Кай из рода красных драконов 5 - Кристиан Бэд

бога, но убить его порождение можно! — воскликнул он и вытянул руки с мечом, готовый разжать пальцы. — Я отрежу этим мечом твои волосы! Возьми свою жертву и закрой провал, о, повелитель нижнего мира!

Меч стал вдруг тяжёлым, как сто мечей, а руки отказались подчиняться. Кровь застучала в висках Нишая. Проклятое оружие словно прилипло к его рукам и тянуло вниз.

— Остановись! — зарычал Эрлик.

Он рванулся к Нишаю, но волосы удержали его.

— Останься со мной! — выкрикнул повелитель нижнего мира. — Там, на земле, тебя ждут только боль, страх и предательство! Отдай мне меч — и ты станешь моим любимым сыном! Я усажу тебя на высокий трон… Я!..

Нишай качнулся вперёд, теряя опору, но ощутил верёвку, что держала его.

— Смерть всегда обещает больше, чем жизнь! — усмехнулся он. — Пусть мне будет больно — я не боюсь. Мы убьём дракона! Столкнём его вниз!

Глаза Эрлика вспыхнули чёрным огнём. Зубы стали расти изо рта, а ногти из пальцев: он пытался дотянуться до ослушника.

Нишай крепко зажмурился и неимоверным усилием разжал пальцы.

Глава 32

Убить дракона

Человек — один из самый страшных зверей. Я часто слышал об этом, но в реальности пришлось увидеть только сегодня.

Если бы у воинов родов барса и волка имелось оружие, способное причинить серьёзный вред владыке преисподней, его изрубили бы в фарш, с такой яростью налетали волчьи всадники.

Но дракону было не до нас — он дрался с переродившимися в нежить волками.

Эрлик даже зубов не показывал волчьим всадникам, только крутился и лупил хвостом, отбрасывая самых назойливых.

Однако мужики были крепко привязаны к сёдлам, а ездовые звери кувыркались в полёте, как заправские эквилибристы, и снова неслись на врага.

К несчастью, раны, нанесённые людьми, зарастали на Эрлике быстро. И только волки, нахлебавшиеся магической крови повелителя преисподней, представляли для него серьёзную угрозу.

Его чёрная кровь хлестала из ран — удушающе-пряная. Это забирало у дракона силы и сводило с ума нас.

Странные, злые мысли, появлялись в голове словно сами сбой. Хотелось рубить, рвать на части огромного зверя, словно не было больше ничего, кроме крови и смерти. Словно мы родились не просто победить Эрлика, а перемешать его кровь с землёй.

Домашние волки тоже дурели от запаха крови. Поначалу и я опьянел, а Мавик, увенчанный защитным амулетом, так и вообще возомнил себя бессмертным волком.

Он бросался чуть ли не в пасть Эрлику, а я махал мечом, как заяц на батарейках, пытаясь найти уязвимые места.

Всё смешалось в моих глазах — земля, небо, звери и люди. В ушах звенело от воинских криков, гудения варгана, рычания, ветра, бьющего в лицо.

Кровь чёрного дракона насохла на руках, а с физиономии её приходилось то и дело смахивать, чтобы не заливала глаза.

Это был сумасшедший бой. Исполинские волки-мутанты, похожие на мифических братьев Хати и Сколля, рвали дракону бока и брюхо, а мы, всадники, пытались теснить его к провалу в стене огня.

Постепенно в башке у меня немного прояснилось, и адреналин схлынул. Я огладил Мавика и заставил его подняться выше дерущихся, чтобы оценить результаты сражения.

К сожалению, продвинулись мы мало. Правда, Эрлик потерял много крови — я видел целые лужи между камнями. Но дракон продолжал раздуваться, черпая энергию из провала и становясь всё неуязвимей.

— Надо что-то предпринять, Мавик, — прошептал я, успокаивающе похлопывая волка по шее. — Эрлик по мимо воли подпитывает и нас своей яростью, но это — плохая подпитка. А мы никак не можем прижать его к провалу.

Мавик зарычал. Он рвался вниз, в битву.

— Подожди, — успокаивал я его. — Чапай думать будет.

Но волк нервно сучил в воздухе лапами. Он не понимал, чего тут думать, и хотел драться.

Я же с надеждой смотрел вниз на людей, что суетились под щитом света.

Ярость всадников и волков дала возможность нашим охотникам, выбраться из-под защиты Дьайачы, чтобы запастись камнями для катапульты.

Они натащили порядочную кучу и готовились стрелять, а Айнур скакал вокруг и махал руками, наверное, командовал.

Впрочем, ругал я его зря. Наш предводитель всем нашёл дело. Даже самые мелкие зайцы таскали в своих плащах щебень, чтобы укрепить и приподнять катапульту.

Лишь Шасти одиноко сидела у самого края светового щита возле драконицы Нисы и наблюдала за провалом.

Она могла бы возиться с ядом, если воины нашли тушку ютпы. Но сидела. Может, Нишай подал ей какой-то знак, и девушка помогала ему магией?

Наконец, в дракона полетел первый камень из катапульты, угодив в бронированный чешуёй бок.

Я и не ожидал, что он так собьёт твари темп: Эрлик зарычал, закрутился на месте. И словил второй камень, который ему тоже совсем не понравился.

Эрлик бросил грызться с волками. Закружил над щитом, пытался разглядеть, кто там ему досаждает?

Дьайачы, плотно окружённая своими светлыми воинами, вскинула руки выше, заставляя щит расшириться и ударить Эрлику в морду.

Он заревел от ярости, а волки тут же насели на него сзади… Но повелитель преисподней не успокоился и снова полез проверять прочность щита.

Охотники возились под щитом, перезаряжая катапульту. Эрлик рвался к ним. Раньше он не находил деревянное чудо умельца-Истэчи настолько невкусным.

Мужики раздобыли яду? Отлично! А чего такая нездоровая реакция?

Яд не нравился Эрлику и раньше, но теперь он прямо-таки осерчал на нас. Ввинчивался в свет так, что шкура задымилась.

Странно. Ведь Ютпа — тоже создание преисподней. Её яд действовал лишь на плоть дракона, что он самому Эрлику? Его могучей душе, или что там бывает у бездушных тварей? Антидуше?

Я почесался, размышляя, и пожалел. Засохшая драконья кровь мерзко скрипела под пальцами, забивалась под ногти. Вдруг она аллергенная какая-нибудь?

Может быть, причиной ярости Эрлика было то, что его магическая сила удерживалась теперь совсем тоненькой оболочкой живой плоти, полученной через жертвы? А что, если плоть лопнет? Что будет тогда с драконом? Тоже лопнет, как шарик?

Я тронул коленями Мавика, собираясь направить его вниз, но Эрлик взвился мне навстречу ракетой, и нам пришлось выруливать на границу света и тьмы.

Гигантский дракон не заметил нас с Мавиком. Он набрал высоту и винтом пошёл вниз, на щит.

Неужели что-то понимает про массу и ускорение? Вот же собака страшная.

Найдя глазами Ичина, тоже нарезающего «командные» круги над щитом, я заорал ему:

— Сейчас он ударит с разгона!