Пароль больше не нужен - Олег Васильевич Северюхин

конечно же не пятой колонны, а оппозиции, которая все пытается, но никак не может не только победить на выборах, но даже поучаствовать в них. Кишка тонка, но все-таки, если покушают перловой кашки, то возможно у них, когда-нибудь, в ближайшем необозримом будущем могут появиться призрачные шансы на что-нибудь. Сегодня у нас необычайный день, пусть и они воспользуются необычайностью этого дня.

К микрофону подошел оппозиционер. Его сопровождал верзила в иссиня-черной форме и бережно поддерживал под локоток, когда порыв ветра шатал оппозиционера для этого дела вытащенного из штрафного изолятора и подретушированного задержанными путанами.

— Товарищи, — негромко сказал он в микрофон, но его шепот громом вырвался из мощных динамиков. Толпа шарахнулась в стороны. — Товарищи, вы же видите, что происходит здесь. Это спектакль, на который вас согнали, выдав по триста рублей на билет. Я не буду вас призывать голосовать за нас. Голосуйте за них. Вы конченное поколение и ваши дети еще повоюют за мировое господство идеологии вчерашнего дня. Вы услышите от них все, что я сегодня вам хотел сказать. Остававшиеся в живых проклянут вас, да только вам это будет все равно, вас будут единицы, и их будут единицы, и все за нас будут решать те, кто возьмет верх. Пошли сержант, скоро будут давать баланду, а до тюрьмы еще несколько часов ехать.

Громовые аплодисменты дивизии особого назначения завершили митинг. Обладатели белых ленточек торопливо снимали их с себя и прятали в карман. Мало ли что, вдруг пригодятся. Вдруг народ проснется, тогда всем мало не покажется, особенно тем, кто не успеет убежать.

Глава 9

Похоже, что я слишком много думал о состоявшемся разговоре и упустил бразды управления исполнением всех желаний. Иначе, чем можно было объяснить то вавилонское смешение во время митинга. Волки и овцы в одном месте, бандерлоги и питоны чуть ли не в обнимку. Желания всех исполнялись одновременно и все понимали, что происходит нечто необычное, но никак не могли понять, отчего все так.

Наскоро позавтракав, я побежал на площадь, но там уже никого не было, кроме горы мусора от оберток сухого пайка НАТО, которые присылали нам в качестве гуманитарной помощи в трудные времена и которые хранились на складах в качестве неприкосновенного запаса на всякий случай. Дворников не было, потому что все произошло стихийно, людей собрали, дали им по пакетику, а вот насчет очистки территории дело не скоро дойдет.

— Нужно строго контролировать, кому и какое желание исполнять, — думал я, — иногда страждущему исполнишь желание, а его все возрастающие потребности могут привести к тому, что исполнение желания пойдет во вред не только ему, но и всем окружающим. Вот, например, почему бы не подойти и не помочь вот этой сгорбленной женщине преклонных годов в модной одежде перейти улицу? Некоторые модные люди с возрастом перестают обращать внимание на свою одежду, а некоторым возраст не помеха.

— Мадам, позвольте помочь вам перейти улицу, — сказал я и взял женщину под руку, переводя ее через оживленную улицу.

— Спасибо, сударь, — с трудом и сквозь зубы сказала женщина и сверкнула на меня молодыми черными глазами, крепко вцепившись в мой локоть.

Перейдя улицу, она повлекла меня вперед, и я не мог ни остановиться, ни опротестовать это. Похоже, что я выполняю ее желание, а мое желание в данном случае никто не учитывает. Вот и еще одна особенность: никогда не исполнять желание, направленное в отношении меня. Никакого желания, перебьются.

Мы зашли в старый, еще сталинской постройки дом. Поднялись на второй этаж и зашли в огромную квартиру с евроремонтом и белыми стенами.

Она завела меня в комнату с широкой кроватью и стала быстро снимать с меня одежду. Огромное желание охватило меня, и я стал раздеваться. Вот просто так вот пришли и стали раздеваться без разговоров, зная, для чего это мы делаем. Под одеждой я видел молодое тело женщины и удивлялся, почему на улице она выглядела просто старухой.

Сбросив покрывало с кровати, женщина потянула меня к себе. Все произошло мгновенно и продолжалось не менее часа. Обессиленные мы откинулись друг от друга, и я не мог не удивиться произошедшим изменениям. Рядом со мной лежала красивая молодая женщина, совершенно не похожая на ту особу, которой я предложил руку, чтобы перевести через улицу.

— Что с тобой случилось? — спросил я.

— Совершенно ничего, — с улыбкой сказала она, — мне так хотелось мужчину, что меня всю скрючило, а язык еле шевелился, чтобы говорить. И здесь Господь Бог послал мне тебя.

Она встала и пошла на кухню приготовить что-то покушать.

Перекусив и выпив по чашке кофе, мы снова занялись тем, для чего нас столкнул совсем не Господь Бог. Но я не стал разочаровывать женщину, у которой оказалось имя Стелла, как для памятника женской красоты.

Через четыре часа стал собираться и я.

— Телефон мой помнишь? — спросила мимолетная подруга.

— Помню, — сказал я.

— Ты меня не забудешь? — спросила Стелла.

— Конечно, — сказал я и вышел из квартиры.

Не умею играть на гитаре,

Мне на ухо медведь наступил,

Но зато я мужчина не старый

И не дам заскучать вам в пути.

Я не буду излишне назойлив,

К месту вставлю о дамах стихи,

Буду я в мушкетерском камзоле

И в сутане прощать вам грехи.

Телефон ваш забуду мгновенно,

Птица счастья должна быть ничьей,

Как и я в необъятной Вселенной

Всегда ваш и такой же ничей.

Нечаянная встреча прочистила мозги, и я стал реально рассуждать о том, что же будет, если я начну исполнять желания и кому же я буду исполнять желания.

Главное — о моей способности никто не должен знать. Сразу налетит толпа родственников и знакомых, и все будут кричать: сделай то, сделай это и каждый будет считать, что он продешевил с желанием.

Возьмем любого президента. Главное желание — пожизненная власть во всемирном масштабе, и чтобы я был у него на посылках для исполнения других более мелких желаний.

У любого политика — желание стать пожизненным президентом или отменить президентство и стать во главе парламентской республики, в которой победу будет одерживать только его партия, и чтобы я был у него на посылках.

У любого папы, патриарха, муфтия, ламы — господство его религии во всемирном масштабе, и чтобы все президенты целовали их сапоги, а я был у них посылках.

У любого бизнесмена