Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

меня руки и просветил зелёным светом. Прошла головная боль и перестали чесаться ссадины на руках после драки. Очень приятная магия!

— Физические вы более или менее здоровы, молодой человек, — сказал врач. — Требуется выспаться, наладить питание богатое протеином для роста и микроэлементами для крепкой иммунной системы. А также спорт! И всё будет в порядке. Осталось проверить последний показатель.

С этими словами он взял в руки часы на цепочке, откинул крышку и показал внутренности артефакта. Там оказалась шкала, набранная из небольших бледно-оранжевых кристаллов, соединённых небольшими серебристыми скобами.

— Последовательное подключение, умно, — не удержавшись, сказал я вслух.

— Вижу вы разбираетесь, — с каким-то самодовольством сказал доктор. — Новейшее изобретение. Позволяет тестировать магическое отклонение. Например, если Дар ослаб по какой-то причине или наоборот слишком высокий из-за чрезмерной стимуляции.

Я не успел придумать причину его остановить: он навёл прибор на меня и с интересом стал смотреть на показания. Моё сердце замерло, готовое разорваться на лоскутки.

— Ничего не понимаю, — пробормотал врач.

Он тряхнул, словно градусником, своим артефактом и снова навёл на меня.

— Не работает! — теперь в его голосе звучало возмущение. — Отдал за прибор столько денег, а он не работает!

Он перевёл артефакт на Лизу, затем на Антона. Тот никак не отреагировал.

— Позвольте?

Евгений Сергеевич перестал возмущаться и размахивать руками. Посмотрел на меня, будто впервые увидел. Потом на руку, которую я протянул в его сторону.

— Вы что-то хотите, молодой человек? — с подозрением спросил доктор.

— Позвольте, я гляну на ваш механизм. Обещаю, ничего не ломать, — с вежливой улыбкой сказал я.

Врачу потребовалось почти двадцать секунд, чтобы осмыслить мой вопрос.

— Господин Шторм, со всем уважением, — начал он медленно. — Но мне кажется, что каждому человеку нужно заниматься своим делом. Например, я — магистр Дара жизни, плюс дипломированный врач. Я лечу людей, понимаю как это делать.

— А я занимаюсь артефактами и понимаю, как их делать. И чинить.

Мои слова его не убедили, поэтому пришлось предложить другой вариант.

— Тогда предлагаю спор: я чиню ваш прибор. Если всё получается, то вы платите мне справедливую на ваш взгляд цену. Если нет — то я покрою ремонт у профессионала по полной ставке или даже покупку нового. По рукам?

Врач задумался, но в итоге коротко кивнул. С лёгким бормотанием он отдал артефакт мне.

— Если магометр сломается окончательно — оплатите ремонт, — убеждая скорее себя, сказал он.

Я уже не слушал старика и внимательно изучал конструкцию. Она не была лишена изящества, но при этом всё равно оставалась тяжеловесной и не такой продвинутой, как браслет, который бабушка навесила мне на левую руку.

На каждой оранжевом кристалле селенита были рунические письмена, сами кристаллы соединялись между собой серебряными проводками-скобами. Маленький размер был выбран явно для того, чтобы сократить время ожидания — большой кристалл будет долго прогреваться.

Подложка «циферблата» была сделана из тонкой металлической пластины, покрытой эмалью с нанесением отметок: от «мёртв» через «ноль» к «одарённый выше среднего». Золотистый корпус был на самом деле из титана — лёгкий, прочный и дорогой.

Проблема нашлась вскоре: между первым и вторым кристаллом разошлось крепление, слишком тонким был проводок. Ничего было говорить о том, чтобы починить его или спаять. Решение пришло через пару мгновений.

Я положил магометр на стул, сам достал серебряную монету из кармана, осмотрел резец, который прихватил из комнаты и быстрым движением отрезал от монеты тонкую полоску металла. А затем — ещё одну. От второй я отрезал серебряную нить.

Первой я отсёк ребристый край, а из второй сделал новую скобу. Скрутив её по подобию прошлой, я вставил её в пазы, проверил остальные (парочка шаталась), после чего направил прибор на Евгения Сергеевича. Кристаллы загорелись приятным светом и остановились на указателе «выше среднего», не дойдя до последнего кристалла.

— Вы одарённый человек, — сказал я, протягивая артефакт обратно.

Врач изучил свой драгоценный прибор, после чего просиял.

— Вы не меньше, молодой человек! Взять и починить такую сложную систему, так быстро! Вы настоящий артефактор!

— Да-да, настоящий артефактор семьи Шторм, — поддержала его Елизавета.

Я хотел оправдаться, но мысленно махнул рукой.

— Но давайте проверим, что покажет нам прибор!

Лиза показала результат выше среднего, а затем доктор навёл его на меня и через мгновение вдохнул, а выдохнуть забыл. Лиза подскочила с кровати и вперилась в показания. С глазами полными удивления она прочитала:

— Мёртв.

* * *

Роксана Привалова открыла глаза и увидела противный белый потолок. Сколько раз в детстве они видела его и как сильно его ненавидела не знал никто кроме неё. И брата. И вот, спустя столько лет, опять.

— Медсестра, — тихо позвала девушка.

Такие потолки, а ещё мерно-раздражающие звуки и успокоительно-отвратительные запахи были только в одном месте: в больнице. Она прекрасно понимала, почему здесь оказалась.

Сергей Шторм и его новые способности.

Как она сейчас хотела выжечь ему Дар! Также, как она сделала это с его старшим братом. Пока Сергей был беспомощен, они могли дружить и даже встречаться: её семья долго думала, прежде чем отказалась от мысли о браке. Будущей княгине нашли более интересную партию.

Но теперь, когда он стал одарённым, он представлял угрозу. Как наследник Хранителей и как свидетель.

— Медсестра! — громче и настойчивее позвала Привалова.

Через мгновение в палату зашла женщина в белом, но не медсестра.

— Как себя чувствуешь, Роксана Юрьевна? — спросила госпожа Воронова.

Её красные глаза смотрели внимательно, как на жертву, попавшую в ловушку. Девушка сжала губы.

— С каждой минутой всё лучше. Что со Штормом? Надеюсь, он погиб от моего пламени?

— Так это ты его хотела убить? — изогнув бровь спросила Воронова.

Девушка осеклась.

— Нет. Он направил поток воздуха на мой огненный шар, и он взорвался. Меня контузило, а его должно было зажарить.

Бабушка Сергея покачала головой.

— Какой умный мальчик. — Затем она строго посмотрела на Роксану. — Я запрещаю тебе наносить ему вред в дальнейшем.

— Он жив, — не спросила, а утвердительно сказала девушка. Её накрыл гнев, горячий, как лава.

— Не только жив, но и отправился домой.

— Что⁈

Роксана вскочила с постели и системы запиликали. Наконец прибежала медсестра, но по движению Вороновой вышла.

— Он не опасен. Помолчи, — остановила девушку Александра Валерьевна. — Он очень слабый маг. И