Апокалипсис 1920 - Артем Рудик

во время суматохи разбил склянку с продуктом своего эксперимента.

– Но пусть заккум и ядовит, он всё же не превращает людей в...

– Помнишь, что сказал солдат? Про то, что такие случаи уже бывали в сёлах, где убивали ведьм?

– Хочешь сказать, что никакой мистики в тех случаях нет?

– Скорее всего ведьмы знали какой-то рецепт из сока дерева. Может быть, профессор с сообщником, решили его повторить?

– Но на кой чёрт?

Я промолчал. У меня не было ответа на этот вопрос. Мы продолжили осматривать комнату, в надежде найти что-то открывающее глаза на исследование "чёртова дерева". Пока Феликс прилип к книжному шкафчику, вытаскивая книгу за книгой и пролистывая их, я подошёл к скромной кровати в углу комнаты. На табурете возле неё лежала книжка в кожаном переплёте. На её обложке было написано: "Великое проклятие". Неужели она меня преследует?

Достав из-за пояса ту копию, которую я позаимствовал у доктора, я понял, что они абсолютно идентичны: тот же странный язык, те же не очень аккуратные картинки. В общем, та же белиберда.

– У нас тут, кажется, второй "манускрипт Войнича"! – сказал я, продемонстрировав товарищу находку.

– Может, хоть у этого будут ключи к разгадке? – сказал Феликс и вдвойне яростнее принялся перелистывать книги.

Внезапно, из одной книжки выпал аккуратно сложенный листок бумаги. Мой напарник поднял его и аккуратно развернул. Пробежавшись глазами по тексту, он незамедлительно зачитал его мне:

– "Павел, прошу, приезжай сегодня ко мне и забери мои наработки. Время не ждёт. Боюсь, он скоро придёт по мою душу, и только ты можешь сохранить плоды нашего труда. Он не в курсе, что ты помогал мне лечить его врагов и вряд ли тебя тронет. На тебя вся надежда..." Кажется, это от Шарикова.

– И говорят они о Матфее...

– Почему ты так в этом уверен?

Не дав мне ответить, со стороны коридора разнеслись громогласные шаги и через несколько секунд на пороге появился батюшка в противогазе:

– Извините, дети мои, что задержался. Рад, что не упустил вас на условленном месте. – он откланялся.

Мой товарищ откланялся в ответ и вопросительно посмотрел на меня:

– Твой друг?

– Тот самый свидетель, о котором говорил Семашко. – сказал я.

– А ведь это именно тот поп, которого я спас вчера. В иных обстоятельствах он вряд ли стал бы сотрудничать с советской властью, но поскольку я геройствовал...

– Верно. И я рад, что расскажу всё именно вам, дети мои. – сказал батюшка, – Я очень благодарен вам за вашу помощь в тот день.

– Это всё прекрасно, но что именно вы можете нам рассказать о хозяине этой комнаты?

– Многое, я его и шайку его безбожников знаю отлично.

– Что вы имеете в виду под "шайкой безбожников"? – спросил я.

– Эти люди... Среди которых был и этот гражданин. Они... Ну... Верили в Христа, вроде как. Но ничего святого в них не было. Они почитали проклятия и мыслили, что это божественная награда, а не кара. У них была целая секта, где почти все были прокляты. И почти все выходили из общего аристократического круга. Эта секта и до сих пор существует.

– Откуда вы про это знаете?

– Они заседают прямо напротив Христа Спасителя. Вроде как, в качестве издевательства за то, что наш приход их отвергнул. Да и с Эйнемом у них какие-то связи.

– Кондитерская фабрика... – догадался Феликс.

– Да. Именно. – подтвердил батюшка, – Когда один из наших понёс ересь и был изгнан из епархии, его приютили именно в недрах фабрики на Берсеньевской набережной.

– Из ваших значит... А как его звали? – спросил я.

– Отец Матвей.

– Вот картинка и начала складываться. – заключил Феликс.

Печать первая – Феликс – Фабрика товарищества Эйнем

Фабрика из красного кирпича смотрелась сегодня довольно угрожающе. Была дождливая погода и серые тучи почти касались её довольно невысоких труб. Вода в Москва-реке тихо плескалась и ввиду того, что сегодня предприятие не работало, этот самый плеск было слышно даже от главного входа.

Да и на всём Безымянном острове нынче было тихо. Возможно, из-за того, что вчера произошло на той стороне реки и введённого карантина. Я бы, на месте обычных горожан, тоже не показывал лишний раз носу из дома. Но работа обязывает.

Кроме всего прочего, отсутствие людей крайне помогало нашему делу. Ведь, если мы снова столкнёмся с чем-то опасным, а целая секта проклятых вполне себе подходила под описание "чего-то опасного", то мы хотя бы не заденем гражданских в процессе погони или борьбы. По крайней мере, мне очень хотелось бы верить, что всё не выйдет так, как было в прошлый раз.

Для этого была как минимум ещё одна причина и заключалась она в том, что я истратил слишком много сил на ту перестрелку. Ещё бы немного и мой демонический глаз бы выгорел от столь длительного и активного использования. А вместе с ним, выжгло бы и мой мозг.

Никогда бы не подумал, что столь незначительная в плане энергозатрат мутация, какой была моя, могла бы довести меня до самовозгорания. Всё же, я никак не воздействовал на реальность и не делал ничего разрушительного. В каком-то смысле я мог бы делать все эти краткие предсказания и без глаза, только это потребовало бы длительных тренировок и определённого таланта. Но мне хотя бы не пришлось нормировать использование собственного зрения.

Впрочем, мне всё равно повезло с проклятием. Оно было не столь устрашающим и иссушающим, как у моего напарника. Да и боли мне не причиняло, оставаясь достаточно полезным в моей основной работе. Возможно, мне повезло даже многим больше некоторых. По крайней мере, у меня проклятие наименее