Андрей Круз - Хмель и Клондайк

Ознакомительный фрагмент

В селе со странным названием Волчий Лог к нам присоединился вполне новый с виду пазик, высоко сидящий над дорогой, всерьез набитый пассажирами. На нем даже табличка висела «Форт – Старая Мельница – Волчий Лог». Цивилизация.

– Счастливый ты человек, что со своим транспортом, – между тем разглагольствовал Платон. – Это и для бизнеса хорошо, и уважение, и все такое. Раньше тут сплошь на конской тяге все было, несколько лет назад еще.

– А чего так?

– Бензина не было. В Городе были хранилища, но Город хрен с кем делился. А тут как нефть в Лудино нашли, сразу проще стало. Проводники сразу транспорт потащили, а в Городе военные склады длительного хранения были, вот они их и расконсервировали.

– Ты машины, что от меня брал, сам продаешь?

– Не, – замотал он головой. – Вопросы возникнут. В Форте никто не знает, что я кондуктор, так что шифруюсь под посредника в закосе.

– А что не так?

– Долгая история, – поморщился он. – Есть тут одна… сила… что пытается это дело монополизировать, но я на дядю не работаю.

– Типа фрилансер?

– Именно. В Лудино начальник ментовки знает – да и достаточно. Он в доле чуток, прикрывает. А из-за рейнджеров там лишние не шляются, поэтому можно дела вести.

– Рейнджеров? – не понял я.

– Прилипла хохма чья-то, – махнул он рукой. – В Городе их патрульными частями назвали, но Патруль и в Форте есть, так что название не прижилось, одно с другим путали. А кто-то смеха ради рейнджерами назвал – и прилипло, не оторвешь.

Ну да, так обычно и бывает.

Запомнился же мне путь до Форта практически нереальной странностью происходящего, объяснениями, которыми сыпал всю дорогу Платон, не прерываясь даже тогда, когда жевал бутерброд с копченой колбасой. Участок странно комковатого снега, обозначенного полосатыми вешками, он назвал «гнездом снежных червей».

– На таком месте даже машиной лучше не ехать: колесо провалиться может, – объяснял он. – А так ногу отхватят в лучшем случае, они еще и ядовитые. Их в этих краях почему-то всегда много, вечная проблема.

– Черви в снегу? – уточнил я.

– Да хрен знает, черви это или что другое. Длинные, сантиметров по тридцать, на червей похожи, только еще и со жвалами вроде паучьих.

– И что, не уничтожат гнездо?

– Да только вскрыли, наверное. Те же рейнджеры подъедут да и выжгут на хрен.

Я только кивнул.

– У нас же тут два мира перемешалось – наш и хрен пойми чей. Два мира – две системы, так сказать. А там все снежное, вплоть до ягод. Понятия «Мрак», «Тьма», «Стужа», «нечисть» и «нежить» у нас тут вполне бытовые. Тут что волки стаями – что нечисть толпами. Оборотни и вампиры, вурдалаки и волколаки, на выбор. Кого не хватает? Снежные люди – вроде питекантропов с зачатками магии. Колдуны. Маги. Чародеи. Ведьмы. Во-он тот поворот видишь?

Платон указал на ничем не примечательный проселок, отходивший от главной дороги.

– Вижу.

– Там хутор был. Хозяев вампиры выели и сами заселились семьей. И знаешь что? Даже не чудили здесь: жрали народ в других местах. А так даже на постой принимали, и ничего.

– И чем закончилось?

– Патруль на них набрел как-то, вскрыли сущность. Там их вроде всех и перебили – в патруле мужики опытные, умеют это дело.

– А сейчас там чего?

– А черт его знает, ничего вроде. Опечатали место. Его с нуля чистить надо, защиту укреплять и все такое, а желающих пока нет.

Вампиры. Они всех съели, а их убили. А я сижу, значит, и все это слушаю. И что удивительней всего – в эту хрень еще и верю. Нет, серьезно верю, не посылаю Платона по маме, не хохочу истерически, а еще и подробности выспрашиваю. Хотя… если человек появляется у тебя, а затем проваливается в никуда, а потом ты его вновь встречаешь ниоткуда – что-то такое все же предполагать можно.

– А вампиров чем? Осиновым колом?

– Колом не обязательно, просто осиной. Башку можно отрезать. Огня не любят.

Осиной. Просто осиной. Затем слово «осина» в голове у меня трансформировалось в термин «пуля Вицлебена». Знают здесь такую?

– Че за пуля? – не понял Платон.

– Свинцовый нос, деревянный хвост за стабилизатор. Если вампир ваш осину не любит, то это прямо для него – застрянет в теле.

– Вот ты бы такие и делал, – сразу сказал Платон. – Тебе же по специальности, так?

