Кланы и капиталы - Юрий Князев

еще и с самим собой. Пока я усиленно тормозил свою ярость, Григорий смог схватить меня и швырнуть в стену. Я рухнул на пол. На этот раз отходить от удара нужно было дольше.

Пока я пытался подняться, он подошел и начал наносить удары ногами. Удар за ударом. Прилетело в голову, потом в корпус, по ногам. И затем заново по кругу.

— Ну, что граф! — Кричал он разъяренно и, злорадствуя, наслаждался избиением, — теперь что?

Он не давал мне даже шанса подняться. Я уже думал, что скоро отключусь, как почувствовал большой прилив сил где-то внутри себя. Тот внутренний жар, который я пытался остановить, все же стал прорываться, но я пока не горел. Я будто нагревался с каждой секундой на десятки градусов. А следом пришла сила, наполнявшая мои мышцы энергией, распирающая меня изнутри. Меня вдруг начало трясти от того, что я пытался сдержать эту энергию, не давая ей прорваться.

Противник в очередной раз замахнулся ногой, но она не достигла цели. Я поймал его за ногу, крепко вцепившись руками в голень. Сначала он едва не упал, но устояв, хотел легко вырваться. Но, в одно мгновение, мои руки прожгли его штанину, а затем стали прожигать и тело.

От ужасной боли, он вскрикнул, и упал, пытаясь вырвать ногу из моего захвата. Но ему не удавалось разжать мои руки.

— Пусти! — Он сразу начал просить о пощаде. Подобные ему всегда сдаются сразу как только чувствуют силу.

И я отпустил. Но только ногу.

Он перевернулся на живот и начал вставать. Я пошел к нему и взял на удушающий, одной рукой обхватив горло, другой закрыв его рот ладонью.

Его лицо тут же стало покрываться волдырями от ожогов. Он в истерике начал вырываться, будто в него вселился бес. Он очень хотел жить. Понимаю. Все хотят жить.

Я отбросил его обратно на пол. Противник не переставал кричать от боли.

— Как меня зовут, Григорий? — Я присел на корточки и задал вопрос, практически вплотную приблизившись к его лицу.

Он замолчал, обхватив лицо руками. Затем открыл глаза и жалостно посмотрел на меня.

Не дождавшись ответа, я схватил его за ухо, прожигая мочку.

— Г-г-грааф. граф Кон-стан-тин… Мо-ро-зов! — заикаясь заныл Григорий. Я отпустил его ухо.

— Я плохо расслышал, — сказал я, встав над ним.

— Граф Константин Морозов, — на этот раз внятно произнес Григорий.

— Будем знакомы, Гриша, — промолвил я, — Улыбаться теперь будет сложнее, но ничего, заживет рано или поздно.

Он нервно закивал, соглашаясь со мной.

Добивать его я бы и не стал. Все-таки он не так много вреда мне нанес. И мне казалось, что я ответил ему по справедливости. При этом, еще дал шанс на исправление.

— Я думаю, мы в расчете? — Спросил я.

Он продолжал кивать, держась то за лицо, то хватаясь за ухо.

— Вот и славно! — Сказал я, — надеюсь, в этой квартире я тебя больше не увижу.

Вся дерзость Гриши куда-то улетучилась. Больше нет оскорблений, нет безответных ударов. Стоит изменить обстоятельства, как человек быстро меняется. Вот и сейчас, он просто кивал на всё, что я говорил. Стоило ему лишь встретить человека сильнее. А такие люди, как он, понимают только язык силы. И сила доходчиво объяснила, кто есть кто.

Моя температура стремительно падала, возвращаясь в норму. Я взглянул в зеркало, все лицо было в крови. Одежда превратилась в лохмотья, местами все-таки прожглась. Выглядел я не сильно лучше Гриши.

Понимая, что в квартире не было ни воды, ни нормальной одежды, я решил сразу уйти. Привести себя в порядок в этой квартире было сложно. Поэтому я направился к выходу, не обращая внимания на все еще валяющегося на полу побежденного противника.

Победа согревала мою душу, наполняя удовлетворением собой. Это была моя первая победа в этой жизни и точно не последняя. А все первое запоминается надолго. Досталась она мне достаточно тяжело. Но от этого ее вкус был только приятнее. Я вышел на улицу и облегченно вздохнул. Был риск остаться в этой квартире навсегда. Я еще не умел контролировать свою магию и только разбирался как работает моя новая сила. Не хотелось бы, чтобы она активировалась когда я уже при смерти. Нужны тренировки, чтобы я сам ею управлял. А то не включится в нужный момент и все, пожили и хватит.

Увидев меня, мои телохранители кинулись в мою сторону.

— Константин Александрович, вы в порядке? — Спросил Митяй, подбегая ко мне, чуть ли не спотыкаясь.

— Все в порядке, — ответил я и улыбнулся, — теперь долг уплачен!

Они сопроводили меня в машину. У Митяя нашлась запасная одежда, в которую он переодевался в нерабочее время. И я согласился на его предложение переодеться в нее. Теперь я был уже не в костюме, а в синих джинсах и белой толстовке. Одежда была чуть большего размера, чем моя, но зато целая.

— Митяй, у меня есть поручение, — начал я разговор, как только привел себя в порядок. — В этой квартире нужно поменять дверь, да и вообще выкинуть весь хлам из неё. Сделать хороший ремонт, вложить денег. Она нам еще пригодится.

— Будет сделано, — ответил Митяй, — только у вас на счетах не так много денег. Граф выделяет вам определенную сумму каждый месяц. Он назначил меня следить за всеми вашими расходами. Так что, возможно, ремонт растянется на несколько месяцев.

— У отца просить не нужно, — сказал я. Митяй уже начал привыкать, что меня нужно посвящать во все дела, будто я заново родился. Наверняка он думает, что мне память отшибло наглухо. Ему очень нравилось, что я к нему прислушивался. — Я заработаю сам. Нужно связаться с Ворониным, у него ко мне есть предложение. Пока это главная перспектива.

— Будет сделано, Ваше Сиятельство, — кивнул в ответ Митяй и начал что-то записывать в телефоне.

— Мы можем доехать до него в любое время, — неожиданно в разговор вступил Гарик. Он был не особо разговорчив. До сих пор я не слышал его хриплого голоса. — Господин, он вас по-любому примет.

— Тогда поехали, не будем терять время, — отдал приказ я и мы, со свистом колес, тронулись в путь.

Я заметил в отражении окна, что моя рассеченная бровь уже затянулась, оставив только шрам. Подозрительно быстро на мне все заживало. Это точно