Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин
Город, которым мы стали читать книгу онлайн
Лауреат премии Британской ассоциации научной фантастики и премии «Локус».
Финалист премий «Небьюла», «Хьюго» и Британской премии фэнтези.
Бестселлер по версии «Нью-Йорк Таймс».
Одна из 100 лучших книг фэнтези «всех времен» по версии журнала TIME.
Топ-100 обязательных к прочтению книг года по версии журнала TIME.
Одна из 15 лучших книг года по версии журнала Vanity Fair.
Одна из лучших книг года по версии Amazon.
Н. К. Джемисин создала новый невероятный роман – захватывающую историю о культуре, индивидуальности, магии и легендах современного Нью-Йорка.
В Манхэттене молодой аспирант сходит с поезда и осознает, что не помнит, кто он, но чувствует, как бьется сердце города, видит его историю и ощущает его мощь.
В Бронксе директор арт-галереи находит удивительные граффити, разбросанные по всему городу. Ей кажется, что эти прекрасные и сильные работы взывают к ней.
В Бруклине политик и по совместительству мать-одиночка замечает, что слышит, как город поет под перестук ее «Лабутенов».
И они – не единственные.
У каждого великого города есть душа. Одни древние, как легенды, другие – молодые и разрушительные, как дети.
А у Нью-Йорка их шесть.
«В романе мало кто из людей осознает, что крупные города на Земле – Лондон, Гонконг, Сан-Паулу и другие – живые. Когда Нью-Йорк решает присоединиться к этой группе избранных, пять горожан внезапно становятся аватарами одного из пяти боро – районов мегаполиса. Но, к сожалению, первое, с чем они сталкиваются – очень древний враг, который давно охотится на города, а теперь его мишенью стал новорожденный Нью-Йорк. К счастью, воплощения города быстро обнаруживают, что с большой ответственностью приходит и большая сила. Сверхъестественные бои на крышах такси, тайные станции метро, политика городских служб и даже арт-галереи местных художников – все это переплетается друг с другом в живом послании – признании в любви к городу и его разнообразным обитателям. Джемисин завоевывала награды за свои предыдущие романы, но этот завоюет и сердца читателей». – Amazon Book Review
«Это великолепная фантазия, действие которой происходит в самом фантастическом из городов – Нью-Йорке. Она всеобъемлющая, что делает ее только лучше, а в ее основе можно услышать и Борхеса, и Лавкрафта, но уникальный голос и точка зрения принадлежит только самой Джемисин». – Нил Гейман
«Джемисин стала основой той фантастики, что поражает воображение смелостью повествования». – Entertainment Weekly
«Любовное послание, торжество, выражение надежды и веры в то, что город и его жители могут и будут противостоять тьме, страху и, если потребуется, встанут на защиту друг друга». – NPR
«Этот роман – безудержный восторг, веселое путешествие, призыв к действию и революция с обилием танцев. Завидуй, Лавкрафт!» – Аликс Е. Харроу
«Одна из самых захватывающих и мощных фантастических книг современности. Новый роман Джемисин привлечет внимание даже тех, кто не читает фэнтези». – Booklist
«Самый значительный писатель-философ своего поколения… Она так хороша». – Джон Скальци
«Песня любви и ненависти к родному Нью-Йорку. Яростная, поэтичная, бескомпромиссная». – Kirkus
«Удивительно изобретательное любовное письмо Нью-Йорку, касающееся всего мира. Талантливый ответ Лавкрафту, с симпатией и юмором. Своевременная и дерзкая аллегорическая история для нашего времени. Эта книга – все и даже больше». – Ребекка Роанхорс
«Джемисин показала душу Нью-Йорка так, как это могла сделать только писательница ее уровня. Это шедевр, который игнорирует все правила: красивый, музыкальный, жизнерадостно странный и настолько невозможно фантастический, насколько и очень правдивый». – Пэн Шеперд
«Без сомнения, одна из самых блестящих книг, которую я когда-либо читала. Это дань уважения Нью-Йорку, наполненная любовью и резкая, настолько невероятно изобретательная, что я почувствовала, как расширяются границы моего собственного воображения и возникает понимание того, каким может быть фэнтези». – Шеннон А. Чакраборти
«Величайший из ныне пишущих авторов фэнтези открывает свое сердце Нью-Йорку, и в результате получается роман, полный любви, ярости и невероятно убедительных персонажей, как того и заслуживает мой любимый город». – Сэм. Дж. Миллер
«Один из самых известных новых голосов в эпическом фэнтези». – Salon.com
Затем по всей длине твари прочерчивается тонкая линия, и ее нос раскрывается, разделившись на две части. На две половинки одного целого. Это пасть. А за ней – черная глотка, усеянная острыми обломками сидений.
