Светлые века - Йен Р. Маклауд

Я кивнул, не задумываясь. После всего, что произошло, это было единственное разумное решение.

– А как насчет тебя, Анна?

– Возможно, я к тебе присоединюсь.

На следующий день после обеда мы с Анной отправились на пароме на Край Света. Шел сильный дождь. У холмов машинного льда скопились переливчатые лужи. Жестяные банки предупреждающе дребезжали. Гнулись стебли пышных поздних растений.

– Это случилось, верно? – вздохнула мистрис Саммертон, маленькая, смуглая и усталая, пока мы стояли на ее дребезжащем крыльце и я складывал зонтик. – Гильдеец с капеллой, о котором пишут во всех газетах, – его имя показалось знакомым…

Они с Анной обнялись, и, наблюдая за ними, я подумал о мощных крыльях утешения, которые когда-то объяли мою мать в Редхаусе, а еще о том, насколько с тех пор усохла мистрис Саммертон. Наконец она отстранилась и занялась своей трубкой, от чего влажный и спертый воздух в комнате сделался еще более удушливым, а свет, льющийся из окон, по которым снаружи струилась вода, померк.

– Что ж, я слушаю.

Мистрис Саммертон странным образом сосредоточилась на мелочах, пока Анна рассказывала о вышмастере Джордже, Капелле защитников и письме из Гильдии собирателей. За трубкой последовал ритуал поиска чая, наполнения котелка, прогревания примуса, звяканья ложками…

– Уверена, все не так плохо, как ты себе вообразила, Анна, – сказала она в конце концов. – Что касается вышмастера… ты же знаешь, гильдии заботятся о своих. Даже грандмистрис передумает и останется тебе верна, если она та подруга, за которую ты ее принимаешь. Конечно, я понимаю, это ужасно. Возможно, придется сменить адрес и немного отредактировать рассказ о прошлом. Но ничего еще не закончилось.

– Ты никогда не предупреждала меня, Мисси, – проговорила Анна, – что все будет именно так.

– Не предупреждала, потому что не знала. – Мистрис Саммертон на миг сделалась очень похожей на охапку старых прутьев. Затем полыхнули тьмой глаза. – Я все еще не знаю. И я понимала, что ты в любом случае не прислушаешься ко мне…

Она предложила нам чашки. Крыша домика поскрипывала и позвякивала.

Я кашлянул.

– Анна и я… мы решили вернуться в Брейсбридж. Существуют кое-какие вещи… я узнал про них здесь, в Лондоне. Они связаны с тем, что случилось с моей матерью, и с тем, о чем вы мне рассказали…

– Дело в том, Мисси, – сказала Анна, отставив чашку, – что меня тошнит от многолетнего обмана и скрытности. Несколько дней назад я даже побродила возле местного отделения Гильдии собирателей – гадала, что произойдет, если просто туда войти.

– А вот этого не надо! – Мистрис Саммертон покачала своей маленькой головой. – Взгляни на себя, Анна. Если бы ситуация была такой катастрофической, как ты утверждаешь, смогла бы ты сейчас сидеть тут в элегантном костюме и красивых туфельках, рассуждая о том, как вы с Робертом отправитесь в путешествие на поезде? Я сожалею о случившемся и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Но ты собираешься копаться в прошлом. Неужели это лучшее, на что ты способна, после всего, чем я пожертвовала ради тебя?

– Но в том-то и дело. Это всего лишь одежда, Мисси! – Анна окинула комнату взглядом. – К чему она, если я не смогу докопаться до сути того, кто я такая?

– Я дала тебе шанс прожить обычную жизнь. Не думаю, что у кого-нибудь из нас были лучшие условия – и они все еще твои, если только ты от них не откажешься. Ты замечательная, Анна. Замечательная во всех отношениях. Взгляни на себя – ты прекрасна, само совершенство. С какой стати тебе втемяшилась в голову идея, будто вы с Робертом раскроете некую тайну – и твоя жизнь обретет смысл? Анна, мир – вопрос без ответа. Так было всегда. Чем дальше вы будете продвигаться по этому пути, тем больше разочаруетесь и тем большей опасности подвергнете себя. Что бы ни случилось в Брейсбридже – пусть даже оно, как вообразил Роберт, связано с вашими бедными матерями, – это наверняка опасно, если имеет хоть какое-то отношение к истине. Там люди погибли, пострадали. А вы оба молоды и полны жизни. Разве этого недостаточно? Если вы отправитесь туда, подвергнетесь не меньшей опасности, чем здесь, – вероятно, гораздо большей. Я помогу тебе спрятаться от Гильдии собирателей, Анна – я помогу восстановить то, что ты потеряла, и я отдам все, что осталось от моих денег. Но я бессильна, если ты настаиваешь на том, чтобы вот так вслепую ринуться навстречу прошлому. Думаешь, гильдиям понравится, что кто-то раскопает их старые секреты – по-твоему, этот тип, Стропкок, безвреден?

Затем она повернулась ко мне, окруженная завитками трубочного дыма.

– В тот день на рынке мне не следовало показываться тебе на глаза. Я лишь отправила тебя на поиски того, чего ты никогда не найдешь.

– Я все равно искал.

– Но не то… – Ее взгляд метнулся к Анне, когда домик вздрогнул от порыва влажного ветра. – Совсем не то, что думал.

Часть пятая

Анна Борроуз

I

Бывали времена, не столь давние, когда поезда приходили и уходили из Лондона, словно взаимосвязанные части огромного механизма с плавным ходом. Теперь, когда мы с Анной тащили свои чемоданы по платформе станции Грейт-Олдгейт, оставалось лишь спрашивать, надеяться и ждать. Расписания уступили место уведомлениям, написанным мелом на доске и смазанным до полной неразборчивости, а Брейсбридж оказался слишком незначительным городом, чтобы удостоиться хотя бы проблеска узнавания на лицах дежурных. Единственными поездами, которые ходили прямо туда, были длинные, неторопливые составы с эфирными ларцами, прибывавшие на сортировочную станцию Степни.

Анна первой заметила надпись «Оксфорд», и мы поспешили на платформу, втиснулись в переполненный вагон второго класса. Пока стояли у окна, а состав полз по Лондону, чтобы в конце концов ускориться, я рассказал ей больше про Стропкоков – про числобусы, пустые склады, «Блаженную деву». Даже в эти последние дни я возвращался на свой наблюдательный пост под деревьями, наблюдая за их домом. Но слуги и припасы по-прежнему приходили и уходили. Внешне ничего не изменилось.

– Почему ты не поговорил начистоту, как только узнал, кто он такой?

Я покачал головой. Сейчас, похоже, был неподходящий момент упоминать о мужчинах, которые только вчера приходили к Блиссенхоку, расспрашивая о ком-то, кто соответствовал моему описанию. Пейзаж зазеленел. Жирный скот в загонах, стога и мелькающие туннели – я приехал в Лондон этим же путем. Мы еще до полудня добрались до Оксфорда, где поговаривали о том, что днем отправляется поезд в направлении Браунхита. Но