Ведьмин дом - Павел Шушканов

в столице на эту неделю. Говорят, что тепло, бабье лето. А у нас тут все дожди и дожди. И холодно. А я как раз всех самогонщиков переловил, погорячился.

Он усмехнулся и снова выглянул в окно.

– А знаешь, что, отче. Тебе сейчас нужно немного успокоительного. Кагоров, извини, у меня нет, но кое-что конфискованное имеется. Подожди пару минут, я до машины.

Алексей на некоторое время остался один и снова вернулся страх. Казалось, что все это передышка перед новым кошмаром. Никакого Кирилла не было вовсе, сейчас погаснет свет и страшные стуки повторятся, а потом он снова окажется в лесу. Алексей вжался в угол дивана и подобрал ноги. Он смотрел на подозрительно распахнутую дверь, за которой тишина. А потом послышались шаги и на пороге появился Кирилл с двухлитровой банкой в руках. Он улыбался.

– Говорил же – вернусь.

Кирилл пошарил на полках, нашел оставшийся пирожок, немного колбасы, купленной днем с Светланой и ломоть хлеба.

– Хорошо живешь, ваше преосвященство.

Он заставил Алексея выпить целый стакан розовой жидкости из банки, которая действительно не была кагором, а затем усмехнулся и взялся за свой стакан.

Алексей чувствовал, как страх и дрожь во всем теле от пережитого кошмара понемногу отпускают.

– Что это было, Кирилл?

Участковый задумчиво пожал плечами.

– Обычный самогон, правда настоянный на дубовой коре. Не такая гадость, как у Степаныча, но тоже не ирландский виски.

– Да нет, я про наваждение. Этого не могло быть на самом деле.

– А откуда ты знаешь? – Кирилл многозначительно кивнул на крестик на груди священника. – В мире много всякого было, чего и быть не могло. В это же ты веришь. Вот и кошмар свой ночной прими как должное.

– Нет, это другое! Я же видел это существо, оно совершенно нереальное!

Кирилл криво усмехнулся и разломил пирожок с мясом не две неровные части, пододвинув большую Алексею.

– Батюшка не верит в демонов, – заключил он, – рассказывает про них, а сам не верит. Забавно. Ладно, не смотри на меня так укоризненно, я что думаю, то и говорю.

– Как у вас все просто! – Алексей почувствовал, что страх отпустил, уступив место гневу. – Значит, веря в существование чудес и господа Бога, я должен допускать наличие на земле всякой нечисти вплоть до зеленых человечков.

– Серых, – поправил Кирилл. – А почему бы и нет? Ты меня сам на проповеди нечистым будешь пугать и рассказывать об ужасах преисподней, а потом я вспомню, что батюшка-то сам во все это слабо верит.

Алексей вздохнул, но промолчал. Некоторое время Кирилл выразительно смотрел на него, а потом потянулся к банке.

– Не привиделось тебе это, – наконец сказал он, – но и на самом деле этого не было. Сложно объяснить. В общем, привет тебе Таисия Несторовна передала.

Алексей не понимающе качнул головой.

– Кто?

– А чего ты удивляешься, святой отец? Тебя просили сюда приезжать, или может храм открывать просили? Ты первый начал, до этого Таисия тебя не трогала. А потом звон твой пошел на всю округу – еще же колокол нашел где-то. Ну, и чего ты после этого ждал, беляшей с мясом?

– Кто такая Таисия Несторовна?

Кирилл махнул рукой в сторону окна и торопливо перекрестился.

– Ведьма.

2. Кирилл

Кирилл нещадно гнал машину по кочкам, пока не показалась родная дверь за низким палисадником. После ругани и возни с ключами, дверь наконец открылась, но изнутри. Хмурая женщина в наспех запахнутом халате держала в руках фонарик.

– Привет. Чего поздно так?

– Расскажу. Поставь чайник. Он чая Егоровны до сих пор кисло во рту. Из поганок она его что ли заваривает?

Женщина прошла на кухню и зажгла плиту, не включая свет.

– Как она там?

– Жива и здорова твоя тетка. Только опять жалуется на почтальона. Говорит, что письма от внуков ей не приносит, теряет по дороге. Конечно, все дело в почтальоне. А что, опять свет отключили?

– Да нет, просто не зажигала. Маша спит беспокойно, и легла поздно.

– Понятно.

Он некоторое время молча пил кофе, косясь на комнату, где ворочалась дочка.

– Как она сегодня?

Жена покачала головой.

– Ясно.

Он залпом допил кофе и отвернулся к окну.

– Батюшку подвозил сегодня. Представляешь, застрял на машине в лесу под Глинеевкой. Завтра не забыть бы, откатить его экипаж к дому, обещал.

– Он же в Питере, – недоверчиво сказала жена. – Или, постой, ты о каком батюшке?

– Об отце святом. Представляешь, в Глинеевку отправили служить в старый храм. А сам моложе меня лет на десять, видимо из семинарии только. Даже бороды нет, представляешь? – он усмехнулся.

Жена медленно опустилась на табурет, вытирая руки полотенцем.

– Господи, в Глинеевку! Батюшку и в Глинеевку. Ты ему ничего не сказал, надеюсь?

– Ну, нет.

Женщина закрыла лицо руками.

– И это сейчас, когда Маше хуже стало.

– Ладно, помолчи! Разберемся.

Он приоткрыл окно и закурил прямо в безлунное небо.

* * *

– Вставай, на службу опоздаешь!

– Подождут, – Кирилл перевернулся на другой бок и уткнулся носом в шершавые обои. Их вид всегда наводил тоску, особенно когда вечерами заходила речь о том, что давно пора бы их уже сменить на новые. Он обычно молчаливо соглашался, уже чувствуя на ладонях, подошвах и коленках липкий клей, а в носу запах мокрой бумаги. Но оклейку стен в очередной раз откладывали, разумно соглашаясь однажды выехать на приличный отдых на эти деньги, если, конечно, отпуск Кириллу дадут не зимой, как обычно.

Но этой осенью Лиза была непреклонна и уже подобрала что-то в единственном в райцентре строительном магазине.

Кирилл перевернулся на спину и уставился на побеленный потолок с причудливым желтым рисунком после особенно сильного дождя пару месяцев назад.

– Что-то горло болит, – соврал он.

– Да у тебя каждый день что-нибудь болит, – отозвалась из комнаты Лиза.

– Возраст, – прокряхтел Кирилл. – За третий десяток перевалило.

Даша засмеялась и кинула в него рубашкой.

– Иногда мне кажется, что начальник тебе приплачивает, – буркнул Кирилл и сел в кровати. Горло и правда немного болело. Он открыл окно и потянулся к сигаретам.

– С утра? Положи сейчас же и поешь!

За столом его ждало маленькое счастливое личико над огромной тарелкой гречневой каши с молоком.

– Дочь, мама опять пытает нас кашей?

Он крепко обнял худенькое тельце в полосатой майке и торопливо поправил съехавший на бок бантик.

– Мне больше нравились косички. Лиза, верни нам косички!

Ребенок промолчал и улыбнулся.

– Давай доедай, я тебя в сад отвезу.

– В центре сегодня будешь? – поинтересовалась Лиза из комнаты.

– Возможно, – последовал уклончивый