Вечное Пламя - Влада Ольховская

В последние дни, когда начались проблемы с нечистью, работы прибавилось и у толмачей. К преступникам они не лезли, а вот менее буйных своих подопечных пытались успокоить, да и в целом были настороже. Рада, например, внимательно следила за новостями и старалась не пропускать ничего подозрительного.

Поэтому, когда она выяснила, что в парке творится нечто странное, она начала очень внимательно изучать фото и видео очевидцев – и увидела знакомое лицо.

– Он в человеческом обличье сейчас, – пояснила Рада. – Но я и человеческое обличье знаю. Зовут Семен Ростиславович Зябликов, аука, при этом – потомственный минчанин, в лесу никогда не жил. Он очень хороший, не представляю, что на него нашло!

– Разберемся. Дай мне пять минут тишины, в которые никто из малявок не поубивается, и я его найду.

Пилигрим, выросший на хуторе, был прекрасно знаком с ауками. Они относились к младшей нечисти леса, куда менее могущественной, чем тот же леший. Обычный аука в истинном обличье представлял собой невысокого человечка, покрытого густой зеленой шерстью. Аука был кругленьким во всем: голова, щеки, тело на коротких ножках, небольшой хвост. В лесах он просто катался, куда захочется, в городах же принимал человеческое обличье и перемещался как все.

Главной способностью ауки, в свое время ставшей основой названия этого вида, стало умение управлять звуком. Лесной нелюдь не только заставлял свой голос звучать где угодно, он мог менять его, выдавая за голос близкого человека.

В целом, ауки не были агрессивными хищниками, питались в основном грибами и ягодами. Людей уводили в чащу в основном в качестве развлечения, без присмотра и вовсе не бросали. Но была в истории пара неприятных страниц, когда ауки пытались отвоевать у человека деревни, уводя местных жителей туда, где люди погибали.

С этим было покончено много лет назад, с тех пор даже лесные ауки особо не наглели. А уж те, кто предпочел переехать в город, и вовсе отказывались от старых привычек.

Так что удивление Рады понятно, вряд ли аука, с которым она работала, прежде проявлял хоть какую-то склонность к насилию. Но теперь поменялось слишком многое, и следовало подготовиться ко всему.

В общей суете Пилигрим даже не брался найти виновника проблемы. Однако теперь, когда Рада подстраховывала его и он точно знал, кого ищет, все стало намного проще. Ведьмар достал из кармана небольшой агатовый шарик, сосредоточился, прошептал заклинание. Камень отозвался теплом и легким пощипыванием – как будто электричество через кожу пропустили. Едва Пилигрим отпустил заговоренный артефакт, как тот покатился вверх по холму – вопреки всем законам физики.

– Как он заманивает детей? – спросил Пилигрим, пока они следовали за камнем. Агат был слишком маленьким, чтобы преодолеть нужное расстояние быстро, и это давало время поговорить.

– Зовет голосами матерей, разве не очевидно? И делает так, что дети слышат только его голос, вот и не отзываются настоящим мамам.

– Да, но ни я, ни кто-либо другой его зов не слышал! Я бы тогда догадался быстрее…

– Ты и не мог услышать, – пояснила Рада. – Ауки очень тонко управляют голосом, не только тональностью, но и частотой, на которой он звучит.

– И что?

– Ты старый.

– Не понял?.. – нахмурился Пилигрим.

Но Рада тут же рассмеялась, и разозлиться на нее так и не получилось.

– Дети слышат намного лучше, чем взрослые, – сказала она. – Младенцы вообще лучше всех. С каждым годом жизни слух немного ухудшается, но это совершенно нормально, нам и не нужно столько звуков!

– Получается, он зовет их на частоте, которую слышат только дети? – сообразил Пилигрим.

– И только маленькие. Случайно такое не устроишь, и… Я не представляю, как Семен Ростиславович мог пойти на подобное! Возможно, я ошиблась, и он тут вообще ни при чем…

Однако Семен Ростиславович оказался очень даже при чем. Заговоренный камень привел их в центральную часть парка, в прогулочную зону, к декоративному мостику, раскинувшемуся над одной из дорожек. В иное время тут наверняка хватало людей, но сейчас на мостике остался лишь мужчина лет шестидесяти. Невысокий, полный – не рыхлый, а как будто туго набитый, в чуть растрепанном льняном костюме и очках. Он напоминал какого-нибудь школьного учителя или университетского профессора, но вел себя очень уж странно. Он постоянно пританцовывал, а иногда начинал размахивать руками, дирижируя невидимым оркестром. Он постоянно говорил что-то, губы двигались, но Пилигрим не слышал ни звука даже обостренным слухом волколака – впрочем, в человеческой форме он не мог полностью использовать это преимущество. Да и звук, вероятнее всего, не оставался здесь, а разлетался в дальние части парка.

Рада и Пилигрим остановились у основания мостика. Кто угодно заметил бы их – но только не аука. В его мире их не было, он будто и не понимал, где находится.

– Он? – коротко уточнил градстраж.

– Он… Семен Ростиславович, вы что делаете?! – возмутилась Рада.

И снова никакого ответа. Если аука игнорировал их, то мастерски, даже не покосился в их сторону. Хотя Пилигрим был почти уверен, что все намного сложнее.

Рада позвала снова, громче, но с тем же результатом. Она хотела подойти к нему, коснуться, чтобы привлечь внимание, однако Пилигрим не позволил. Он не был уверен, что аука опасен, просто не хотел рисковать.

– Я не понимаю, что с ним происходит, – растерялась Рада. – Он заколдован?

– Я никакого ведьмовства не чувствую. С лесовиком, кстати, было то же самое.

– Ну и что это за эпидемия такая?!

– Пока сложно сказать, но один трюк я попробовать могу.

Не зря все-таки он снова и снова возвращался к той ситуации с лесовиком! Пилигрим раздумывал, что еще мог бы сделать, что не попробовал. Казалось, что события не повторятся, он просто напрасно теряет время. А сложилось вот как: у него появился шанс использовать заклинание пробуждения, которое он не так давно вспомнил.

Заклинание было разработано специально для нечисти, попадавшей в зону действия природной магии. Кто в ведьмин круг забредал, кто водицы живой или мертвой испивал – причина была не так уж важна. Важно то, что нелюдь оказывался под воздействием чар без какого-либо хозяина, управляющего им. Это могло закончиться куда хуже, чем любой морок.

Поэтому ведьмары научились будить таких созданий. Пилигрим опустился на одно колено и нарисовал на земле несколько рун. Когда подготовка была завершена, он прижал к ним обе ладони и прошептал заклинание, выученное еще много лет назад, на хуторе, над семейными книгами, которые он не имел права брать.

Руны тут же