Закон ученого - Силлов Дмитрий Олегович sillov

– Я угощаю, – решительно заявил сталкер. – Не каждый день приходится сидеть за одним столом с легендой Зоны.

Я пожал плечами.

Слова Циркача укладывались в мою определяющую концепцию «дают – бери, бьют – давай сдачи», поэтому я не стал сопротивляться и в течение получаса обстоятельно загрузил в себя омлет из трех вроде даже не тухлых и почти на сто процентов куриных яиц, шмат ветчины с подозрительно медным привкусом, свойственным плоти квази-мяса, и небольшой судок холодца, происхождение которого я бы не решился уточнять – чисто чтобы удержать съеденное в желудке. Для Зоны, где людям зачастую приходится жрать гораздо менее качественные продукты, это был очень приличный обед, так что я, скрестив на пустой тарелке вилку с ножом, поблагодарил сталкера вполне искренне.

– Не за что, – махнул он рукой.

И вздохнул очень красноречиво.

Мне, конечно, следовало догадаться, что вот так запросто недешевый обед никто покупать не будет даже для легенды Зоны. Но у меня было слишком динамичное утро, слегка притупившее бдительность. Ладно, должным я быть не люблю, а предлагать оплатить бесплатное угощение некрасиво, потому я поинтересовался, понимая, что обед обойдется мне гораздо выше его стоимости.

– Случилось что?

– Эх, – вторично вздохнул Циркач. – Если б кто помог…

– Говори.

Сталкер поднял на меня глаза, полные надежды.

– Понимаешь, – быстро заговорил он, – я слышал, что есть в Зоне ученый, который из клочка волос может живого человека восстановить. Помоги его найти, а? Я уже три дня как Кордон перешел, сижу в этом баре, ночую на чердаке, за что спасибо Бесконечному, но ни у кого допытаться не могу, где того ученого искать…

– Новичок ты, значит, – сказал я. – «Отмычка», так сказать. Я так и понял, судя по повадкам и необмятой снаряге. Дорого отдал за проход через Кордон?

– Половину тех денег, что в цирке за всю жизнь накопил.

– Считай, повезло, – зевнул я – после сытного обеда в сон потянуло. – Хороший проводник попался. Кордонные могли все забрать, и жизнь в придачу.

– Так вот, – продолжил Циркач, оставив мои слова без внимания – сейчас он, судя по возбужденному блеску в глазах, вообще только себя слышал. – У кого ни спрошу про того ученого, никто ничего не говорит…

– Грех на душу брать не хотят, – хмыкнул я. – Молодой ты больно. И, опять же, повезло тебе, что не на бандюков нарвался. Те б деньги забрали, а потом отправили тебя прогуляться в ближайшее болото, если самим лень было тебя мочить и труп в трясине топить. Местные болота бывают такие – с виду лужайка с зеленой травкой, а шагнешь на ту лужайку – и все. Считай, отмучился.

Но в глазах «отмычки» стоял немой вопрос отнюдь не по поводу гибельных свойств местных болот. Потому я, вздохнув, пояснил:

– Захаров и правда может вернуть мертвеца к жизни, использовав ДНК, взятую из клочка волос. Но матрица для оживления стоит, думаю, примерно как десять твоих цирковых зарплат за всю жизнь, а может, и больше. Я знаю, каковы тарифы за проход с Большой земли в Зону, так что денег у тебя осталось, только чтоб еще недельку у Бесконечного на чердаке пожить. А потом он тебя выгонит. Или же оставит у себя на побегушках, копить на обратный проход через Кордон. Но это если повезет, конечно, и у бармена есть свободная вакансия. И да – зная, сколько такие, как он, платят «отмычкам» за мелкие задания, копить на возвращение ты будешь очень долго.

Сталкер шмыгнул носом, глаза заблестели.

Я пригляделся.

Не, этот не из тех, кто слезы лить будет. Этот скорее пулю себе в лоб пустит, чем покажет слабость кому-то, а главное – себе. И до пули той ему немного осталось, ибо загнал он себя по дурости в нехилую ловушку.

За годы странствий по вселенным Розы Миров я неслабо научился разбираться в человеческой психологии. И сейчас не ошибся.

– Ладно, – сказал сталкер, скрипнув зубами и зло усмехнувшись. – По ходу, со своей любимой я по-любому встречусь, так или иначе. Спасибо, что выслушал. Удачи тебе, Снайпер.

