Песнь о Сиде - Рагим Эльдар-оглы Джафаров

Вот она! – Сид помахал ножом в воздухе. – Компрендес?!

Парень сделал шаг назад, примирительно поднимая руки. До него все-таки дошло, что мексиканец вовсе не простая добыча. А еще – что он не пьян. И очень опасен. В этот момент Сид повернулся и посмотрел прямо на Юньшена.

– Эрмано, позволь угостить тебя выпивкой!

– Спасибо, не стоит.

Юньшен чуть сменил позу, так чтобы можно было стрелять от бедра из-под стола.

– Хозяин, налей этому парню лучшего, что у тебя есть. И счет этих двоих, – Сид кивком указал на своих недавних противников, один из которых пытался привести в чувство другого, – тоже на меня запиши.

Хозяин не возражал. Сид медленно, подчеркнуто плавно двинулся к столику Юньшена.

– Прежде чем ты станешь палить, позволь мне кое-что тебе объяснить. Да, просто объяснить, эрмано. – Сид улыбнулся и Юньшен выдержал эту улыбку с трудом.

Через два часа он может быть на границе. Да, дело получится очень грязное, но если из этой забегаловки никто не выйдет, то он успеет…

– Оу, амиго! – Сид покачал головой. – Эти ребята тебе ничего плохого не сделали! Успокойся! Мы можем пойти в тот переулок, где ты собирался меня пристрелить, и ты попытаешься сделать все тихо!

Юньшен услышал стук собственного сердца. Мексиканец только что ответил на его мысли.

– И именно поэтому тебе стоит послушать, а не палить, как будто ты чертов ковбой, – кивнул Сид, приближаясь к столу. – Ты же понимаешь, что при таком раскладе дело изначально провальное?

– Почему ты просто не убил меня? – Юньшен спросил это скорее для того, чтобы думать о чем-то отвлеченном, чем действительно интересуясь. – Или не сбежал?

Сид медленно сел за стол, держа руки на виду, и поскреб щетину.

– Потому что мне кое-что нужно от тебя. И я, кажется, начал понимать, что именно. Да, так и есть, амиго.

– Чего ты хочешь?

Юньшен боролся с непокорными мыслями, не желая сообщать мексиканцу ничего лишнего. Он вспоминал все техники медитации, которым его учили монахи, но сам процесс вспоминания, очевидно, выдавал Сиду очень много информации.

– Давай начнем с… – мексиканец нахмурился. – Минский диалект? Или как там?

Растерянность, кажется, была одна на двоих.

– А причем тут Минск? – смутился Юньшен.

– Да я про диалект, на котором ты говоришь! Какой еще Минск?!

– Вэньчжоу?

– Да! Но ты думал что-то про минь…

– Миньюэ, – поправил Юньшен. Ему по-прежнему не удавалось справиться с мыслями, во многом из-за абсолютной идиотичности разговора, очевидно намеренной.

– Так вот, минский диалект, – продолжил Сид. – Видишь серьгу в моем ухе? Считай, она волшебная. Это благодаря ей я говорю на родном тебе языке.

– И мысли читаешь благодаря ей?

– Нет, за это отвечает другая штука. Не вникай, амиго. Так вот в чем все дело. Я работаю на одного парня, который… коллекционирует такие штуки. И вот он прознал, что есть один очень везучий наемный убийца. Да, очень везучий! Ни пистолет, ни пуля не берут его. Он выбрался из сотни передряг!

– Так выглядит везение, по-твоему? – усмехнулся Юньшен.

– Я тоже думаю, что люди в корне неправильно понимают удачу, – согласился Сид. – Почему-то везучим считается парень, в которого стреляли и не убили, а не парень, в которого никто стрелять и не собирался. Да, странно это. Неважно. Так вот…

Мексиканец прервался и поскреб щетину, над чем-то размышляя.

– Смени руку, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пальнул нечаянно, просто потому, что рука затекла! Это, как ты понимаешь, произойдет без предварительной мысли!

– Тогда точно не сменю, – Юньшен подумал, что Сид сам дал ему в руки козырь зачем-то.

– Дело твое… – мексиканец пожал плечами. – Ладно, продолжим. Хефе предположил, что убийца обладает какой-то волшебной штукой, вроде моей серьги. И велел мне забрать эту штуку у тебя.

