Архимаг - Григорий Семух

и уши, как минимум правое, именно в него сейчас кто-то активно нашептывал что-то, женским голосом.

Речи я по-прежнему не понимал, но приходилось окончательно признать что я не в аду, и судя по всему не в раю тоже, да и вообще до посмертия пока не добрался. Скорее всего я выжил после удара молнии, каким-то чудом, и меня отвезли в больницу за границей. Куда меня могли повезти? В Германию? Англию? Может быть в Израиль? Вот кстати да, иврит я не знал — на французском, английском и немецком общаться смог бы без проблем, и судя по всему я не в этих странах, а вот как звучит иврит — не знаю. Может это он и есть?

Что еще? Китай? Там очень хорошая и при этом дешевая медицина, Марку вон, ногу выращивали именно там. У меня денег сильно больше чем у него, по идее, при большой на то нужде, мне могут вообще вырастить нового меня, благо на этические проблемы клонирования, китайцы положили огромный болт. Лишь бы голова уцелела, а все остальное можно вырастить отдельно, в огромных стеклянных банках, как выращивают на фабриках говядину, и пришить на нужные места… Да, прогресс. Благодаря прогрессу я смотрел в АшДи, как с пьедесталов рушились вожди, и как мясо начали выращивать в банках, сразу без шкуры и костей, только мышечная масса, готовая к употреблению. Никаких вам больше бескрайних пастбищ, и ранчо с тысячами голов скота. Вот как ушла эра охотников, так и время фермеров уходит. Умерла эпоха, да и по…

Хуй дзинь тяо, и тому подобных стереотипных звуков китайской речи, я не слышал. Прислушавшись к разговору, я понял что язык на китайский не похож. Не то чтобы я его знал, но стереотипные звуки азиатских языков, немного смешные для слуха европейского человека, я бы узнал. А может быть язык-то как раз известен мне, просто нейроны в мозгу погорели к чертями, и я банально разучился понимать человеческую речь. Вполне возможно что я слова прекрасно понимаю, просто не помню что они значат?

Попытавшись свою догадку проверить, я как только снова вспомнил как думать, насколько получилось подчинил речевой аппарат своей воле и выдавил, как мне показалось, парочку членораздельных, пусть и очень тихих, слов. С радостью понял что язык на месте, он все еще шевелится, да и челюсть не превратилась в уголь, и мышцы лицевые кое-как работают. Воздух из легких — о чудо — тоже выдавливается когда это надо, а значит и они не прогорели до конца. Наблюдается нехватка зубов, как мне показалось, да и кожа на лице в дефиците, судя по отсутствию губ — я их практически не чувствовал, там была только боль, по оттенкам которой, как мне казалось, я уже научился определять насколько все плохо, в тех или иных частях моего организма.

Поднапрягся, собрал волю в кулак, или скорее собрал волю куда-то в область коренных зубов, и подгадав момент на выдохе, попробовал прервать беспрепятственное течение воздуха из легких, голосовыми связками, одновременно собрав с помощью языка и челюстей, некий тоннель, проходя по которому, воздух по идее, насколько я помнил, должен превращаться в какой-то определенный звук.

Удивительно, но кое-какие слова, мне все же произнести удалось, и услышав свой голос я сперва ужаснулся, а потом обрадовался — области мозга отвечающие за перевод звука в понятную информацию, все еще работали. То что удалось выдавить из глотки, я слышал, и слова различал, и даже понимал что они значат. Это было здорово.

До того как речевой аппарат отказался работать, я попробовал сказать несколько слов на русском, на французском, потом на немецком, и почему-то только в самом конце, не дождавшись какой-либо реакции, попробовал английский, хотя стоило бы с него начать.

— Я мертв? — спросил я по английски, и в этот момент, кажется, нащупал тропинку к взаимопониманию.

— Мертв, мертв — радостно сообщила женщина, но на этом наш разговор и закончился. Кроме мертв, ничего иного я из ее речи не понял, хотя временами казалось что каким-то образом я все же улавливаю суть произносимого. Ничего не понятно, как говорится, но очень интересно. Незнакомой бабе, я тем не менее не поверил, я был вовсе не мертв, а вполне жив, потому что будь я мертв, так сильно все что может болеть, у меня бы не болело. Врет гадина…

Утомившись от лингвистических изысканий, я все же уснул, или потерял сознание, не знаю, но скорее все же первое, потому что мне приснился сон… Это было хорошо, снами я управлять умел.

Глава 6

Я стоял в пятне света, а пространство вокруг, насколько хватало взгляда, заполняла сплошная темнота. Обернулся, попытавшись увидеть откуда исходит свет, но ничего что могло бы светить не заметил. Плоскости на которой стоял — я тоже не видел. Просто под моими ногами была все та же бесконечная чернота, что и вокруг. Наклонился и пощупал «пол» руками — о чудо, моими старыми знакомыми, не горелыми культяпками а вполне себе привычными, человеческими хваталками из плоти и крови, и даже с ухоженными ногтями. Порадовавшись немного наличию у меня рук, я продолжил ощупывание. Единственное что получилось определить, так это то, что подо мной есть некая твердая плоскость. Может прозрачная, может бесконечно черная, во всяком случае отделить ее взглядом от остального космоса — не получилось.

В моем сне — я вдруг это совершенно четко осознал — находился кто-то еще, и судя по всему вот-вот должен был показаться на глаза. Кстати глаза — я же могу видеть, а потому не стоило уходить в сон окончательно. Я чувствовал как слабая осознанность еще сильнее ослабевает и я вот-вот окунусь в сюжет сна, как правило сюрреалистичный а в такой ситуации скорее всего еще и кошмарный. Осознаю я это только после того как проснусь, поэтому вспомнив про глаза, и сообразив что умею видеть, я попытался закрепиться. Взглянул на руки, дважды пересчитал количество пальцев, потер ладони друг о друга, высекая искры, покрутился на месте, и вроде бы все даже получилось — во всяком случае мысли прояснились и я окончательно понял что нахожусь во сне. Проваливаться в сюжет я вроде не собирался, просыпаться судя по всему тоже, а потому оглядевшись, решил наконец найти того, чье присутствие я так явно ощущаю в этом пространстве, где бы я сейчас не находился.

Едва мысль о чужом присутствии окончательно сформировалась, как я периферийным зрением, заметил чей-то силуэт.