– Их кто хочешь сделает, ничего сложного, – пожал я плечами. – А Степаныч насчет оружия с магическими приблудами говорил. Это ценится?

Платон внимательно и как-то задумчиво посмотрел на меня, затем кивнул:

– Это ценится, да. И Саня неплохой чародей, многое умеет. Ты об этом?

– Как-то так примерно, – пальцами я изобразил «примерность».

– Лицензия нужна. От Дружины. На работу с оружием, и главное – ввоз его в Форт.

– Фигасе, – удивился я. – А куда мне все это девать? – Я показал пальцем за плечо.

– Комендатуре на хранение сдашь. Я с человеком нормальным познакомлю, так что все в сохранности будет, пока ты бумажки получать станешь. С холодняком только можно. И с магическим сертифицированным.

– Это как?

– Это чтобы ты не мог менту… то есть дружиннику, навредить. Их бляхи – это тоже амулеты, поэтому все, что в Форте сертифицировано, на них не срабатывает.

– Тю-у-у… – протянул я разочарованно. – Сам же говоришь, что у вас там девяностые, а я и ствола не прихвати?

– Да сделаем тебе лицензию, если у тебя оружейный будет. И другие варианты всегда есть.

– Я на тебя надеюсь, – хмыкнул я в ответ на заявление.

Нет, с оружием я слишком сильно сжился, чтобы вот так запросто с ним расставаться.

На подъезде к Форту природа сменилась самой натуральной разрухой. Дорога стала грязной, пошла меж каких-то развалин, старых промзон, посадок причудливого вида синеватых деревьев, каких я отордясь не видел. Настроение начало портиться прямо на глазах – в таком месте жить, откровенно говоря, не хотелось.

Перед городом «Урал» с пазиком разъехались. Грузовик свернул в сторону, а вот автобус поехал с нами, как сказал Платон – к Юго-восточным воротам. Зато к нам присоединился уазик с надписью «Дружина» и изображением сокола на дверцах, который колонну и возглавил.

– Так можно было через другие ворота заехать, – сказал Платон, – но тебе груз на хранение надо сдать, а здесь комендатура. Так что у ворот чуток подождать придется.

– Подождем, – вздохнул я.

Настроение портилось на глазах. Вспомнился дом на окраине Фэрбэнкса, на шести акрах земли, вспомнился родной и любимый магазин, где все сияет металлом и лаком, вспомнилась комфортная и сытая американская жизнь. Природный авантюризм быстро сдувался дырявым шариком и терялся под волной накатывающей депрессии. Тут что, действительно люди живут? А мне, как Платону, обратно никак нельзя, а? Я бы заплатил. И здесь, и даже там.

Автобус тормознул у остановки с надписью «Торговый пятачок», который больше напоминал Рижский рынок начала девяностых, перенесенный на грязный истоптанный снег. Но лица у людей были… обычные. Ни вселенской тоски на них, ни какой иной убогости. Живут все же, просто живут.

Город же, похоже, и вправду был обнесен стеной. Стена вовсе не создавала ощущения того, что перед тобой шедевр фортификации. Стену слепили «из того, что было» – бетонные блоки, сваи, кирпичи, и все это втискивалось между многоэтажными домами, в которых закладывались все тем же разношерстным кирпичом оконные проемы. Так строят в спешке, явно чего-то сильно опасаясь. По верху стены шли витки «егозы», на верхотуре сторожевой вышки, добротной, бетонной, виднелся крупнокалиберный пулемет и головы двух караульных.

Ворота же были высокими, железными, крашенными в уставной зеленый цвет, и сейчас были открыты настежь, въезд в город перегораживался лишь шлагбаумом, возле которого тоже перетаптывались на снегу двое в теплом камуфляже, вооруженные автоматами.

– Комендачи, – пояснил Платон. – Теперь ждем очереди. Точнее, ты жди, а я сейчас вернусь.

И с этими словами он выбрался из машины, запустив в кабину волну морозного воздуха. Я видел, как Платон пробежал мимо очереди машин и исчез за дверью КПП. Мы успели продвинуться практически до самого шлагбаума, когда он выскочил обратно, явно чем-то довольный.

– Нашел нужного человека, все нормально будет, – известил он меня, забираясь обратно в кабину.

Когда дошла очередь до нас, меня ждал следующий сюрприз. Снаружи КПП презентабельностью не блистал, но внутри я увидел нечто совсем необычное – часть помещения отделена стойкой с бронестеклом, за ним двое вояк в «дубке» и какой-то мужик в свитере, самым натуральным образом глядящий в хрустальный шар: вот-вот судьбу предсказывать начнет. Я даже хотел это как-то прокомментировать, но Платон толкнул меня в спину и сказал, что нас ждут, торопись, мол.