– Если ты можешь читать мысли, то знаешь, что у меня нет…

Юньшен прервался на полуслове. Мысли, которые он к этому моменту все-таки привел к покорности, рванули в галоп. То, что шоу мексиканец проворачивал исключительно чтобы наводить Юньшена на определенные мысли и сканировать биографию в поисках нужного предмета, он уже понял, но вот то, что волшебная штука у него все-таки есть, он понял только сейчас.

– Татуировка? – уточнил Юньшен. – Ты хочешь сказать, что Сак Янт на самом деле работает?

– Пока у меня нет других объяснений, эрмано. – Сид хотел развести руки в стороны, но сдержался, уловив мысль насторожившегося Юньшена.

– Тысячи, десятки тысяч людей делают такие татуировки. Это часть культуры Таиланда.

– Но твоя работает, в отличие от остальных.

– Работают правила, которые надо выполнять с татуировкой, – возразил Юньшен. – Даже без татуировки. Прими для себя десять правил, которым будешь неукоснительно следовать, и твоя жизнь, очевидно, станет другой. Вот и все. Дело не в мантрах и буддистских монахах.

– И даже если так, тебя все еще не убили, – заметил Сид.

– В любом случае, – усмехнулся Юньшен, – ты не можешь забрать у меня татуировку. Да и если верить твоим словам, ты не сможешь меня убить. Чего мне бояться?

– Есть нюанс! – обрадовался Сид. – Да, важный нюанс. И даже два. Первый: думаю, дело не только в правилах, монахах и татуировках, а в игле.

– Что? – Юньшен против воли сразу же вспомнил длинную старинную иглу, которой учитель набивал татуировку.

Образ получился ярким и цельным настолько, что Сид, вероятно, не просто прочитал мысль, а прямо-таки увидел ее.

– Бинго! – обрадовался мексиканец. – Вот видишь, нам вовсе не обязательно драться! Мне нужен не ты и не твоя татуировка. Мне нужна игла, которой ее набили.

– Ты ее не получишь, – покачал головой Юньшен.

– Я не собираюсь вредить твоему учителю, о нет, эрмано! – горячо заверил его Сид. – Это просто игла! Хочешь, я куплю ему тату-машину?

– Просто прочти мои мысли, – вздохнул Юньшен.

– О, я прочел, конечно! – радостно заверил его Сид и отвратительно улыбнулся. – Я люблю верных псов! О да, я и сам в некотором роде пес. Но, прежде чем ты начнешь стрелять, я должен тебя предупредить. Насколько я понял из твоих мыслей, татуировка перестает работать в тот момент, как ты нарушаешь какое-нибудь из правил, верно?

– Верно.

– Это значит, что твоя не работает, – Сид снова улыбнулся.

– Я не нарушал правил, – спокойно и уверенно возразил Юньшен.

– Знаешь, в чем беда этих волшебных штуковин? – усмехнулся Сид. – Нет четкой инструкции. Как, например, у оружия. Направить туда, стрелять вот так. Так не делать, а то сломается. Да кто бы ни произвел все это волшебство, с технической документацией он не заморачивался. Напомни главное правило?

– Никому не рассказывать о татуировке. – Юньшен уловил, к чему клонит Сид, и сразу же парировал: – Я и не рассказывал, ты прочел мои мысли.

– И ты уверен, что это работает именно так? Точно понимаешь механику действия чего-то, во что даже не верил?

Юньшен покачал головой. Он вспомнил запах благовоний и мантры.

– Все-таки хочешь рискнуть, – вздохнул Сид. – Не хочешь привести меня к учителю. Понимаю. Вопрос только в том, сможешь ли ты выстрелить, предварительно не подумав об этом. Иначе я тебя прирежу. Да, эрмано, вот это задачка.

– Это очень важная буддистская практика, – усмехнулся Юньшен, – сделать что-то неожиданно для себя самого. Сделать что-то до того, как появится мысль.

– Ну и как, ты преуспел в этом? – поинтересовался Сид.

7

В этот момент Эмилиано абсолютно отчетливо подумал сразу две мысли. Его сознание как будто бы разделилось на две части, и каждая взялась за свою работу.

Первая часть переосмысливала фразу «не верить своим глазам». Эмилиано всегда считал, что это образное выражение. Но вот прямо сейчас он совершенно буквально заподозрил свои глаза в предательстве. И нужно было срочно решить, что с этим делать. Обвинить презренные органы и наказать – либо принять их показания. Но так или иначе, прежнего доверия не вернуть. Сомнения останутся на всю жизнь.

Вторая часть сознания по-детски восхищалась таким поворотом событий. Все произошло именно так, как написано в завещании. Кабальеро явился наутро после смерти бабки.