Графиня - Елена Кароль

— Просто чем раньше мы решим проблему, тем лучше. Понимаю.

Мы посидели в обнимку ещё немного. Посидели бы и дольше, но в дверь со стороны моей спальни раздался на диво деликатный стук, а затем и покашливание, которое я мигом узнала.

— Да, Дим, входи!

Поручик, являя нам безупречное знание манер, вошел и учтиво поклонился.

— Добрый день. Полина, Егор. Поздравляю с помолвкой. Знайте, я искренне счастлив видеть вас вместе. — Он улыбнулся нам обоим, но сразу посерьезнел. — А теперь о деле. Полиночка, ты рассказала жениху о нашем разговоре об аномалиях?

— Да, уже, — кивнула и попыталась встать с колен Стужева, чтобы пересесть в своё кресло, но он не пустил, лишь крепче прижав к себе. Выпутываться с боем не стала, мимолетно улыбнувшись, но, глядя в предельно серьезное лицо Ржевского, с беспокойством уточнила: — Что случилось?

— Ещё ничего, краса моя, — успокоил меня предок. — Но я… Думаю, нашел аномалию, которая откроется совсем скоро. Мне кажется, я начал чувствовать их лучше. Возможно, из-за нашей с тобой связи. Возможно, из-за того, что ты сама с каждым днем становишься сильнее. Я хотел бы предложить проверить нашу с тобой версию. Что скажете?

— Активировать её принудительное открытие и посмотреть, очистится ли пространство? — конкретизировал Стужев.

— Да, — кивнул поручик и взглянул на меня. — Я понимаю, что во время активации разлома тебе снова станет плохо, но… Можно ведь подстраховаться амулетами?

Ох, черт! Как я могла забыть? А ведь мне точно станет плохо…

Я с тревогой уставилась на Егора, он тоже помрачнел, сильно нахмурился и с некоторым напряжением произнёс:

— Нам нужно посоветоваться с Савелием. Сказать ему, чтобы подобрал оптимальный амулет и остальное. И лучше сейчас, когда мы знаем, где именно находится аномалия, чем ты напорешься на неё случайно. Согласна?

Поколебавшись, я с неохотой кивнула. Правильно, всё правильно. Безопасность ребенка превыше всего. Тем более сейчас, когда он такая крошечка.

— Я схожу за ним. Пять минут.

Глава 5

Я всё-таки вернулась в своё кресло, Егор ушел, а я, посмотрев на Ржевского, решилась:

— Дим, я могу доверить тебе ещё один секрет?

— Конечно, Полиночка. Что случилось?

— Я беременна. — Прикусив губу от смущения, я смотрела на то, как постепенно озаряется восторгом лицо призрака, а он сам, изобразив нечто странное, но лихое, завершает пируэт восторженным воплем.

— Да! Да!!! Радость моя, я так за вас рад! Боги, ты даже не представляешь! Так вот, что я чувствую! А я уже всю голову сломал, что с тобой творится!

— Что? — растерялась.

— Да последние пару дней, — он нервно рассмеялся, — ты у меня как будто двоишься. И чувствую я тебя не в пример острее чем раньше. Да и сам… Не знаю. Сложно объяснить. Как будто могущественнее стал! Знаешь, такое бывало… Давненько. Когда род Ржевских состоял из нескольких мужчин. Словно каждый из них делился со мной толикой энергии. Значит… Ты беременна. Полиночка, мои поздравления. Давно?

Оценил уровень моего смущения и сам хлопнул себя по лбу.

— Всё-всё, вопрос снят. Конечно, недавно. А свадьба когда? Надеюсь, до родов?

— Через пять недель, — проворчала, но с улыбкой, а затем подняла палец. — Но это секрет! Слышишь? Моя беременность. Не хочу, чтобы о ней судачили посторонние. Егор знает, я сказала ему вчера, но другим говорить пока не хотела. Ты же знаешь, я сама всю жизнь росла с клеймом незаконнорожденной, не хочу, чтобы мой ребенок через это прошел.

— Понимаю, Полина. Всё понимаю, — предельно серьезно заверил меня Ржевский. — Я могила! Но теперь, получается, тебе ничем таким заниматься нельзя? Самоубийственным, я имею в виду.

— Нельзя, — вздохнула. — Но мы уже договорились с Егором, что я постараюсь беречься по максимуму. Уровень у меня высокий, стихий хватает. После того, как освоила целительство, так и вообще…

Я оборвала себя на середине фразы, когда в спальню вошли сразу двое мужчин: Егор и Савелий, причем последний нес свой чудо-кейс и выглядел взволнованным. Судя по всему, Егор ему ничего конкретного не сказал, просто позвав с собой, и я невольно улыбнулась.

— Полиночка, вы меня пугаете, — сходу заявил Док, подойдя ближе. — Доброе утро, кстати. Что болит?

— Ничего, — улыбнулась ему. — Чувствую себя как никогда прекрасно.

— В чем подвох? — Савелий посмотрел на меня, на Егора, на Ржевского, который ему учтиво кивнул, и снова на меня.

— Я чуть-чуть беременна.

— О-о…

Стоит отдать мужчине должное — он быстро взял себя в руки, после чего улыбнулся, распахнул свои медвежьи объятия, в которые я со смехом шагнула, и на диво бережно приобнял.

— Поздравляю, ваше сиятельство. Искренне и от души. А меня зачем позвали? Если что, я не акушер. Я с этим делом малость того… Не очень.

— Спасибо, но с акушерством я точно сама разберусь, — рассмеялась снова и глянула на Егора.

Слово взял он. При поддержке Ржевского рассказал обо всем, что мы уже успели обсудить. И свои мысли, и доводы своего знакомого, и мои догадки, и даже предположения призрака. И под конец резюмировал:

— Нам нужно, чтобы ты подобрал Полине оптимальный амулет, может даже артефакт. Он не должен экранировать её суть, но должен сразу начать подпитывать, если пойдет резкий отток сил, чтобы раскрытие аномалии не шло ей во вред.

— Ага… Ага… — С умным видом потерев подбородок, Док распахнул свой кейс и заглянул в его волшебное нутро. — Хм, ну вот так сходу могу предложить только вот эту вещицу. А вообще задача любопытная. Что б ещё и не экранировал… Да, это надо покумекать и с одним человечком обсудить. А пока вот. Неказисто, но действенно. Полина, примерьте и скажите, что чувствуете.

Мне протянули грубовато выполненную довольно крупную «восьмерку» из магически насыщенного металла с разноцветным напылением. Причем к цепочке артефакт был прицеплен не за одно ушко, а сразу за два, так что на мою грудь «восьмерка» легла на стоя, а лежа.

— Бесконечность? — задумчиво хмыкнул Стужев. — Да, неплохо. Должно сработать. Полина, что чувствуешь?

Прислушавшись к себе, пожала плечами.

— Принципиально нового ничего. Вижу, что магически насыщенный металл с напылением разных стихий. Чувствую, что внутри полно энергии.

— Так и есть, — подтвердил Савелий. — Отторжения или тяжести нет?

— Нет.

— Отлично. Так где, говорите, разлом зреет? — обратился он уже к Ржевскому. — А уровень и оттенок случайно не видите?

— Нет, — поручик развел руками. — Я и сам разлом не вижу, скорее ощущаю место, где пространство особенно напряженно и даже слегка подрагивает. Как… — он задумался и щелкнул пальцами, — похоже на нечеткое биение пульса. Неровное, прерывистое. Такое… мерзковатое, если честно. Тревожное.