Притворюсь твоей сестрой - Анна Сергеевна Одувалова

кожанка – они пахнут пылью, бензином и прошлой жизнью и выхожу на улицу, чтобы вернуться к припаркованной осе. Платье Зои аккуратно сворачиваю и засовываю вглубь бардачка. Превращение завершено. Надеваю шлем. Пора ехать.

Привычный острый всплеск адреналина накрывает меня волной, едва колеса Осы отрываются от асфальта. Это чувство, как глоток чистого воздуха после удушья. Я скучала по нему до боли. Ветер бьет в грудь, проникая даже сквозь плотно запахнутую кожанку и заставляя сердце биться чаще. Руль вибрирует под перчатками, мотор подо мной урчит низко и мощно, отзываясь на малейшее движение запястья. Черный кожаный шлем с глуповатыми “кошачьими” ушками по бокам плотно облегает голову, как вторая кожа, скрывая лицо под тонкой усиленной заклятьями кожей, как под маской. Заплетенную косу я заправляю под воротник куртки, чтобы не мешала.

Я мчусь по ночному Горскейру, специально выбирая более длинный путь. Просто чтобы продлить этот миг свободы. Миг, где я на короткое время могу снова почувствовать себя собой. Позволяю скорости прогнать из головы страх разоблачения, Элая и творящиеся вокруг меня странности. Мигающие неоновые вывески кафе и магазинов сливаются в цветные полосы. Запахи выхлопов, пыли, ночной сырости от реки смешиваются в один знакомый коктейль. Я просто еду. Дышу. Существую.

Но как бы я ни кружила, ни пыталась обмануть саму себя, дорога неизбежно приводит туда, куда нужно. Туда, где шумно, людно и рев моторов заглушает мысли. Огни города отражаются в черной воде, но здесь, под опорами старого моста свое царство. Машины, мотоциклы, толпа. Воздух густой от бензина, пота и паров алкоголя. И над всем этим на стальных балках моста танцуют элементали Огня и Воды, созданные кем-то из местных затейников для атмосферы. Их переливающиеся гибкие тела бросают мерцающие блики на лица и хромированные поверхности.

До начала заезда – минут пятнадцать, а, значит, я успела вовремя.

Нужного мне человека нахожу в толпе возле импровизированной стойки с напитками. Массивная фигура не может быть принадлежать никому другому. Фиш. Бритый наголо череп, покрытый замысловатыми татуировками, которые переползают на массивную шею и исчезают под черной майкой. Он опирается бедром о заградительный барьер, наблюдая за подготовкой.

Подруливаю к нему, резко затормаживая прям напротив носков черных ботинок. Пыль с асфальта клубится вокруг колес. Заглушаю мотор. Тишина после рева кажется оглушительной.

– Мне нужна твоя помощь, – заявляю я сразу, без предисловий, глядя ему прямо в глаза. Даже шлем не снимаю. Не нужно, чтобы кто-то меня тут видел. Голос звучит хрипло от ветра и адреналина.

Фиш медленно поворачивает ко мне голову. Холодный, цепкий взгляд оценивающе скользит по мне, изучая от шлема до поношенных массивных ботинок.

– И даже не поздороваешься? – хмыкает он, уголок рта дергается в подобии улыбки, обнажая белоснежные, крепкие зубы.

Я сдерживаю раздражение. Время дорого.

– Привет, Фиш, – бросаю я для приличия, коротко и снова выжидающе смотрю на него. – Ну?

Он отпивает глоток какого-то энергетика из банки не спеша.

– Один заезд, – произносит он наконец, его низкий голос режет слух.

Я чувствую, как глаза сужаются.

– Фиш, ты офигел? – возмущенно вырывается у меня. – Ты же знаешь, я давно не гоняю! И зачем мне это сейчас? Мне нужна инфа, а не адреналиновая встряска!

Он пожимает массивными плечами, как гора, сдвинувшаяся с места.

– Тебя давно тут не было, – парирует он спокойно. – Скучно стало. Один заезд. Победишь – помогу. Проиграешь… ну, тоже помогу. Но сначала – гонка. – Он ставит банку на барьер. – Правила просты. Ну же, я знаю, ты тоже этого хочешь!

Взгляд автоматически скользит к моей верной Осе.

– Ты точно хочешь, чтобы я гоняла на этом? – Я указываю на нее пальцем. Моя оса – трудяга, проверенная временем, но она не создана для бешеных скоростей и дрифта на треке. Она, безусловно, любима, но совершенно точно не предназначена для гонок.

Фиш фыркает.

– Не переживай. – Отмахивается он от моих сомнений. – С этим мы разберемся. – В его глазах мелькает знакомый азарт, и я понимаю, что спорить бесполезно. Он уже решил. И у меня нет лишнего времени на уговоры.

Когда понимаю, на чью осу меня хотят посадить, сердце совершает в груди кульбит, и на миг я забываю, что в маске.

– Эндж, одолжи девочке осу, ты же не гоняешь, – требует Фишер.

Я медленно разворачиваюсь и замираю. Рыжие волосы, взъерошенные, будто их только что трепал ветер. Янтарные глаза шальные и дерзкие, оценивающие. И эта наглая, самоуверенная улыбка, играющая на губах. Тот самый друг моего «брата». Тот, чье имя я теперь знаю.

– Нет, – отвечает Эндж просто, без раздумий. Его голос – низкий, хрипловатый, но обладающий каким-то неясным магнетизмом.

К счастью, мое лицо скрыто. Я стою чуть в стороне и стараюсь не привлекать внимания, сливаясь с толпой. Да и Эндж даже не удостаивает меня взглядом. Он явно не в настроении.

Я жду. Знаю Фиша. Думаю, что он надавит, пригрозит, использует весь свой внушительный вес и авторитет. Но, к моему удивлению, он не рычит. Он просит. Его голос теряет привычную грубость.

– Не козли, Эндж. Один заезд, – Фиш делает шаг ближе. – Она аккуратная.

Эндж уже достает из-под мышки стильный шлем, агрессивного дизайна. Парень небрежно надевает его, щелкая замком под подбородком. Забрало пока открыто, янтарные глаза бросают последний бесстрастный взгляд на Фиша.

– Я же сказал, «нет», – повторяет он. Голос из-под шлема звучит приглушенно, но категорично. Потом он просто поворачивается, вскакивает на свою, безупречно ухоженную, сверкающую хромом Осу, заводит ее с рычащим ревом и не оглядываясь срывается в ночь, растворяясь в потоке огней.

– Вот козел! – шипит Фиш ему вслед. Но в его голосе нет настоящей злобы. Скорее, досада.

Сердце у меня снова замирает, на этот раз от надежды.

– Что… гонка отменяется? – спрашиваю я осторожно, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Может, пронесет?

Фиш фыркает, как разъяренный бык, и поворачивается ко мне.

– Не дождешься, – бросает он. – Я же сказал, что решим.

Он оглядывает толпу, его взгляд скользит по лицам, машинам. И вдруг задерживается. На краю импровизированной парковки, чуть в стороне от самого яркого света, прислонившись к блестящей осе цвета мокрого асфальта, стоит парень. Высокий, мрачный. Потертая кожанка, темные джинсы, руки в карманах. Он курит, наблюдая за суетой отрешенным взглядом, будто все это ему смертельно надоело. Его оса, в отличие от куртки, новая, мощная и совсем парню не подходит.

Фиш без лишних слов направляется к нему. Я вижу, как он что-то говорит, показывая в мою сторону. Мрачный парень медленно поворачивает голову, его взгляд скользит по мне оценивающе, без особого интереса. Он