Эвис: Повелитель Ненастья - Василий Горъ

на ее голове и черные бусинки глаз, перышки на крылышках, слышишь, как она чирикает, и по-своему, по-птичьи, благодарит тебя за вкусный корм, а еще чувствуешь, что ей хочется посмотреть на тебя поближе…

Картинка, сама собой появляющаяся перед моим внутренним взором и выплескивающаяся наружу, была теплой, доброй и дышала спокойствием, поэтому через сотню ударов сердца эмоции девочки начали меняться. Сначала из них пропали обреченность, ужас и боль. Потом появился интерес. А через четверть кольца к нему добавились изумление, неуверенная радость и робкое предвкушение счастья. Описывая поведение пичужки, я не стоял на месте — сначала накрыл девочку одеялом, затем присел рядом с ней, а когда она пододвинулась поближе, ласково пригладил ладонью растрепанные волосы, и продолжил вкладывать в память то, что считал правильным:

— Ты сладко спишь. И слышишь только ее щебет, постукивание крошечного клювика по подоконнику и цокот коготков. А еще радуешься жизни вместе с доверившейся тебе птичкой. Она будет охранять твой сон целый день, а вечером улетит к своим птенцам. Но будет возвращаться к тебе во снах, так как она тебя полюбила и ни за что с тобой не расстанется. А ты, проснувшись, забудешь мой голос и все, что с тобой когда-либо происходило в королевских покоях…

Еще через пару десятков ударов сердца, закончив озвучивать то, что рвалось из души, и почувствовав, что воли уже достаточно, я убрал с девчушки петельку и встал. Потом развернулся к Гленну, заплывшему салом и заросшему рыжим волосом мужчине лет эдак пятидесяти, валяющемуся на полу и мысленно воющему от дикого ужаса, повесил петельку уже на него и попросил Найту убрать «стужу»:

— Встань… Теперь сядь в кресло и не шевелись, пока я тебе не разрешу!

А когда он выполнил приказ, сбросил с плеч рюкзак, вытащил из него коробочку гипномодулятора и два стальных клина, синтезированные по моей просьбе призрачной хозяйкой. Клинья отдал Найте, которая тут же подошла к двери, ведущей в гостиную, и бесшумно задвинула их под обе створки. А коробочку поставил на столик так, чтобы трехмерное изображение, возникающее над ней, оказалось прямо перед лицом короля. После чего объяснил Амси, что еще надо добавить к той программе поведения, которую мы с ней придумали стражей ранее. Призрачная хозяйка не только не отвергла мои новые дополнения, но и предложила пару своих. Я с ними согласился, и искин занялся делом.

Мы с Тиной последовали его примеру — перевернули два кресла и принялись потрошить их обивку. Снизу. А Найта сосредоточилась на «наблюдении» за телохранителями бодрствующей смены.

Первая, относительно короткая часть процесса «промывания мозгов», как его назвала Амси, заняла чуть больше одного кольца. Потом музыка в общем канале стихла, я убрал гипномодулятор обратно в рюкзак, поставил по обе стороны от прямоугольного отверстия в стене по креслу без «начинки» и прямо перед ними раскатал по ковру прозрачную ленту генератора трехмерных иллюзий. Закончив с лентой, воткнул в указанные призрачной хозяйкой места «гвозди» с камерами, датчиками и какими-то излучателями, после чего включил маскировку и невольно вытаращил глаза: оба кресла, мой рюкзак и дыра в стене исчезли. А на их месте возникли кусок ковра с густым ворсом, стена, расписанная фресками, и две неглубокие ниши со статуями, изображающими копьеносцев.

При этом иллюзия казалась живой — ворсинки той части ковра, на которой на самом деле стояли кресла, шевелились на сквозняке, при каждом колыхании пламени мерной свечи по стене начинали гулять тени от балдахина и так далее. Поэтому я предложил Тине усаживаться в одно из кресел, Найте, выдернувшей клинья, разрешил занять второе, затем прикрыл дверь в тайные коридоры, чтобы не дуло, внимательно оглядел комнату в поисках следов нашего пребывания, ничего не нашел и тоже зашел за иллюзорную пелену. А когда женщины дернулись, чтобы уступить мне место, махнул рукой, присел на первый попавшийся подлокотник и негромко озвучил условную фразу-приказ:

— Шаг первый. Начинай!

Король бодренько вскочил, тряся дряблыми телесами, добрался до кровати, шлепнулся на постель рядом с прикроватным столиком и налил себе вина. Потом сделал пару больших глотков и рявкнул на весь дворец:

— Щербатый!!!

Через десяток ударов сердца дверь в гостиную отворилась, и в спальню заглянул дежурный телохранитель:

— Я, ваше величество!

— Отнеси Диилу в свободные гостевые покои, приставь к дверям охрану и передай им, чтобы девочку не будили до самого вечера. Далее, отправь кого-нибудь за Молчуном и Тихоней…

— Насколько я знаю, Кауф ар Алвери сегодня ночует дома, поэ— … — начал, было телохранитель, но был прерван на полуслове:

— Мне плевать, кто и где ночует! Они должны быть здесь как можно быстрее! И обязательно оба!

— Сделаю, ваше величество! — поклонился воин.

— Конечно, сделаешь! — насмешливо фыркнул Гленн, а затем вспомнил, что озвучил не все свои требования: — И последнее: до их прихода меня не беспокоить, что бы у вас там ни происходило!

Когда Щербатый удалился, плотно закрыв за собой дверь, король вернулся в свое кресло и сел. Зато встал я и, выбравшись из-за иллюзорной завесы, снова поставил перед Гевером программатор. А когда устройство заработало, вернулся на место и начал терзать Амси. В смысле, вытряс из нее всю имеющуюся информацию по Торрену, Реймсу и Гельду. Точнее, по реакциям их королей и начальников Посольских приказов на происходящее в Лайвене.

Как оказалось, известие о гибели ар Зейвена и о позорных итогах «беседы» ар Эжьена с одной из моих кобылиц довели короля Торрена до нервного срыва. Сообщение о смерти Торр-ан-Тильского Мясника чуть ли не на пороге собственного родового замка — до бешенства. А новость о том, что я зарубил посла Реймса на поединке, ввергла в уныние. И когда один из сановников ближнего круга предложил ему послать в Лайвен «кого-нибудь порасторопнее, чтобы поставить на место обнаглевшего мальчишку», самодержец угрюмо посмотрел на сановника и предложил отправиться в Лайвен самому, дабы доказать, что он филигранно владеет не только языком, но и клинком. А после того, как «самый расторопный» пожаловался на возраст и больные колени, король предложил ему заткнуться и не разевать пасть просто так.

Да, этот разговор, запись которого я просмотрел с начала и до конца, меня порадовал. Но успокоить не успокоил, ведь я прекрасно понимал, что без поддержания достигнутого эффекта «первый меч Торрена» вскоре придет в себя и придумает способ со мной поквитаться.

Записи из Реймса тоже порадовали. Но по-другому: узнав о том, что Нолдис ар Цайн не только пал от моей