Юнга - Иван Валерьевич Оченков

что жив, что смерть снова прошла мимо, пусть и разминулись они с ней на миг. Да и новый опыт – что лечения, что энергоконтакта – был очень ценен и интересен. А еще он словно заглянул в саму душу капитана и не увидел там ни гнили, ни черноты. И теперь он смотрел на Зимина как на давно знакомого и даже родного ему человека. Вот почти так же, как на Витьку, который геройски показал себя в бою. А главное – выжил.

– Есть связь, командир, – подбежав, доложил радист. – И сообщение…

– Давай, я расшифрую, – протянул руку Зимин.

Как и многие одаренные, командир «Бурана» умел читать зашифрованные радиограммы, практически не тратя времени на декодирование текста. При условии, конечно, что шифр был знакомым.

– Значит так. Наши близко. Будут минут через десять. Начать подготовку к эвакуации. Васенька, садись за штурвал и смотри у меня, чтобы птичка взлетела!

– Есть.

– Подготовить раненых к транспортировке на борт. Тела Шульгина и Смагина завернуть в плащ-палатки и забрать. Вернемся на базу, похороним по-человечески.

Досмолив тем временем сигарету до самого фильтра, капитан с недоумением посмотрел на окурок и сплюнул.

– Что за дрянь сюда суют! – покачал он головой, после чего повернулся к Вахрамееву и привычно устроившемуся рядом с товарищем Киму и окинул их пристальным взглядом.

– Хлипковат ты, конечно, – заметил он Витьке, – но соображать умеешь, не растерялся, а значит, толк из тебя выйдет. Кто таков?

– Оружейник-стажер Ким.

– У Иваныча в мастерских?

– Так точно.

– Ну-ну. А ты? – поглядел он на Марта. – Одаренный и только техник?

– Я только из приюта, дар открылся три недели назад.

– Как говоришь твоя фамилия?

– Вахрамеев.

– Где-то слышал…

– Мой крестный Игнат Вахрамеев служил боцманом на «Палладе».

– Точно, был такой. Интересная у тебя родня и кровники тоже…

– Вы про кого?

– Да все про то же. Уж больно сильно этот японец хотел до тебя добраться. Видно, крепко ты его зацепил, что его так заязвило… А ты хорошо держался. Это ж надо, с самураем в поединке на мечах выстоять. Сказать кому – не поверят! Думал, он тебя первым ударом снесет… Как догадался, что пистолет не поможет?

– Я уже в него стрелял неделю назад. Почти в упор. И не попал ни разу.

– И как же выжил?

– Бегал, уклонялся.

– Да, зрелище, пожалуй, было занимательное. Нас бьют, мы крепчаем и учимся, так, стажер? Сильные враги говорят о человеке не меньше, чем добрые друзья.

Насчет десяти минут Зимин все же погорячился. Однако через полчаса над занятой ими вершиной все-таки возник рейдер с гордой надписью «Енисей» на борту.

Причесав ближайшие склоны осколочно-фугасными снарядами, он завис на короткий срок, приглашающе раскрыв заднюю аппарель. Погрузка не заняла много времени. Сначала вернувшийся за штурвал бота Акинфеев виртуозно завел его на погрузочную палубу, а затем следом попрыгали остальные члены экипажа. Последним, как водится, поле боя покинул командир, после чего воздушный корабль, отчаянно гудя двигателями от перегрузки, взмыл в небо и ушел в облака.

– Здорово, Зима! – прорычал вышедший встречать товарища капитан корвета. – Поднимайся в рубку, что застрял?

– И тебе не хворать, Демьян. Спасибо, что выручил.

– Не за что. Так ты идешь?

– Сейчас своих раненых устрою…

– И без тебя справятся. Лазарет у нас, конечно, не такой, как на фрегатах ВВФ, но помощь окажем. Пошли, покажешь, где «Буран» спрятал.

Не прошло и четверти часа, как вставший к штурвалу Зимин провел «Енисей» к расщелине, где они всего лишь сутки назад оставили свой корабль.

– Что, брат, по земле ножками-то оно тяжелее? – ухмыльнулся Демьяненко.

– Особенно если по горам, – хмуро кивнул рейдер.

– Что-то я ни черта тут не вижу!

– А тебе и не надо, – ухмыльнулся тот и, взяв в руки мегафон, приказал оставшимся членам экипажа выходить на свет божий.

Некоторое время было спокойно, но затем стена леса раздвинулась, и через нее стали один за другим выходить вооруженные приватиры. Последним, как колобок, мелко перебирая коротенькими ножками, катился кок. В руке у него был зажат пистолет, которым он то и дело тыкал в спину рыжего, как огонь, пленника.

– Это еще что за тело? – удивился командир «Енисея».

– Подданный его величества.

– Да ладно!

– Был техником на японском корвете. Судя по всему, обслуживал торпеды, которыми они «Цесаревича» бомбили.

– И ты его просто в плен взял?

– А что делать, надо же с этим чудо-оружием разобраться.

– Стареешь, брат!

– Ничего, в контрразведке он еще сам пожалеет, что жив остался.

– Ну-ну. Ты сам-то не пожалеешь, что «Буран» здесь оставил?

– Без маршевых двигателей не дойдем.

Пока шла погрузка команды, захваченной документации и невезучего мистера Калтропа, друзья стояли у откинутой аппарели и глазели, как буквально ниоткуда появляются навьюченные различным имуществом люди и проходят на корабль.

– Магия! – восхищенно прошептал Витька и для надежности протер глаза. – Нет, ну ведь ничегошеньки не видно!

– Никакого волшебства, – усмехнулся Март, сам до конца не веривший тому, что наблюдал собственными глазами. – Оптическая иллюзия и никакого мошенничества!

– Я и не знал, что такое бывает…

– Я до недавних времен тоже.

– А ты так можешь?

– Нет, дружище. Такое под силу только настоящему мастеру, до которого мне еще расти и расти!

– Но ты ведь научишься?

– Обязательно. Лет через двадцать, если не буду отвлекаться… Ладно, пошли назад, а то нас скоро погонят отсюда, – видишь, как «енисейский» боцман на нас зыркает.

Если не считать раненых, которых со всем возможным бережением отправили в корабельный лазарет, остальную команду «Бурана» разместили без особых удобств, прямо на грузовой палубе. Благо там имелись откидные скамьи, на которых и устроились измученные бойцы. Через некоторое время для рядовых принесли бачки с кашей и чаем, а господ-офицеров, как водится, пригласили в кают-компанию.

Впрочем, Зимин недолго наслаждался кофе с ромом и горьким шоколадом из капитанских запасов, а при первом же удобном случае спустился вниз к своему экипажу, чтобы убедиться, все ли с ними в порядке.

Без спешки обойдя всю палубу и уделив внимание нуждающимся, он, наконец, добрался и до державшихся наособицу друзей, хлебавших по очереди кашу из одного бачка.

– Ну как вы, ребятки?