Гром среди ясного неба (13.1) - Джим Батчер

Верхняя часть тела Слухача дёрнулась в резком, размытом движении, таком, что только я могла видеть. Охранник-крепыш испустил непонятный шипящий звук и кашель. Кровь хлестала фонтаном из его горла. Он сделал то, что я могла назвать шагом, повернулся к Слухачу и поднял руку.

После этого он ещё несколько раз дёрнулся и свалился на пол, очевидно мёртвым, но кровь всё ещё обильно шла из его рваной, неровной раны на шее.

Слухач бросил кусок мяса, размером с теннисный мяч, на пол. Его пальцы почти по основание были в крови. Он подошёл к трупу охранника-крепыша и вытер их о его свитер. На чёрном свитере кровь было очень плохо видно. Он выпрямился и постучал в дверь:

— Господин, уже почти полночь.

Прошла ровно одна минута, и он совершил то же действие.

И он повторил это ещё три раза, пока ему не ответил какой-то смазанный, нечёткий голос:

— Я же приказал не беспокоить меня.

— Простите, господин, но время играет против нас. Если мы ничего не сделаем, все наши усилия пойдут прахом.

— Не тебе решать, какие приказы нарушать или соблюдать, — ответил голос, — казни идиота, который позволил нарушить мой сон.

— Уже сделано, господин.

На другом конце комнаты, за дверью, послышалось что-то, что я приняла за глубокий, дикий грудной звук. Мгновение спустя дверь открылась, и я впервые увидела одного из лордов Фомора.

Он был высоким, на вид очень худощавым, однако худым его не назовёшь. Его руки и ноги были слишком велики для такого тела, живот выпячен, будто он съел баскетбольный мяч. Щёки его тоже были надутыми, да и челюсть создавала впечатление того, что у него свинка. Губы были слишком широкими, толстыми, похожими на резину. Волосы выглядели слишком прилизанными, но одновременно мягкими и напоминали водоросли, которые только что вынесло на берег. Всё это придавало ему вид какой-то очень уж нескладной, ядовитой лягушки. Всю его одежду составляло одеяло, натянутое вокруг плеч. Фу.

Я увидела трёх женщин в комнате позади него. Они были голыми, растрёпанными и… мёртвыми. На шее у каждой были свежие фиолетовые синяки, глаза остекленели.

Все шестёрки упали ниц перед фомором, когда он вошёл, однако Слухач всего лишь преклонил перед ним колено.

— Он здесь? — спросил фомор.

— Да, господин, — ответил Слухач. — Вместе со своими телохранителями.

Фомор издал что-то, напоминающее смешок, и свёл свои лягушиные руки вместе, играя с пальцами:

— Смертный выскочка. Называет себя Бароном. Он заплатит за то, что сделал с моим братом.

— Да, господин.

— Никому не позволено убивать мою семью, кроме меня.

— Само собой, мой господин.

— Принесите мне ракушку.

Слухач вежливо откланялся и обратился к трём своим шестёркам. Они в спешке скрылись за другой дверью и вынесли оттуда огромную раковину устрицы, которая, должно быть, весила с полтонны. Эта хрень выглядела ужасающе и была покрыта лёгким налётом кораллов, морских желудей или чем там обычно покрываются корпуса кораблей. В ширину, наверное, она была метра два. Они положили её посреди комнаты, прямо на пол.

Фомор подошёл к ракушке, коснулся её одной рукой и пробубнил слово. Тут же поверхность ракушки начала светиться, и на ней появлялись различные узоры или буквы, которые я в любом случае не видела раньше. Фомор стоял над ней некоторое время, с вытянутой рукой, выпуклыми глазами, бормоча что-то шипящим языком.

Я не знаю, что он там делал, но он наверняка управлял огромными энергиями, независимо от того, что это были за энергии. Я чувствовала, как она наполняет комнату, делая её более тесной и лишая кислорода.

— Господин, — спросил Слухач неожиданно, — что вы делаете?

— Подарок для наших новых союзников, — ответил фомор как что-то само собой разумеющееся. — Я пока не могу уничтожить свартальвов вместе с остальными… пока нет.

— Но это не соответствует планам Императрицы.

— Императрица, — фомор выплюнул это слово, — сказала мне, что я не должен вредить нашим новым союзникам. Но она ничего не говорила о чистке рядов от мусора, который появляется на их празднествах.

— Свартальвы очень ценят свою честь, — упорствовал Слухач. — Вы опозорите их, если их же гости с дурными намерениями навредят кому-то. Это нарушит правила гостеприимства, мой господин. И это же может нарушить весь договор.

Фомор плюнул, в этот раз буквально. Шар чего-то жёлтого, похожего на слизь, забрызгал пол около ног Слухача. Мраморный пол начал шипеть и трещать.

— Когда договор подпишут, это не будет иметь значения. Я сразу же вручу им свой подарок, и это будет знаком милосердия. А когда этот мусор настроится против свартальвов, у них будет только один выбор… примкнуть к нам ради силы, — он ухмыльнулся. — Не бойся, Слухач. Я не настолько глуп, чтобы уничтожать одного из любимых питомцев Императрицы, даже по случайности. Ты и твоя свита выживут.

Я внезапно узнала знакомые нотки энергии, которая накапливалась в ракушке, и моё сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Срань Господня…

Лорд Лягушачьи Лапки делал из неё бомбу.

Вот прямо из этой ракушки. Огромную такую бомбу.

— Моя жизнь в ваших руках, господин, и вы распоряжаетесь ею, — ответил Слухач. — Ещё приказания?

— Обыщите мёртвых на предмет ценностей до того, как мы уйдём.

Слухач склонил голову в знак согласия:

— Во сколько вы оцениваете эффективность вашего подарка?

— Ну, та, которую я сделал для Красной Коллегии в Конго, была довольно-таки смертельной, — ответил Лягушачьи Лапки с ноткой самодовольства в голосе.

Моё сердце начало биться ещё быстрее. Во время войны с Белым Советом Красная Коллегия использовала какой-то нервно-паралитический газ в больнице, которая оказывала помощь раненым чародеям. Это убило десятки тысяч людей в городе, намного меньшем и людном, чем Чикаго.

Внезапно я ощутила себя очень маленькой, а мои голые ступни похолодели.

Лорд Лягушачьи Лапки крякнул от натуги и щёлкнул пальцами, после чего бомба-ракушка исчезла под завесой, такой же хорошей, как одна из моих лучших. Фомор рывком опустил руку, улыбаясь:

— Принесите мою мантию.

Один из шестёрок в спешке одел Лягушачьи Лапки в мантию, которая тянула