, о чем ты можешь думать? Что-то еще? Я должен идти… Нет, я не приеду… Нет. До свидания, мама.

Роман сбросил звонок, убрал телефон в карман, вздохнул и выглянул в окно. Ему вдруг пришла нелепая мысль, что помощь психолога сейчас бы не помешала. На сосредоточенном лице мелькнула тень улыбки.

– Эй… сынок, – раздался откуда-то сбоку простуженный тихий голос, на который Роман не обратил никакого внимания, пока он не повторился, а в плечо ему не ткнулся чей-то кулак, совсем слабо, как щенок тыкается мордой в руку хозяина, прося еды или ласки. – Эй, сынок! Ты тоже в долину едешь?

– Нет. – Роман вполоборота взглянул на подсевшего к нему пожилого бродягу в такой истертой куртке, что огрубевшая ткань лопалась в местах заломов и по швам. От мужчины доносился характерный неприятный запах. Роман сохранил бесстрастное выражение лица, как если бы рядом опустился любой другой пассажир автобуса.

– Еду к дочке. Никогда ее не видел… А тут вдруг отыскала меня. Говорит, приезжай. Ну я и…

Мужчина вдруг спохватился, что Роман, вероятно, не желает слушать его откровения, и с опаской поглядел на него. Но не встретив хорошо знакомых недовольства, отвращения и гнева, успокоился. Роман изредка поглядывал на случайного соседа со спокойным интересом.

– Почему вы никогда не виделись? – спросил Роман.

Мужчина неловко потер шею обветренной ладонью без перчатки, потупился и ответил:

– Вот оно как получилось-то. Мать ейновая от меня ушла, когда зачала, и замуж сразу же вышла. У нее тогда уже на примете этот чиновнишка был. Ну она, ясно дело, ему соврала, мол, его это дите. Несколько лет назад померла она… моя Тильда… Девчонке-то оставила завещание. И письмо еще. Покаялась пред смертью. Все выложила, как есть. Что отец ее жизнь мне сломал. Сидел из-за него, ни за что сидел. Что ушла от меня, его послушавшись, и что я папка настоящий, девчушки-то. Ха, девчушке-то уже, поди, лет тридцать!

Роман внимательно изучал старика, мутноватые глаза которого смотрели строго вперед и вдруг увлажнились.

– Я чего спрашивал-то тебя, если в долину едешь… Я за городом никогда и не был. Дочка вон… – Он немного помолчал, как будто стараясь подольше задержать это новое для него слово. – Билет мне купила, говорит: «Папа, приезжай, все хорошо теперь с тобой будет…»

Его голос надорвался на середине фразы. Старик закрыл лицо рукой, сжал двумя пальцами переносицу, сильно зажмурился. Его обветренная кожа с крупными порами пошла морщинами. Нагнувшись, Роман достал из сумки новую бутылку воды и протянул мужчине рядом.

– Спасибо, сынок, – прошептал он и распечатал бутылку неожиданно сильной рукой.

– Вы не потеряетесь, – успокоил его Роман. – Вам нужно сойти на конечной, дальше автобус не поедет. Она должна вас встретить? Ваша дочь.

– Нет, какой там! Не сможет она. Если бы могла, приехала бы за мной в город. Но детки у нее заболели, а мужа нету дома-то. Да я сам как-нибудь разберусь-то.

– Адрес вы знаете?

– Д-да, – неуверенно проговорил мужчина и полез в карман. – Где-то тут записан, чтоб не забыть. А, вот где!

Он достал смятую квитанцию за электричество –