Темный принц - Елена Сокол

в отделение поднимать с инфарктом, а ему хоть бы что. Вот ведь старый хрен!

Хассе стоял посреди коридора, где внешне уже ничего не напоминало о вчерашних событиях, и прокручивал в голове картинки произошедшего. Все будто снова повторялось в его голове в мельчайших деталях: труп Петтера, озверевшие Тени, парнишка в плаще, кровь на стенах, оторванные головы. Он, кажется, даже ощущал те же самые запахи, которыми пропитался здесь вчера буквально каждый сантиметр пространства.

— Он всю ночь тусовался здесь с полицейскими, а с утра, как ни в чем не бывало, свеженький, отправился домой. И еще пожелал мне доброго утра! «Доброго» — представь себе! — Сокрушался Томас. — Ладно, чего стоять тут, пошли внутрь. — Позвал он Хассе. — Наверное, стоит закрываться на ключ во время ночного дежурства. У меня нет столько здоровья, как у Йенсена. Нет, ты только представь: у него под носом людей нашинковали, как на салат, а он ни сном, ни духом! Услышал шум, выглянул — тут кровавое месиво. Кем надо быть, чтобы не тронуться умом от увиденного⁈

Хассе вошел следом за Томасом в помещение и прикрыл дверь.

— А ты? — Спросил он, когда они прошли мимо комнатки дежурного в патологоанатомический отсек. — Ты сам видел, как тут все было?

— Нет, — поморщился коллега. — Бог отвел. Но мне немного рассказал Йенсен и полицейские.

— Тебя тоже допрашивали?

— Инспектор Лундин немного поболтал со мной.

— И что спрашивал?

— По какому графику работаем. — Томас сел прямо на стол и пожал плечами. — Кто и за что несет ответственность, какие двери запираем, не заметили ли чего-то странного в последнее время, что касалось этих трупов, и не проявлял ли кто-нибудь к ним особенный интерес.

Хассе достал из пакета сэндвичи, купленные в кафе по дороге из школы в клинику:

— А ты?

— Сказал все, как есть. — Ответил Томас, откусив сразу половину сэндвича. — Что все мои выводы в отчетах. И что Петтер еще не совсем «остыл» к этой жизни. — Он хрюкнул довольный тем, как пошутил.

— Так что здесь, все-таки, произошло? — Спросил Хассе, открыв крышку своего стакана и досыпав в него сахара прямо из банки, стоявшей на столе. — Как ты думаешь?

— Думаю, кто-то очень не любил этих троих. — Вздохнул Томас, глядя, как Хаберг крутит свой стакан, пытаясь размешать сахар без помощи ложки. — Он притащил их сюда и покрошил на части, чтобы оставить какое-то послание полицейским. Не успел только расправиться с третьим — Йенсен прервал его показательную казнь.

— А Йенсен видел того, кто это сделал?

— Нет. — Томас махнул рукой в сторону коридора. — Этот псих каким-то образом отключил камеры и часть освещения в коридоре, так что никто теперь не знает, был ли он один, и как выглядел.

— Жаль. — Сказал Хассе, уткнувшись взглядом в кофе.

— Лундин сказал, что тому, кто все это провернул, вроде тоже досталось. — Хмыкнул Томас. — Только непонятно от кого.

— Досталось?

— Они нашли кровь на снегу. Там, за дверью.

Жар ударил в голову Хассе. А ведь он мог оставить кровавые следы до самой стоянки. Там ведь не было камер? Он не помнил. Кажется, не было. Доктор нес парня до машины, и все это время с него могла стекать кровь. «А где мои ботинки? Дома, в коридоре, я помыл их с чистящим средством. Но у полицейских могли остаться отпечатки подошв…»

— Если бы не это обстоятельство, я вообще бы решил, что это жмурик Петтер выбрался из холодильника и сам расправился с другими жмурами. — Хохотнул Томас, приканчивая сэндвич. — Но этот чертяка лежал себе на полу — в том же чехле, в который я его вчера с любовью упаковал после вскрытия. Не тронутый, как гребаный рождественский подарок — не хватало только банта!

— А где он сейчас?

— Так на своем обычном месте. — Он мотнул головой в сторону холодильных камер. — Ждет, когда полицейские разрешат родным его забрать.

— Все еще теплый?

— Яичницу на нем не пожаришь, но да, почти такой же теплый, как мы с тобой. И абсолютно мертвый — без сомнений.

— Ты так и не нашел причину, по которой это с ним происходит?

Томас пожал плечами.

— Аномалия. Какие-то неизвестные мне химические реакции. — Он потянулся к пакету. — Ты будешь?

— Нет, ешь.

И Томас взял последний сэндвич.

— Странно все это. Кому понадобилось выкапывать мертвецов и превращать в рождественский пудинг? И почему здесь, в клинике?

Хассе внезапно задумался. Говорить ли Совету о своих догадках? Ведь семья Петтера все равно скоро получит труп, обратит внимание на странности и сообщит им. А если нет? А если за этим стоит кто-то из Совета? Кто-то из них, возможно, даже Эрлинги, получили доступ к темной магии и превращают своих Теней в зомби. Для чего им это? И, если кто-то случайно откроет их тайну, что с ним будет? Его убьют?

— Лундин сказал, что всех трех жертв что-то связывало. Они работали на разные неправительственные организации, деятельность которых до конца не ясна. Но все они основаны и управляются одной из самых состоятельных семей Гримдаля.

«Эрлинг» — сказал про себя доктор. Он и так знал, на кого работают Тени, но теперь и у полицейских были ниточки, ведущие к главенствующему роду этта. И Хаберг не знал, плохо это или хорошо.

* * *

— Я всегда чувствовала, что у меня нет шансов. — Призналась Бригитта.

Они вдвоем с Майей сидели в школьном кафе.

— Почему? — Задумчиво спросила та. — Ты — красивая, Биби.

Майя на самом деле так считала. Они дружили с первого класса, и хорошо понимали и дополняли друг друга. Бригитта была слегка взбалмошной, а Майя — рассудительной, во всяком случае, именно так она и считала. Биби была веселой, и в каждой ситуации находила позитивную сторону, а Майе с тех пор, как умерла мама, очень не хватало поддержки и женского, так сказать, плеча.

Расти с отцом это не то же самое, что в полной семье. Она еще помнила, как сообщила ему, краснея, что ей нужны средства женской гигиены, потому что у нее началась первая менструация, а Хассе, оторопев, потерял дар речи, а затем предложил ей «с научной точки зрения обсудить процессы, которые