Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I - Арон Родович

Есть и другой способ — передавать деньги через третьих лиц. Тогда снимает кто-то «левый», а детектив получает свою долю уже чистой. Это тоже не прямой подкуп, и многие этим пользовались.

Я сам такими схемами заниматься не буду, но игнорировать их нельзя. Слишком уж чисто она исчезает. Если каждый до меня следивший внезапно «терял её из виду», значит, либо она их подкупала, либо работала с кем-то, кто знает, как обходить наблюдение.

В любом случае денег здесь куда больше, чем каприз невесты. И мотив у неё точно не измена. У неё что-то горит под ногами. И по какой-то причине она не может рассказать об этом ни Максиму, ни своему роду.

Моё рассуждение прервал стук в дверь, и я громко сказал, чтобы точно услышали: — Да, да! Войдите!

Дверь распахнулась. Внутрь вошёл модник, морща нос и показывая всем видом отвращение к помещению, в которое зашёл. Но как только он встретился со мной взглядом, то вежливо поздоровался и поклонился.

— Здравствуйте, господин. Это детективное агентство Крайонов? У меня для вас есть дело.

Какой прекрасный день! Два дела сразу! Да я популярный!

Глава 4

Я рассмотрел парня, который зашёл. Одет он был модно, аккуратно, правильно — всё сидело идеально. Если бы не его проблемы с эмоциями, можно было бы принять за аристократа. Но аристократы даже в стрессовых ситуациях лицо держат, а у этого взгляд скакал: сначала отвращение, потом удивление, потом попытка резко собрать вежливую маску. Это и выдавало его с головой.

На пальцах — несколько массивных, дорогих колец. Золото, серебро, камни. Видно, что вещь не дешёвая. Но перстня рода нет — и это уже говорит громче всего. Человек, который так следит за собой, будь он аристократом, носил бы родовой перстень в первую очередь. А если не носит — значит, носить нечего. Всё просто.

Я скользнул взглядом сверху вниз, собирая детали.

Белая выглаженная рубашка, такая, где стрелки на рукавах будто вычерчивали линейкой. На шее — шёлковый платок, завязанный узлом «я — эстет, смиритесь».

Брюки — узкие, почти джинсы, но не совсем; скорее, те самые «слим-фит», которые носят люди, уверенные, что у них идеальные ноги. Туфли — блестят так, что я увидел в них отражение собственного офиса. Смешно: помещение — развалина, а в его туфлях — как будто люкс-лофт.

Волосы… Господи… Гелевые, зачёсанные назад, боковые зоны выстрижены до миллиметра. Та самая модная сейчас стрижка «если дунет ветер, я умру, но зато красиво».

Руки — ухоженные. Маникюр с бесцветным покрытием, именно тот, что стоит дороже: подпиленные, отшлифованные, кутикула убрана так, будто ноготь — произведение искусства.

Этот тип людей любит себя. И очень любит показывать, что любит себя. Но к аристократии он не относится — эмоции слишком открытые, читаемые, ни капли тренировки.

На все эти выводы мне понадобилось пару секунд. Я такие вещи схватываю быстро.

Я слегка кивнул:

— Да, вы по адресу. Слушаю вас. Какое у вас дело ко мне?

Он улыбнулся своей фирменной, нарочито вежливой улыбкой:

— Дело чрезвычайной важности, господин Крайонов.

Я ещё раз окинул его взглядом и сказал:

— Да, вы по адресу. Детективное агентство Крайонов приветствует вас. Можете присесть.

Показал на единственное новое кресло в конторе: всё остальное я покупал с рук, на Б/У-рынке — денег особо не было. Он прошёл к креслу, поморщился, будто я предложил ему повязать шарфик из прошлогодней коллекции, но всё-таки сел. До него там вообще сидел графский наследник, так что его попытка обидеть предмет мебели взглядом — мимо кассы.

Он заговорил своим слегка елейным тоном, тем самым, которым обычно подмазываются, когда хотят казаться важнее, чем есть:

— У меня к вам дело от самой княжны…

Но прежде чем продолжить, он вытащил из кармана джинсов небольшой свёрток и развернул его. Внутри — артефакт.

Я такие знал. Артефакт неразглашения.

Работает элементарно: берёт каплю моей крови, связывает клятву, и если я когда-нибудь проболтаюсь — артефакт вспыхнет, а хозяева узнают, что я нарушил слово. Дорогая игрушка, не для простолюдинов. Но раз он пришёл от княжны — для них это расходный материал.

Он посмотрел на меня вызывающе и произнёс:

— Надеюсь, вы готовы дать клятву неразглашения?

Конечно, я хотел послать его куда подальше, не самое удобное ведение дел, но вслух сказал совсем другое:

— Да, конечно. Никаких проблем. Договор между нами всё равно будет заключён официально и зарегистрирован в Имперской канцелярии. Так что вопросов с разглашением не возникнет.

— Да, это я прекрасно понимаю, — продолжал он своим неприятным, но, на удивление, мелодичным голоском. — Всё это ясно, но ситуация такая, что я уже сейчас начну рассказывать вещи, которые не должны дойти ни до чьих ушей. Вы же понимаете: дела князей — не обычные дела. Иногда они на уровне имперских.

В голове я только и подумал: ого… что же там у княжны произошло, если они приползли именною ко мне?

Если у них пропала иголка в траве, то они выбрали по их мнению как раз самого незанятого детектива. Откуда у него могут быть дела, если он только сегодня появился на онлайн картах. Логика железная.

Нет, серьёзно, насколько бесполезным должно быть их дело, если его поручили мне?

И ещё артефакт неразглашения припёрли. Прекрасно. Я — официальный «ищи-иголку-в-траве» уровня «ниже плинтуса». Карьера мечты.

— Да, конечно, — сказал я вслух, сохраняя профессиональное лицо. — Можете проговорить клятву, я её принимаю.

Он торжественно расправил плечи и начал стандартным текстом:

— Я, Элисио, заключаю договор крови с…

Завис на мне, ожидая имя.

— С Романом. Романом Крайоновым, — подсказал я.

Он кивнул и продолжил:

— … о том, что он ни при каких обстоятельствах не скажет ни единой детали, прозвучавшей в моей речи, и всё, что связано…

— Стоп, — поднял я палец.

Он завис, как будто я нажал на паузу.

— По вашей формулировке я не смогу рассказать ничего никому. А если мне понадобится узнавать информацию, допрашивать людей, проверять точки, входить в контакт с объектами? Вы же понимаете: так дело вести невозможно.

Он выдохнул, слегка поморщив нос, и сказал:

— Хорошо. Переформулирую.

И начал заново.

Я остановил его жестом:

— Подождите. Давайте я сам подскажу, как это правильно звучит. А вы уже озвучьте, — сказал я.

Он приподнял бровь, как будто хотел возмутиться, но вовремя понял, что упрётся в стену. И я