Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

завтра же надо ударить. Да, все надо готовить на завтра.

Чуть не подставил, сволочь!!!

***

Эсмеральда ахнула.

Выпало из пальцев письмо, полетело подстреленной птицей.

- Дочка!!!

Тут же рядом оказалась свекровь, подхватила, не давая упасть… вот еще не хватало! Недавно невестушка родила, ребеночка даже сама кормить решила, какие-такие падения?

- Матушка…

- Что случилось? Эсси, родненькая?

- Д-диана. И дядя Виталис…

И слезы потоком хлынули.

Может, мужчина бы иначе действовал, а эрра Рианнон на всякие обстоятельства не отвлекалась, Диана? Да и пусть ее, потом разберемся! А ей сейчас привести в чувство дочку, и лучше всего, отправить ее к внучке. Пусть возится.

Так и сделала.

Успокоила, утешила, кое-как дотащила до ребенка, сопли вытерла. Эсси принялась возиться с малышкой, а эрра Рианнон подняла и наконец прочитала письмо.

Прищурилась.

Вот, значит, как.

Доигрались Эрсоны. И Дианка доигралась, и остальные… нет теперь Эрсонов. Ну и поделом им. Головой надо было думать, а не тем самым местом, которое у Дианки чуть пониже спины.

Эсси потому и переживает… не столько за них, сколько за себя, за Орваленов. Мало ли? Еще и их заденет ненароком?

Эрра Рианнон подумала еще пару минут, а потом направилась в кабинет супруга. Сейчас она кое-кому напишет… Эсси – Орвален! И никаких тут Эрсонов нет и не было, отродясь бабы замуж уходят в род супруга. Все.

Отстоят они свою девочку. А остальное….

А женщине и не надо думать о политике! Ее дело – дом, родные, близкие… вот их эрра Рианнон защищать и будет, до последнего, зубами вцепится, если что. А как там казни Эрсонов на судьбу государства повлияют – не ее это дело. На то люди поумнее есть.

***

Эсси держала на руках доченьку, и не плакала. Поди, поплачь, когда такое солнышко, когда она тоже плакать начнет…

Держала, вспоминала кузину.

Диана, красивая, яркая, глупенькая, эгоистичная… и при всем том не злая ведь! Совершенно не злая.

И такая страшная судьба.

И сама, и все остальные…

На пеленку невольно капнула слезинка.

Да, Эсси чувствовала себя виноватой. Понимала умом, что нет ее вины, что и окажись рядом, не удержала бы она Диану, разве что сама голову сложила, что это все Виталис Эрсон затеял…

Понимала.

А душа все равно болела, свербела…

Когда-нибудь Эсси расскажет своим детям о Диане. И о ее судьбе расскажет, и предостерегать будет – рядом с троном смерть ходит. Пойдете туда, так и вы не заживетесь.

Смерть, и грязи там много, и боли…

И в столицу ей не хочется, останется она на всю жизнь в Орвалене, так и не пожалеет…

А слезинки все равно капнули на белую пеленку, на теплое одеяльце.

Было просто больно.

Просто – тошно.

Иногда жизнь бывает такой… справедливой, жестокой и очень, очень колючей. Такой, что шрам от царапины на душе на всю жизнь останется.

Больно…

***

- Ваше величество – предстоятель склонился к руке Марии.

- Благословите, отче, - склонилась в ответ Мария, и ее осенили знаком триады.

- Да пребудет с тобой Свет, чадо Творца.

Что Марии нравилось, тут не было какой-то канонической формы благословения.

- Благословите, пресвятая мать – называть предстоятельницу просто матушкой у Марии язык не поворачивался. Отче у нее в голове не связывался с отцом, а вот мать, матушка, мама…

Нечего тут!

Не замахивайтесь на самое святое, это – чужая баба! Как можно называть ее таким святым словом?

- Счастья тебе, чадо Творца.

Мария с интересом рассматривала предстоятелей.

Да, не знай она, кто это, век бы не поверила. Стоит перед ней такой классический древний дедушка, одуванчик божий, на ветру шатается. Только приглядевшись, можно увидеть и плавные движения под тяжёлым одеянием, и скупые жесты холеных рук, и острый взгляд… Мария не удивилась бы, если Предстоятель и по сей день девушек радует.

И предстоятельница.

На вид – ей бы хлебушком торговать с прилавка, такая уж она вся уютная, домашняя, нет в ней вельможного блеска. И кажется, ее это устраивает. Очень у нее взгляд острый и умный.

Саймон тоже подошел за благословением. И началось…

- Как ваше здоровье?

Кажется, предстоятелю тоже все это не нравилось, но этикет – такая штука! А потому Мария и бухнула, как гранату в пруд.

- Может, мы будем говорить кратко и прямо? Я устала и хочу есть, спать, ванную хочу! Горячую! Мы здесь прямо с дороги! Ханс уже здесь?

Предстоятели переглянулись. Потом предстоятельница медленно кивнула.

- Да, он уже здесь.

- А он знает, что мы живы?

Теперь Предстоятель расплылся в улыбке.

- Никто не знает. Моих сил хватит скрыть ваш приезд и перехватить почтовых голубей… ненадолго. Совсем ненадолго.

- Так, - медленно протянул Саймон. – На сутки? Меньше?

- До завтрашнего вечера точно, потом возникнут вопросы, на которые не хотелось бы отвечать.

- То есть конклав должен состояться утром? – догадалась Мария.

Хотя чего тут гадать? Это и так ясно, надо бить на опережение! Превентивная самооборона, вот!

А может, уже и не первым, Ханс свой ход сделал, там, на лесной дороге, теперь им время отвечать!

- Вы сможете, ваше величество?

- Почему нет? – удивилась Мария.

- Вы с дороги…

- Я потерплю, - с видом святой мученицы произнесла Мария. И внутренне усмехнулась.

Салаги!

Не сдавали вы ежегодный отчет в налоговой! Вот там бы… куда там Конклаву!

Но вслух она ничего не сказала. Считаете женщину слабой и хрупкой? Вот и получите… в обратный зад!

- Мария, нам придется встретиться еще раз, все обговорить – посмотрел на нее Саймон. – ты уверена? Что все запомнишь, что справишься…

Мария молча кивнула.

- Справлюсь. Если сейчас меня покормят и дадут полчасика поваляться в горячей воде – я справлюсь. Потерплю еще…

- Тогда так и решим. Я сейчас оповещу всех, что Конклав, в связи с полученными мной известиями, состоится завтра утром, - поднялся Предстоятель.

- А нельзя ли немножко помочь его величеству Хансу? Он человек пожилой, нервный… чего ему переживать? Не может ли он получить известие о нашей преждевременной гибели? – со всей возможной ядовитостью улыбнулась Мария. Едва клыки не полезли.

- Можно, конечно. Пусть поспит эту ночь