В интересах государства - Алекс Хай

вообще не хотело со мной контактировать. Если на Благодать Матильды оно реагировано моментально, то, оказавшись в моих руках, артефакт словно «подвисал».

И снова медленно загорелся тот же белесый едва заметный свет.

— Чертовщина какая-то, — прошептала баронесса. — Впервые вижу подобное…

— Что это значит?

— Что ты каким-то образом провалился до десятого ранга, Михаил.

От неожиданности я поперхнулся чаем.

— Как… Как это возможно?

Матильда выглядела не менее удивленной.

— Значит, мне все же не показалось, — она спрятала Око в складках объемной кофты. — Когда мы только увиделись, у тебя точно был седьмой ранг — я это почувствовала. Когда ты влепил в меня «Колобком», мне показалось, что он даже был рангом повыше… Я тогда еще очень удивилась, но списала на собственную слабость. Впрочем, такая нестабильность иногда встречается у юных одаренных. Если у наделенного Благодатью человека есть склонность к определенной специализации, он может выдавать некоторые заклинания на более высоком уровне. Это редкое явление, но в пределах нормы. Однако…

Матильда замолчала, а я ошарашенно пялился на бледный свет Ока. Как же такое возможно?

— Но как же тогда объяснить десятый ранг сейчас? — поставив чашку на столик, осторожно спросил я.

Матильда напряженно уставилась на опустевший чайник.

— Не знаю, Михаил. Я впервые наблюдаю подобное. Но я не менталист, хотя кое-что умею. Моя специализация — боевые заклинания.

— И что же нам делать?

— Вероятно, Вальтер или кто-то из его людей расскажет больше. Завтра с утра свяжусь с ним. Сейчас уже поздновато его беспокоить.

Я нервно ерзал в кресле, силясь припомнить хоть что-нибудь, но память прежнего Миши была девственно пуста. Ну как так-то, а? Как ранг вообще может скакать? Одно дело — ментальная травма вроде той, что получила Матильда. Такие ранения часто оказывались неизлечимы. Прежний Миша почитывал новостные сводки и встречал упоминания о подобных случаях. Но в моей памяти не было ничего, связанного с понижением ранга…

Хотя в моем случае наверняка стоило перестать удивляться. Корф предупреждал, что последствия ритуала могли сделать меня опасным. Но слабым… Нет, нет. Это здорово меняло планы. Я должен был что-то сделать с этим. Или хотя бы понять, как действовать дальше.

Но рассказывать Матильде о ритуале призыва духа нельзя. Опасно.

— А если я просто слишком устал и вложил в «Колобки» и «Берегиню» всю силу до остатка? — с надеждой спросил я. — Что если это просто следствие опустошения?

— Я тоже ввалила всю энергию в серпы. Но Око показало мой пятый ранг.

— Ничего не понимаю…

— Утро вечера мудренее. Сейчас гадать бессмысленно, — Матильда поднялась с кушетки и позвонила в колокольчик. — Нам всем нужно поспать. Денек выдался тот еще.

Я не шелохнулся. Так и остался сидеть, сверля глазами пустой поднос. А если ранг не поднимется? Если так и останется десятым? Тогда меня точно не возьмут в Аудиториум, я не смогу выполнить задание Корфа и не помогу семье… Да и какой из меня будущий глава рода с таким уровнем Благодати? Сплошное издевательство, а не патриарх… Позорище же будет. Не смогу же я вечно принимать стимуляторы. Да и денег на них не напасешься.

Только я почувствовал уверенность и силы что-то изменить, как меня снова провели мордой по забору.

Но Матильда была права: сперва следовало отдохнуть. Благо баронесса оказалась не такой уж и стервой, и я мог рассчитывать на спокойный сон.

В дверь будуара постучали, и через мгновение на пороге появился неприметный мужчина средних лет, облаченный в ливрею слуги.

— Чем могу служить, госпожа?

— Василий, проводи, пожалуйста, его сиятельство в его комнату, — распорядилась хозяйка. — Надеюсь, там все успели подготовить?

— Разумеется! — лакей выглядел немного оскорбленным. — Сию минуту. Прошу, ваше сиятельство.

Василий потянулся было, чтобы забрать мою сумку, но я жестом остановил его.

— Благодарю, я сам. К счастью, еще не настолько устал.

— Но…

— Василий, уважь волю гостя, — слабо улбынулась Матильда. — Наш юный граф отличается большой самостоятельностью. И решительностью. Черты наследника, о которых многие в его положении могут лишь мечтать.

Опа, даже комплимента удостоился. Меня бы это непременно обрадовало, да только мысли были заняты совсем не этим.

— Спокойной ночи, Михаил, — попрощалась баронесса.

Я остановился на пороге и обернулся.

— Спокойной ночи. И спасибо за помощь. Правда, спасибо.

Матильда подарила мне искреннюю улыбку на прощание и закрыла за нами дверь.

Лакей снова попытался забрать у меня сумку, но я решительно отказался. Еще чего.

— Ваше сиятельство желает пойти до покоев парадным путем или сократить дорогу? — услужливо спросил слуга.

— А в чем разница?

— Парадный путь услаждает взгляд. Короткий, как может понять ваше сиятельство, экономит время.

— Короткий, конечно! — выпалил я. Честно говоря, на ногах я держался с трудом. Да и травяной чай Матильды ужасно меня разморил.

Лакей позволил себе легкую улыбку.

— Так и думал. Прошу за мной, ваше сиятельство.

Моя комната, которую лакей пафосно назвал покоями располагалась в гостевом крыле. Василий провел меня хитрыми коридорами, благодаря чему мы и правда здорово срезали путь. И хорошо, потому что храбриться и пялиться на картины и скульптуры у меня сил больше не было. Казалось, я сейчас просто упаду и засну прямо на этом манящем ковре…

— Прошу, ваше сиятельство! — лакей открыл передо мной дверь и застыл, пропуская вперед. — На столе колокольчик. Если вашему сиятельству что-нибудь понадобится, извольте им воспользоваться.

— Спасибо, Василий, — устало улбынулся я. — Этой ночью я точно не намерен вас беспокоить.

Лакей чопорно поклонился и исчез. Странный мужик. Морда рязанская, а замашки и повадки английского дворецкого.

Я оглядел свое новое пристанище.

Здесь было уютно. И, к счастью, почти никакого антиквариата.

Окна выходили во внутренний двор, открывая вид на сад с клумбами и стриженными кустарниками, а за ними располагались поле и лес, в котором мы с Матильдой устроили боевые догонялки. Дождь прекратился, тучи ушли, и теперь комната освещалась холодным лунным светом.

Обстановка была скромной — самое то для меня. Никогда не любил захламлять помещения. Вся мебель оказалась старинной, от нее веяло историей и духом прошлого. Кровать, письменный стол со старинной лампой, стул с высокой спинкой. У окна поставили кресло и маленький столик. Здесь было и два шкафа — платяной и книжный.

— Ух ты!

Несмотря на усталость, я заинтересовался книгами. На память прежнего Миши надеяться особо не приходилось. Судя по всему, мой предшественник не интересовался ни политикой, ни историей, ни даже Благодатью. А вот мне все это могло очень пригодиться, особенно с учетом перспективы стать главой семьи…

Да и в Аудиториуме соберется сплошная аристократия. Нужно говорить с ними на одном языке.

— Ну-ка, посмотрим… —