Я уже царь. Книга XXIX - Сириус Дрейк

виду, — Лора появилась передо мной, лежа на кровати в нижнем полупрозрачном белье. — Я, конечно, верю в то, что Булат какой-то сверхзвуковой конь, но все же… Это трехсотлетний нахрен конь.

— Ну что поделать? Посмотрим. Все равно, это может оказаться быстрее, чем дирижабли и поезда.

Болванчик подлетал к Метрополю. Как и ожидалось, у входа дежурили жандармы. На этажах также патрулировали военные.

— Нет, ну какие молодцы. Как будто в стране больше других дел нет… — вздохнула Лора.

Петр сидел в номере и смотрел телевизор. На нем был один лишь халат, в руке бутылка виски.

— Сразу видно, у мужчины настроение испорчено, — улыбнулся я.

Но проблема была не только в этом. Пушкин поставил на все апартаменты свою защиту, изолировавшись от мира.

— Лора, давай подскажем ему, что надо поговорить.

Сказано — сделано. Взломать телевизор Пушкина не проблема. И было забавно наблюдать, как его лицо вытягивается, когда героиня мелодрамы начала говорить:

— Алехандро, любовь моя, если ты уплывешь на этом корабле, я не смогу жить!

— Не переживай, Мануэла, я скоро вернусь! Александр Сергеевич, будьте любезны, откройте заслон, и тогда я вернусь к тебе, как можно быстрее!

Пушкин встал. На лице растерянность. Он посмотрел на бутылку. Понюхал. Попробовал на язык.

— Что за нахренблин? Не отравлена…

А герои продолжали.

— Но Алехандро, если Пушкин не сможет открыть купол, что мы будем делать?

— Не переживай, Мануэлла. Ему надо просто сделать небольшую дырочку, и все…

Пушкин посмотрел по сторонам.

— А-а-а, — протянул он и снял кусок защиты у окна.

Болванчик тут же проник в помещение и завис перед лицом Пушкина. Защита опять схлопнулась, а герои по телевизору вернулись к своей любовной линии.

Должен признать, ближе к полуночи состояние Пушкина сильно изменилось. Лора фиксировала просто какой-то сумасшедший всплеск силы и энергии. Но и это еще не предел. Не мудрено, что он сам себя огородил от остальных. С такой аурой можно нехило подкосить парочку ближайших кварталов.

— Миша, ну наконец, — выпалил он. — Скажи, что у тебя есть план.

— Да, план есть.

— Как там моя старушка?

— Живее всех живых. Она очень беспокоится за вас и передает привет. А так же говорит, чтобы вы ничего лишнего не предпринимали.

Пришлось немного добавить от себя, но а кто меня остановит?

— И что, предлагаешь мне просто так тут сидеть, как павлин? — прорычал он.

— Нет, мне нужен эксперт по артефактом. Преподаватель Буслаев. А для этого мне требуется конь Булат, с которым вы штурмовали Кремль.

— Эксперт по артефактам? Так это Миша Чехов… Есенин… Люся немного разбирается. Да и Лермонтов…

— Ага, — вздохнул я. — Как удачно, что сейчас все в Римской Империи? Так где мне найти Булата?

— Он в моем городском поместье.

После того, как он назвал мне адрес, я поблагодарил его и решил, что детальку все же стоит оставить с Пушкиным. Заодно попробую зафиксировать его максимальную силу.

У меня был новый адрес, и к нему вылетела новая деталька. Теперь я буду действовать только так. Не особо оригинально, но зато безопасно и с минимумом конфликтов.

Убедившись, что конь действительно там, я попросил у Андреева личную машину графа, чтобы у жандармов не было вопросов. Ко мне так же приставили две машины для большей убедительности и дали одного помощника, чтобы, в случае чего, он разговаривал с проверяющими.

— И все же, интересно, это чисто совпадение, что все эксперты по артефактам покинули страну? — задумалась Лора.

— Я склоняюсь к тому, что Пушкин знал только их, — пожал я плечами. — Даже интересно, как там у них дела с Лермонтовым. Все же, если он поднял мертвецов, сражаться будет проблематично…

— Ну, мы этого не узнаем.

* * *

г. Ларисса.

Римская Империя.

Сергей Есенин не в лучшем расположении духа. Опять. И не потому, что у него проблемы в семье. Хотя это было дополнительным багажом расстройства. Но сейчас его раздражала жара, отсутствие нормальной еды и вечная болтовня Чехова.

Они заранее спланировали маршрут и знали, что Лермонтов обязательно будет в городе Ларисса, так как тут располагалось одно из военных кладбищ, где хоронили героев и сильных магов. Такой плацдарм с новыми солдатами он не мог упустить.

Поймать Лермонтова между городами было просто невозможно, так как он был непредсказуем. И мог двигаться в случайном порядке. Все это сильно напрягало Сергея Александровича. Ему казалось, что нет благоприятных условий для сражения. К тому же надо будет сражаться на его территории, а у него и так уже, по информации от римских военачальников, около тысячи голов. И это только по предварительным данным.

Хотя Есенин, Чехов и Люся не единственные, кто собирался противостоять королю некромантов. Все же это чужая страна, и ее защищают собственные войска.

Так что сюда подтянулись военные и эвакуировали город. Все понимали, что если будут жертвы, то это лишние солдаты для Лермонтова.

Город встретил их пустыми улицами и палящим солнцем. Одежда быстро пропотела насквозь.

— Ох, слушайте, — наклонилась Люся к мужчинам. — Раз в городе нет жителей…

— И что? — удивился Чехов.

— Давайте остановимся в магазине одежды, хоть переоденемся…

Они как раз проехали очередной блок-пост.

— Ты что, мы тут спасаем население страны, — возмутился Сергей.

— И как это относится к тому, что мы одолжим одежду?

— Это воровство, — твердо сказал Есенин.

— Сережа… Сереж, а ты подумай, тебе будет удобно сражаться с ЛЕРМОНТОВЫМ, в этом камзоле? В штанах? При такой погоде? Вонючий… Фу!

Чехов переводил взгляд с одного на второго и улыбался.

— Люсь, ты давай мне тут не вешай лапшу на уши. Мы с тобой сколько знакомы? Напомни? Какой у тебя ранг? Хочешь сказать, ты не сможешь контролировать температуру тела? Хочешь сказать, ты потеешь? Ну не начинай, а.

— Слушай, Серег, — вмешался в их спор Чехов. — А давай заглянем… Переоденемся. Наша одежда просто может пострадать в битве. Возьмем поудобнее. Да и что нам мешает оставить деньги за одежду?

Есенин замолчал. Кажется, такой расклад ему в голову не приходил.

— Ладно, уговорила…

— Хех, — надменно откинулась на спинку Люся и ткнула пальцем вперед. — Давай вон к тому магазину!

Машина свернула к небольшому магазину в переулке. Чехов встал у двери, поколдовал пальцами и замок щелкнул.

— Не знал,