Сингония миров. Относительность предопределенности - Валерий Петрович Большаков
– А то я не чую! – девичьи губы изломились в хитренькой лисьей улыбке. – Правда, мам… Всё будет хорошо, и даже лучше! Тебя беспокоит, что я одна… Не спорь, я же знаю!
– Леечка, тебе уже двадцать девять! – жалобно заговорила Наталья.
– Будет, мам, а не «уже»! – улыбнулась Лея зеркалу – и отражению тоскующих маминых глаз, как будто проливавших глубокий синий свет. – «Двадцать девять»! – передразнила она. – А сама-то? Ты когда папульку соблазнила? Помнишь? Тебе тогда, между прочим, тридцать один стукнул!
– Сравнила!
– Ага, ага! Время другое было, да? – съязвила Гарина-младшая.
Поверх материнского волнения мелькнула трезвая, остужающая мысль, и Наталья изящно оставила скользкую тему – обеими руками она приподняла тяжелые дочкины груди.
– У-у, какие… Правильно тебя «Рожковой» назвали! Тебе не тяжело?
– Не-а! – Улыбаясь, Лея замотала головой. – У меня спина сильная!
– И красивая! – с готовностью подхватила мама. – Помнишь «ноябрьские»? Ты тогда была в длинном платье, черном с блестяшками, открытом до самой… э-э… поясницы…
– До самой попы, ты хотела сказать? – хихикнула дочь, и похвасталась: – Да-а! Я тогда с папой танцевала, и он сказал, что от моей спины ни рук, ни глаз не оторвать!
– А почему он тебя «дылдочкой» зовет? – полюбопытствовала Наталья.
– О-о! Это у нас с ним давнее… – лицо «Рожковой» осветилось приятным воспоминанием. – Я, еще когда маленькой была, спросила его: «А когда я вырасту и стану дылдой во-от с такой грудью, мне тоже можно будет садиться к тебе на коленки? Я тебя не сильно раздавлю?» Папа рассмеялся тогда, и сказал, что не сильно… – она замялась. – Мам… У меня такое ощущение… как будто тебе что-то Светлана наговорила…
– Ох… – вздохнула Ивернева. – И трудно же с вами, с ведьмами… Света тебя не ругала, защищала только. Ее беспокоит, что ты… ну, как бы охладела к психофизиологии, к генетике… М-м?
Лея задумчиво наклонила голову, щекоча золотистыми волосами мамино лицо.
– Да не то, чтобы охладела… – затянула она. – Просто… Понимаешь, в медицине я достигла всего, чего мне хотелось. А всего лишь совершенствоваться в своих умениях… Нет, это мне скучно. Зато я всё сильнее завидую папе, Юльке и даже Наталишке! Они знают физику, и… и я тоже хочу!
– Интере-есно… – Натальины брови сложились задумчивым «домиком».
– Да! – вытолкнула Лея, и затараторила, розовея ушками: – Есть один проект, но я о нем пока никому не рассказывала – всё слишком смутно, на грани возможного, а чтобы реализовать идею, вполне себе безумную, нужно быть одновременно и нейробиологом, и физиком! Так что вот…
Наталья шутливо нажала пальцами, как на кнопки, на дочкины соски, набухшие под тонкой блузкой, но молвила вполне серьезно:
– Леечка, ты правильно заметила – тебе еще двадцати девяти нет. Поступай, и учись! Хочешь – в МФТИ, как Наталишка. Хочешь – как папа, на физфак МГУ. Ты же у меня не только красавица, но и умница! И знаешь ведь прекрасно, что это никакой не комплимент!
– Зна-аю… – зажмурилась «Рожкова», по-детски важничая.
В этот самый момент распахнулась дверь, впуская разноголосый смех.
– Явились… – проворчала Ивернева, жалея, что близкий контакт с дочерью разрывается.
– Не запылились! – подхватила Лея, смеясь. – Пошли встречать!
Там же, позже
Гарин специально убавил ток воды в батареях и пригасил свет, оставив лишь пару бра – в стенах гостиной сгустился сумрак, чуть разбавленный светом уличных фонарей. Холодный ветер швырялся снегом в окна – мерзлые хлопья отчетливо шуршали, царапая стекло, но растопленный камин отгонял знобкий неуют.
