Ступеньки - Атаман Вагари

итог. Я захожу — ты спрашиваешь меня про Корима. Естественно, не буду выдавать тебя начальству — выдашь себя сама, если захочешь. Не буду препятствовать твоему расследованию. Но при этом я не буду равнодушно наблюдать, если Трёхглазая решит с тобой познакомиться.

— Со мной? Если она такая могущественная богиня, какое ей дело до меня, обычной школьницы?!

— Не обычной, Сорвиголова. Говоришь, ты не понимаешь, что такое русалки. Чтобы понять и разобраться во всём, тебе нужна теоретическая база. О практике я пока молчу — это чисто твой выбор.

— Практика? Э… кстати, спасибо за комплимент по поводу моей необычности, — я попыталась кокетливо улыбнуться.

— Это не комплимент. Я не умею говорить комплименты. А практика — то, что я тебе сказал в самом начале. Управление совмещением энергий, тканей пространств и всё такое.

— Это случайно не магия?

— О магии говорить пока рано. Раз ты даже не понимаешь такого элементарного понятия, как русалки.

— Хорошо, — кивнула я. — Теоретическая база, говоришь. Это что-то тайное?

— Да, это что-то тайное. Что тебе Скорпион, может, когда-нибудь и расскажет — но только пока он решит, что тебе это знать можно, что твои мозги не расплавятся — твою душу уже восемь раз перепродадут на торгах. Я ни в чём не критикую Скорпиона. Он друг мне и он по-своему прав. А по-моему, прав я.

Грифон изобразил на лице что-то вроде мимолётной весьма самодовольной усмешки. Я подошла к нему и протянула руку:

— Я принимаю вызов. Хочу вступить с тобой в сделку. За последние три дня ты второй, кто говорит мне обиняками про то, что мне надо учиться. Учиться я люблю. Но при условии, что понимаю, зачем это нужно мне и что это будет не бесполезно.

— Догадываюсь, кто был первый, кто тебе это сказал. И знаю, что ты любишь учиться. Больше, чем кто-либо из вас, юнцов. Да, подтверждаю, что мы в доле. Всё, что ты узнаешь от меня — это только для твоей серной кислоты, Сорвиголова, — Грифон пожал мне руку.

У Рикардо есть способность заинтриговать и исчезнуть. Не зря он создатель вещества, делающего человека невидимым. Нет, он не растворился в воздухе. Он вышел, но сделал это настолько быстро, плавно, стремительно, что я почти не заметила. Потому что наш сговор открывал передо мной двери в очередные запретные встречи. Я от этого подвисла, прозевала его уход-исчезновение.

«Что ж, я научу тебя кое-чему запретному. Но ты должна для этого стать моей ваганткой. То есть ученицей», — говорил Роджер. Итог моего посещения Базы сегодня. Первое. Я удостоверилась, что Корим, опасный преступник, изобретатель психологического оружия, основатель секты Томберов, сбежал из тюрьмы и 9 месяцев бродит на свободе. Второе. Я стала ваганткой Грифона.

Внезапно я подумала, что хочу снова съездить в Адскую Кухню. И сказать Роджеру, что я согласна быть и его ваганткой. Роджер чудак, считает, что у меня есть магия. Но у меня её нет. Тогда пусть расскажет мне хотя бы теоретическую базу! В ближайшее время обязательно съезжу в Кухню! Роджер уже не казался мне «другим», «чужаком». Но в ближайшее время не получилось.

* * *

Коллинз сидел на сцене зала бара-клуба Скомато и лениво наигрывал на клавишах. Его глаза полуприкрыты. Он то ли медитировал, то ли думал, но не о мелодии — его руки, путешествующие по чёрному и белому полотну синтезатора, жили самостоятельной жизнью.

Мангуст насвистывал песню «Бесконечность» за столиком и потягивал пиво:

Точит острый свой зуб

На тебя кровный враг,

Твой зловещий суккуб,

Демон, дьявол, маньяк

Ты готов убивать

За добро и людей,

Сможешь чувства унять,

Вонзить нож меж бровей?..

Шрам слишком тихо сидел в сторонке, читал один из трактатов по магической химии и целительству. Они втроём ожидали их лидера, Нианию Дор. Она должна вот-вот прийти и привести новенькую.

Лунного Охотника не было — пропадал на охоте. Хи тоже в отъезде — отправили по основной, «человеческой» работе в командировку. Даже уборщик Вангелис не шуршал своей шваброй. Поэтому в зале сидели эти трое.

— За тебя встанет рок, выбор определён… — свистел Мангуст. И вскочил, принявшись возбуждённо ходить из угла в угол: — Нет, ну вообще! Чёрные обнаглели! Похитить Ключ, который предназначался нам!

— Мангуст, уймись. Перестань орать, — лениво сделал замечание Коллинз. — Никому Ключ не предназначался, и ты это знаешь. Конкурентная борьба. Он взят по нашему недосмотру, всё честно.

— Всё честно!? Ты очешуел что ли!? Ты сам покрылся чешуёй, превратился в русала, раз так покрываешь их! — взвился Мангуст.

— Я смотрю на ситуацию сверху. Абстрагируясь.

— Сверху он смотрит! Абстрагировался он! Это называется пофигизм! Дезертирство! — Мангуст обличительно ткнул в сторону Коллинза пальцем и надулся.

— Ребята, успокойтесь. Каждый прав по своему, — Шрам примирительно захлопнул книгу, из неё тут же во все стороны полетела древняя пыль. — Да, прав Коллинз. Мы профукали этого Дункалса. Парню двадцать пять лет было, а мы, едва его тюкнули, начали локти кусать по поводу того, что он был рыцарем Охотничьего ордена. Ни он не знал, ни мы не знали. Во многом тут и моя ответственность — как знающего, и ответственность всех уцелевших рыцарей, в том числе Пантеры, и ответственность Скорпиона. А то, что украден Ключ и украден русалками — ответственность Воздушников! Охотников Воздуха мало. А те, что есть — нейтральщики, гордые слишком. Не хотят переходить в Белизну. Но прав и Мангуст: то, что Ключ сейчас находится у Чёрных — недопустимо.

Коллинз поддержал Шрама:

— Что до твоей ответственности, а также до ответственности Пантеры, Скорпиона и иже с ними — тут воля Рока всё решает. Никто не знал. Сегодня у нас прокол — завтра у Чёрных. Говорю же — конкурентная борьба. В следующий раз будем умнее. Да, свою ответственность мы понесём. Но без самоуничижения и без обвинения друг друга. Чёрный Орден только и ждёт, когда мы им уподобимся и грызться между собой начнём, как щенки-вервольфы.

— В следующий раз, — передразнил Мангуст. — Следующего раза может и не представиться. Они, вон, как вдарили! По Ключу, сразу так, нехило!

— Мангуст, с каких это пор ты стал пессимистом? — насмешливо поинтересовался Коллинз.

— С тех пор, как ты стал оптимистом. Я должен тебя балансировать, как-никак, — парировал Мангуст.

Тут же в зал стремительной походкой вошла Ниания. Первым делом учинила разнос Мангусту:

— Опять пиво?! А ну убирай, живо! Я не хочу, чтобы неофитка уверилась, что мы тут все пьянь подзаборная. Я ведь чуяла, что тут будет либо алкоголь, либо Дрэгон. Специально спустилась проверить.

— Ты разве не с