Темный принц - Елена Сокол

Она и сама добралась до дома всего пять минут назад, поэтому торопилась привести себя в порядок. Честно говоря, девушка планировала притвориться спящей к его приходу, но сама едва не опоздала из-за того, что пришлось отвозить домой Биби и оправдываться перед ее матерью. И если бы Александр не гонял на автомобиле как сумасшедший — за что она ругала его последними словами, то, вероятнее всего, Майя столкнулась бы с отцом прямо в дверях их дома.

Переодевшись в пижаму, затолкав пропахшую дымом одежду в корзину для белья и прикрыв сверху полотенцами, она принялась чистить зубы. Раньше люди жгли костры, чтобы отпугивать ведьм, а теперь ведьмы сами с удовольствием отдыхали возле огня с людьми, ничуть среди них не выделяясь. Майя улыбнулась своему отражению. Она сама не знала, что чувствует по отношению к своей природе.

Иногда она радовалась тому, что у нее к ее годам так и не проявилось никаких способностей. Меньше спроса, проще жизнь. Да и такие, как Эрлинги, не захотят держать ее на привязи и использовать в своих целях. Но все чаще Майя задумывалась, что бы было, пробудись у нее дар. Или несколько сразу. Как бы она их использовала? Как бы развивала их, если бы запечатанная магия вырвалась наружу и снова стала доступна потомкам их этта?

В такие моменты она по-доброму завидовала Хьюго: тот относился к отсутствию у него дара философски. И как-то даже чересчур спокойно. Неужели, он ни разу не задумывался о том, какие преимущества и перспективы открывает магия живым существам? Майя слышала, что в прежние времена возможности некоторых членов общины были практически безграничны, и это ужасно пугало людей.

А теперь… Теперь даже среди своих рассказы о способностях порой воспринимались словно байки — говорить о магии нельзя, использовать на людях — тоже. Хотя, стоило признать: эти запреты веками сохраняли им жизнь и позволяли вести неприметное и безопасное существование.

Убрав волосы в хвост, она умылась и снова взглянула на свое отражение в зеркале. «Что это было сегодня? Она впервые почти нормально говорила со своим врагом и практически его не боялась». Стоило признать, Александра вполне можно было вытерпеть, не будь он таким заносчивым и высокомерным, и не считай он ее своей собственностью. «С ума сойти, он каждый раз говорил о ней, словно о какой-то вещи, неодушевленном предмете!»

— Он обломает зубы, пытаясь подчинить меня! — Подмигнула Майя своему отражению, выключив воду.

И вдруг в памяти снова отчетливо встала картинка с огнем: то, как пламя появилось на кончиках пальцев и ладонях Александра. Она будоражила ее сознание. Он испепелит ее, если пожелает, и никто не посмеет броситься на ее защиту. Вот кем был Александр Эрлинг — наследником главенствующего рода, чья власть над эттом была безгранична. И это ему было прекрасно известно.

— Папа? — Позвала Майя, выйдя из ванной и снова услышав шум внизу.

Она спустилась в гостиную. В полутьме громко работал телевизор. Майя направилась к дивану, чтобы взять пульт и сделать потише, но вскрикнула от неожиданности, когда к ней с кресла спрыгнул кот.

— Ох, Готтфрид… — Выдохнула она. — Это ты шумел? — Майя опустилась на корточки и погладила черного мейнкуна. — Ты меня напугал.

И тут снова отчетливо услышала какой-то шум, доносящийся из прихожей.

— Подожди-ка, — Майя почесала кота за ушком и встала. — Папа? Это ты? — Она направилась в коридор. — Пап?

И вздрогнула, обнаружив его возле входной двери, запирающим на замок дверь, ведущую в подвал. В прихожей было темно, но отец, почему-то, не спешил включать свет.

— Папа?.. — Она пыталась разглядеть его лицо.

— Майя, почему ты еще не спишь? — Бросил он мрачно, даже не обернувшись.

— Разве ты… не должен сделать мне инъекцию?

— Точно. — Устало выдохнул он. Спрятал ключ в карман, сбросил ботинки и быстро прошел мимо нее к ванной на первом этаже. — Пять минут. Дай мне пять минут.

— Х-хорошо. — Ответила она, наблюдая, как за ним закрывается дверь.

Хаберга трясло. Дрожащими руками в раковине он пытался застирать пятно на рубашке, но очень быстро понял, что пятен много — ткань обильно пропиталась кровью парня в разных местах. Он зажмурился, затем открыл глаза: вся раковина была в розовых разводах, а пятна на рубашке стали бурыми от воды, но не собирались исчезать.

Хассе приказал себе успокоиться, но его руки отказывались слушаться — они мелко дрожали. Проще было выкинуть рубашку, чем пытаться отстирывать. Он опустил взгляд, чтобы осмотреть себя. Майка, брюки, даже носки — все было в пятнах крови. От всей этой одежды ему предстояло избавиться. «Боже, а что же тогда с задним сиденьем моего Вольво?» — Хассе беззвучно выругался и стиснул зубы.

Он попытался сопоставить в голове отдельные части пазла в единую картину. «Кто-то убивает таких, как мы. Трое Теней погибли от удара в сердце. Двое из них — Линда и Карл, первые жертвы преступлений, которые полицейские посчитали ритуальными, восстали с чьей-то помощью из мертвых и переродились во что-то столь ужасное, что даже вспоминать страшно. Они явились поздним вечером в клинику для того, чтобы забрать тело третьего — Петтера, и его явно ждала та же участь».

Хассе было интересно, как отреагирует Совет на известие о том, что тела погребенных обнаружили растерзанными в морге клиники? Будет ли предпринимать что-то? Поднимется ли шум?

Он снял одежду и кепку, завернул все в рубашку и спрятал под ванну. Облачившись в халат, Хассе наспех умылся и надел очки. Он нахмурился, обнаружив несколько капель крови на их стеклах. Снял, протер и вернул на нос. Хотел бы он быть уверен, что не совершает ошибку, но, к сожалению, когда доверяешься интуиции, голос разума затихает.

— Есть хочешь? — Спросил Хассе, войдя в кухню уже переодетый в чистую одежду.

Дочь внимательно посмотрела на него.

— Нет, я ужинала, папа. — Ее взгляд скользнул по его футболке и вернулся на лицо. — А ты? Разогреть пюре с фрикадельками?

— Нет, спасибо, я не голоден.

— Выглядишь усталым. — Заметила Майя.

Ее пронзительные синие глаза, кажется, видели отца насквозь: и его волнение, и тревогу.

— Было много работы… в лаборатории. — Хрипло ответил он, пряча взгляд.

Достал из холодильника контейнер, поставил на стол. Вынул из него ампулу, наполнил ее содержимым тонкий шприц.

— Точно все нормально? — Заметив,