Поленья весело трещали, обращаясь в дым и утягиваясь в гудящую трубу. Огонь завивался, сворачиваясь пламенными лоскутьями, и по стенам шатались смутные тени – они то вытягивались, обжимаясь с яркими отсветами, то пропадали вовсе, чтобы возникнуть вновь – двоясь, троясь, исчезая…
Все сидели, как завороженные. Наталья даже голову поворачивать не стала, боясь сбить настрой тихого очарования, покосилась лишь – Миша, зажатый между нею и Ритой, глядел куда-то поверх огненной пляски, насылавшей тепло, и его чеканное, бесстрастное лицо горело зыбкой краснотой.
Рита, уложившая голову на мужское плечо, улыбалась дремотно и просветленно, как будто познав некую древнюю истину, а очки Светланы, вольно изогнувшейся в углу дивана, отражали игру света и тьмы.
Лишь Лея с Инной, тискавшиеся на маленьком диванчике у окна, шептались тихонько и хихикали. Уловив Наташин взгляд, обе прижали ладони к губам, крепясь, пихнули друг дружку локотками – и удалились на цыпочках. Вскоре с кухни донеслось сдавленное прысканье и смех.
– Риточка-а! – послышался тонкий зов Дворской. – Риту-уль…
– Замучали уже… – поерзала Гарина, ворча. – Ничего без меня не могут…
Чмокнув Мишу с улыбчивой нежностью, она гибко встала, потянулась – и вышла ломкой поступью.
– Лея что-то интересное придумала для передачи… – засовестилась Наталья, словно оправдывая дочь. – О каменьях с астероида.
– Леечка – моя гордость, – мягко улыбнулся Михаил. – Красотулька… И генератор идей!
– Ты молодец… – дрогнули Светины губы. – Знаешь же, какие обычно разыгрываются девичьи страдания! То совсем маленькая грудь, то слишком большая… А ты всегда восхищался.
– Ага! – ухмыльнулся Гарин. – Я, как тот Иа-Иа… «Надо же, мой любимый размер!»
– Ты так еще Юльке говорил, про ее пятый! – смешливо фыркнула Сосницкая.
– Да-а! – расплылся Михаил. – Пятый я тоже люблю… – Неожиданно он напрягся, и его улыбка поблекла, стертая беспокойством.
– Чего ты? – насторожилась Ивернева.
– Да так… – медленно вымолвил Гарин. – Подумал о Леином шестом размере – и вспомнил один довольно странный разговор… С Браиловым. Мы тогда вдвоем сидели… В нашей старой квартире, на Строителей. А Лея… Помните, она вчера предположила, что мы этому мерзавчику пересадили-таки матрицу памяти? Ч-черт… – нахмурился он. – Всё так смутно… Но я четко помню, как этот… как он намекнул, Наташ – и что я люблю тебя, и что ты вернёшься, и что у нас родится девочка!
– Миша… – Светлана выпрямилась и сложила руки на коленях. – Мне кажется… есть способ вспомнить всё в точности. Когда произошел этот разговор? Лет сорок назад?
– Чуть позже, – кривовато усмехнулся Миша, – в восьмидесятом.
– Во-от! А ведь тогда ты был «под присмотром»… Да что говорить! Я сама докладывала Иванову о твоем самочувствии и состоянии здоровья! И, вот… нисколечко не удивлюсь, если вдруг окажется, что бдительный Борис Семенович установил прослушку в «красном доме»!
– Та-ак… – Мишины глаза заблестели. – Ага… Надо будет тогда через Марину всё узнать в точности!
– Узнаем! – кивнула Наталья.
Растревоженный, Гарин встал и приблизился к окну.
– Свет включить?
– Включай… – вздохнула Ивернева. – Всё равно девчонки расшумелись, «никакого романтизьму»…
Засияла люстра, заиграла хрустальными подвесками,
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Сингония миров. Относительность предопределенности - Валерий Петрович Большаков, относящееся к жанру Героическая фантастика / Научная Фантастика. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