Паулу негромко ругается и делает шаг назад. На его лице написан страх. Мэнни сжимает кулаки и, наоборот, шагает вперед, поскольку страх за главного аватара перебарывает в нем страх за себя. Он все еще не придумал, каким конструктом воспользоваться, но из его груди вырывается рык, и красная пелена инстинкта затмевает все.
– Он мой, – рычит Мэнни. Его голос стал глубоким, раскатистым; Паулу бросает на него удивленный взгляд. – Мой! Ты его не получишь!
Поезд-монстр издает шипение, похожее на звук раздвижных дверей, и распахивает пасть еще шире. Теперь она состоит из четырех частей, как у червя, и выглядит неправильно. Нижние челюсти заканчиваются зубами-молярами из металлических колес поезда, теперь острых как бритва и вращающихся с безумной, голодной скоростью. Сзади над колесами даже болтается маленький язычок – красная ручка на цепочке, за которой находится потрескавшаяся табличка, гласящая: «ЭКСТРЕННЫЙ ТОРМОЗ».
И, о ужас, оно разговаривает.
– Ос-с-с-сто-ороооожно… – нараспев мурлычет чудовище искаженным электронным голосом. – Д-д-двеееееери з-зак-к-крывааааютс-с-ся…
Но Мэнни чужда осторожность. Он готов драться. И он тоже меняется. Он становится больше и выше; чувствует, как отлетают пуговицы с его рубашки, как рвутся джинсы, и в ту же секунду его голова и плечи задевают потолок. Он сжимает кулаки и оскаливается, больше не заботясь о том, чтобы притворяться красивым и дружелюбным. Важен лишь главный аватар. И Мэнни хочет лишь того, ради чего он был создан, – защитить его.
Черный мех и мерцающая сила города окутывают конечности Мэнни, а его плечи расширяются и тяжелеют от нечеловечески сильных мышц. И прежде чем он окончательно превращается в зверя, которым всегда был глубоко внутри, в его голове проскальзывает последняя мимолетная мысль:
«Да уж, надо будет посмотреть о Нью-Йорке фильмы получше».
Затем Кинг-Конг бьет руками в пол и с поднятыми кулаками бросается в бой.
* * *
Мир вокруг дома Айлин содрогается.
– Уходите! – кричит она. – Оставьте меня в покое! Вам всем здесь не место!
Связь и узы так же важны для Статен-Айленда, как стойкость для Бронкса, возможность начать все сначала для Куинс и умение сносить перемены для Бруклин. Чужаки стоят на ее земле, на Статен-Айленде, где воля Айлин становится сверхъестественным законом, и поэтому…
Ее голос разносится эхом, а вслед за ним волна городской энергии пробегает по траве, листьям, воздуху и асфальту, подобно урагану, громыхающему как тысяча труб…
А затем они исчезают. Исчезает и их машина. И те ужасные, тощие создания, которые подбирались все ближе к Айлин, двигаясь настолько неровно и нелогично, что за ними было невозможно уследить, и негромко бормоча что-то нечеловеческое – все они исчезли, даже то, что держало во рту бессознательную девушку. Когда оно пропадает, раздается слабый, удивленный «умп?». Но после этого на дворе перед домом Айлин наконец воцаряется тишина и спокойствие.
Лишь Женщина все еще парит рядом, потому что ее Айлин не хотела прогонять.
Айлин стоит, дрожа от всего произошедшего, ее руки опущены, голова кружится. Она устала. Совершенно обессилела, вот так разом. Она понимает почему – ведь, чтобы оторвать от себя так много частей, нужно потратить уйму сил. Но иногда, чтобы выжить, это необходимо сделать.
Она садится на корточки, закрывает голову руками и сидит на пороге своего дома, дрожа и раскачиваясь взад-вперед. Через мгновение Женщина приземляется рядом с ней, легко касаясь ногами бетона. Затем на плечо Айлин ложится рука, нежная и теплая.
– Друзья, – произносит Женщина. – Верно? Вдвоем против большой страшной мультивселенной.
Удивительно, но Айлин приободряется.
– Да, – тихо бормочет она, не поднимая головы, хотя дрожит она уже меньше. – Друзья.
