Связи, Цепи и Оковы (рабочее название проекта) - Сладко спящий

что у меня ни звука, ни вида Связей, что, как теперь ясно, изначально были у Айрисфиль в ну очень своеобразной конфигурации.

Я только видел, как тело с одеждой рассыпается искрами после кратковременного перехода в условную “форму духа”, оставляя вместо тела гомункула только золотой кубок размером с крестильную чашу.

Физическое воплощение имитации Грааля прибыло. Дело за энергией веры, стоящей за чудом. Материальная компонента – только якорь и направляющие рельсы, не более.

Всё. Пришла пора выдвигаться.

Когда я спокойно и неторопливо, поддерживая стабильный уровень скрытности и незаметности, ненаходимости, забрался на крышу жилого дома у края парковой зоны, на мосту уже кипел бой.

Стрелок против Всадника, Злато против Порфира. Далёкие от места этого сражения стёкла и глаза приносили массу плохоньких картинок с разных углов.

Эмия и его Слуга вышли из машины по другую сторону парка. Я видел их своими глазами, и потребовалось особо выделить в ослаблении Связи, что грозили связать меня с курильщиком и – в особенности - с блондинкой.

Возможно, это странно, что я называю сего мага именно так. Пунктик. Не люблю курильщиков. Злоупотребляют, облигатно портя жизнь окружающим своим дымом.

В любом случае, все участники на месте. Ну, кроме тех, что на мосту. Какой интересный эффект.

Я сжал в кармане все пятнадцать активаторов, запуская над городом полтора десятка Узоров сканирующего, поискового, познающего типов.

Не возьми Слуга на себя обработку информации от дюжины из них – прямо тут бы мозгами потёк.

А так… мир стал чуточку более понятен.

Да, пожалуй, так.

А потому, я не стал куда-то рваться, двигаться. Просто начертил пальцами, средним и указательным, двойной кольцевой контур вокруг и сел на конёк крыши, свесив ноги.

Чипсы, кола, зрелища. Что ещё нужно семи(почти)летке?

Шура, она же верзила, он же проекция легенды об Александре Македонском в аспекте Всадника, сиречь Райдера, пал первым.

Это было трагично, обыденно и предсказуемо, как атака цепей французской пехоты на немецкие позиции близ Пашендейла. И её исход.

Гильгамеш, он же Золотой Слуга, проекция легенде о первой широко разрекламированной письменными источниками, героической личности, воплощённая как гордец, способный метать различные мифические орудия, осколки чужих легенд по праву старейшего, условно, праву Концепции Корня, Идеи Изначального. В общем, этот красноглазый, златоволосый, тонконосый и так далее, перешёл в “нематериальную” форму и быстро переместился поближе к союзнику (Котомине Кирею, который ассасинировал своего учителя и Мастера Гила, в миру Тосака Токиоми) в это здание не то выставочного комплекса, не то городской администрации.

Мне по-прежнему было лень прояснять назначение сего строения, над которым всё сильнее проявлялась тень грядущего. В смысле, затягивался узел из наливающихся яркостью Связей с грядущим разрушением, катастрофой и прочими неприятностями тактического уровня.

Даже когда у вас в качестве духовного импланта и комменсала имеется полностью вас понимающая, специализированная версия себя же, вычислительные возможности всё равно ограничены.

Я видел Вейвера Вельвета, неумело убегающего по мосту прочь с места проигранной им битвы.

Я видел, как на подземном паркинге столкнулись в бою два латника, два мечника. Блондинка и Черныш. Мечник (Сейбер) и Безумец. Горшок с геранью и Порченый Рыцарь.

Да, интересные наборы ассоциаций возникают на них.

А тем временем, на другом канале (этаже) в странном, обработанном местным чародейством до иллюзии искажения метрики пространства, зале, столкнулись два кудесника. Манипулятор временем и профессиональный убийца чародеев с пистолетом-пулемётом и интересным ultima ratio, в миру известный как курильщик в плаще. И явный специалист по усилению своего тела и оперативному автохилу, имеющий сложный и извилистый жизненный путь церковного ликвидатора разных тварей, магов, промежуточных версий между этими двумя состояниями.

Как по мне, церковник пока вёл по очкам. Всё же, иметь “запас жизней” в виде печатей с праной (вот и термин узнал) – это интересная идея. Надо запомнить все известные моменты, чтобы провести обратную разработку было проще.

Гильгамеш не вмешивался, стоя с умным видом и созерцая, как из золотой чаши начало показываться странное. А ещё он говорил, причём интересные вещи, очевидно, обращённые ко мне.

Не то, чтобы я слышал слова, но общий посыл, очищенный от излишней гордыни ближневосточного царька, был ясен. Что-то вроде “смотри и наблюдай, безродная шавка, наблюдающая издалека вместо того, чтобы веселить своего царя копошением червей в грязи арены, как показывается то, что таилось в Граале с прошлой Войны”.

Да, таилось там… интересное, пожалуй. Даже немного ироничное. Пожалуй даже, требующего отдельного рассказа о себе.

Время – прихотливая материя. Думаю, я успею, пока блондинка, наконец, отрефлексирует вид Ланселота, распавшегося искрами после ранения от её меча.

Итак, давным-давно, в далёкой отсюда части вечно вертящейся галактики – той самой, где в том тысячелетии располагалась эта планета, случился инцидент.

Проблема была в людской вере, точнее, в её условно загрязнённом варианте. В местной системе координат, именуемой пафосно Чародейской Теорией, эта материя называлась Шестым Вымышленным Элементом. Во-первых, потому что номера с первого по четвёртое были заняты стандартными стихиями, а пятое уже отдали Эфиру, который тоже та ещё хтонь. А ещё, потому что традиционно, это в людской привычке – связывать всякую эсхатологию с цифрой шесть.

В целом, это была частично материализованная в физическом слое реальности скверна, или кошмар. Древние предки индоевропейцев, нечто родственное называли “марой”, передав сей корень в массу последовавших языков.

Если не вдаваться в духовную метафизику, эта была разновидность человеческого… ну, фекалий. Испражнения, не побоюсь этого, довольно верно отображающего процесс создания и характеристику субстанции, слова.

Жить в этом самом людям не нравилось. Городская жизнь, высокая плотность, понимать надо. Приучаться к высокой духовности и порождать меньше всякой скверны, люди как-то не желали. Обычное дело, к отхожему месту, а затем к канализации тоже далеко не всех и не сразу приучили.

Рытьё отхожих ям и канализационных стоков, несмотря на относительную тождественность процессов, возможно, вдохновило жителей одного городка на интересное с технической точки зрения, и аморальное для иного гуманиста, решение.

В общем, берётся человек, запирается, и становиться тем, кого хулят все жители городка. Козёл отпущения, издание расширенное, в данном случае – легендарное. В буквальном смысле.

Сразу стоит сказать, что сама идея была не нова уже тогда, и не забывалась позднее. Термин “козёл отпущения”, к слову, родился для обозначения чего-то подобного, но более локального и мимолётного. Вон, даже Урсула ле Гуин что-то такое написала про счастливый город с одним запертым ребёнком, покрытым гнойниками и разучившимся и плакать, и говорить.

Но так случилось, что именно в том городке, был достигнут резонанс, и усилилась