Конечно, логично и правильно было бы оставить парня самому решать свои проблемы. Положить на стол зеленую банкноту, мол, вот моя плата за обед, ничего я тебе не должен, – и уйти.

Но, с другой стороны, если ему ничего не надо, кроме как дойти до озера Куписта и убедиться, что академик Захаров бесплатно матрицы не предоставляет, то почему не помочь человеку? С одной стороны, понимаю я тех сталкеров, что не хотели брать на себя ответственность за смерть «отмычки». Вот только, уйди я сейчас, ответственность за то, что этот дурачок застрелится, окажется на мне…

– Ладно, хрен с тобой, – сказал я. – Нужен тебе академик – будет тебе академик. Доведу я тебя до его логова, но только уже завтра. Сейчас спать хочу, тем более что уже темнеет, а на ночь глядя в Зону только самоубийцы ходят.

– Ух, благодарю! – Глаза молодого сталкера заблестели вновь, но уже от радости. – Я тебе номер оплачу на ночь, бармен их сдает на втором этаже. Ну и оставшиеся деньги тоже забирай…

– Короче, – перебил его я. – С тебя номер и завтрак. И больше ты мне ничего не должен. Рассчитаешься с барменом и сам спать иди, завтра выдвигаемся с рассветом. Вопросы есть?

– Никак нет! – радостно выкрикнул юноша и счастливым кенгуру ускакал к барной стойке.

М-да…

Знал бы он, во что ввязывается, думаю, энтузиазма б у него поубавилось. Зачастую люди не задумываются о последствиях своих желаний. Мне ли, не раз ходившему к Монументу, не знать об этом лучше, чем кому-либо…

Мутная жидкость медленно уходила в отверстия, открывшиеся на дне автоклавов, обнажая тела, до этого скрытые под нею. Академик Захаров ощутил, как капли пота стекают по его лбу, но стереть их времени не было – пальцы отбивали на клавиатуре последние команды, необходимые для завершения процесса.

– Наверное, сейчас вы чувствуете себя богом, – задумчиво произнесла Грета.

«Пожалуй, пора отформатировать эту версию искусственного интеллекта и запустить новую, – подумал Захаров, не переставая работать пальцами. – Грета слишком быстро освоила эмоции, а там и до сочувствия недалеко. А от сочувствия подопытным до ненависти к своему создателю один шаг, который с ее возможностями может стать для меня очень большой проблемой».

Однако вслух произнес другое:

– Сейчас я чувствую недостаток наличия третьей руки, способной утереть пот со лба.

– Понимаю, – отозвалась Грета. – Блокировку избирательных участков памяти не доверишь машинам. Такое пока что возможно только вручную.

– Надеюсь, что все получится, – произнес Захаров, с силой ударяя по клавише с надписью Enter. После чего откинулся на спинку кресла и наконец вытер пот со лба рукавом белоснежного халата.

Артефакт размером с куриное яйцо засиял изнутри стремительно разгорающимся алым пламенем. Он был закреплен на специальной стойке, к которой от всех автоклавов тянулись многочисленные провода.

– Практически магия, – проговорила Грета, видевшая все процессы изнутри.

– Скорее, сказка, ставшая былью, – усмехнулся Захаров. – Правда, в сказке внутри яйца была заключена смерть Кащея, а в нашем случае этот артефакт всего лишь ключ к заблокированным участкам мозга.

– Тоже прорыв в науке, – заметила Грета.

Академик вздохнул, махнул рукой.

– Так, маленький шажок в сторону полного контроля над мозговой деятельностью. Хотя я рассчитывал на прорыв.

– Все начинается с малого, – отозвался искусственный интеллект с женским именем. – Совсем недавно создание репликанта из безликой биологической матрицы казалось невозможным. Но вы сделали это. А сегодня нашли ключ к блокировке определенных прижизненных воспоминаний у воссозданных копий.

«Пожалуй, подожду ее форматировать, – мысленно усмехнулся Захаров, вставая с кресла. – Эта электронная сволочь научилась льстить, и понятно, зачем ей это надо: чувствует, что ее способность к самообучению начинает меня бесить. Но даже когда осознаёшь, что тебе льстят в открытую с определенной целью, – все равно приятно. А приятного в жизни не так уж много».