Она снова чувствует внезапный острый укол в плечо, около шеи. Однако боль быстро проходит – а после, когда Женщина в Белом убирает руку и наконец удовлетворенно вздыхает, Айлин чувствует, что ей стало теплее. Она в безопасности. И в голове прояснилось.
Она поднимает голову и улыбается Женщине в Белом, а та тепло и радушно улыбается ей в ответ. И, наверное, впервые за всю свою жизнь Айлин не чувствует себя одинокой. Она нужна целому городу! И неважно, что этот город – не Нью-Йорк.
По всему Статен-Айленду начинают тихо расти новые башни и странные сооружения. Инфраструктура другого города, прокладывающего себе дорогу в чужой мир. И остановить его теперь может лишь одно.
Глава шестнадцатая
Кто здесь Нью-Йорк?
Они возникают перед Атакующим быком на Уолл-стрит и падают ему прямо под бронзовый нос. Туристы постоянно что-нибудь здесь вытворяют ради селфи, поэтому ни ранние бегуны – а уже почти рассвело, – ни группа монахинь, которые направляются на утреннюю молитву, почти не обращают на них внимания. Незамеченные, аватары Нью-Йорка – точнее, трое из пяти аватаров – так и лежат там, тяжело дышат, потрясенные, и пытаются прийти в себя после столь сокрушительного поражения.
Бронка, еще не успев собраться с силами, с трудом приподнимается, чтобы посмотреть на Венецу, которая переместилась вместе с ними. Малышка Би видала и лучшие времена. Ее смуглая кожа выглядит желтее обычного, а волосы грязные и все еще мокрые, пропитанные чем-то… вонючим. Вонь совершенно чужеродная. Отходы непостижимых метаболических процессов совершенно иной ветви эволюции, отвратительный запах рта из иного измерения. Но Бронка не обращает внимания на вонь и проверяет, дышит ли еще Венеца. Девушка морщится и приоткрывает глаза. Однако Бронка не престает беспокоиться. Она не видит на Венеце белых отростков, но бедняжка все же побывала в лапах… точнее, во рту… той твари.
Впрочем, стоит Венеце увидеть Бронку, она со стоном выдает:
– Я ехала прочь из города. Честно. Не начинай.
От ее жалостливого тона многие страхи Бронки сразу же рассеиваются, и она издает слабый смешок.
– Я и не собиралась. Просто рада, что ты жива.
– Ага. Eu tambem[36]. – Венеца садится, потирая глаза. – Господи боже, жуть какая. Я думала, что мне конец. Даже просто глядя на тех тварей… я чувствовала, будто вот-вот отключусь. Их не должно быть в природе. Того места не должно быть в природе.
– Что? – Бруклин, поднявшись на ноги, безуспешно пытается запахнуть порвавшуюся юбку. Ничего неприличного там не видно, но так уж она воспитана.
– Хорошенькие ножки, – говорит Бронка, просто чтобы подразнить ее. Бруклин в ответ корчит гримасу.
– То место. Откуда явилась стерва с щупальцами. – Когда Венеца опускает руку, вид у нее затравленный, и именно тогда Бронка видит, чего ей стоило произошедшее. Венеца хорошо притворяется, но на ее лице читается глубокий, первобытный страх. – На самом деле она не оттуда. Слава богу, она не утащила меня туда, потому что я, наверное… То место было больше похоже на какое-то промежуточное измерение, где могут существовать создания из обоих миров. Там она и тусуется, когда ее нет здесь. Вот только это уже само по себе неправильно, да? Ничто не должно быть таким. Я просто не понимаю, как можно вообще построить такие здания.
– Какие «такие»? – спрашивает Куинс, прежде чем Бронка успевает заткнуть ее суровым взглядом. Бронка протягивает руку, чтобы проверить лоб Венецы, и прижимает тыльную сторону ладони к ее щекам. Жара у девушки нет, она скорее замерзла и дрожит, причем не только от холода. Голос Венецы становится выше и громче, когда она отвечает:
– Такие, какие не должны существовать, черт возьми! Все перекошенные, и… – Она зажмуривается. Ее так сильно трясет, что у нее дрожит голос. – Старушка Би, у них все углы были шиворот-навыворот. Все неправильные.
Произнеси она это своим обычным язвительным тоном, Бронка все равно бы занервничала. Но от того, что Венеца говорит пронзительным сценическим шепотом, каждый волосок на ее коже встает дыбом.
– Так, ну-ка
