За последним порогом. Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

освобождение от церковных выплат. Вполне возможно, что идея как раз и состояла в том, чтобы впоследствии отобрать у меня эту льготу, мотивируя это общественным возмущением.

– Было бы гораздо разумнее ограничиться мелкими льготами, которые не будут бросаться в глаза, – предложил я. – Например, нас интересует право закупки янтаря в определённом объёме и беспошлинный его вывоз. Я хотел бы получить также право беспрепятственного рыболовства в Чудском озере – сейчас наши суда туда просто не пускают. И, наконец, мне нужен иммунитет от заградительных пошлин, установленных указом архиепископа Рижского от восемь тысяч сто шестьдесят четвёртого года.

– В принципе, всё это возможно, – после некоторого раздумья сказал епископ. – Хорошо, баронство Раппин получит эти права на десять лет.

А ведь кое-что из запрошенного в компетенцию епископа Дерптского совершенно не входит. В частности, торговля янтарём полностью контролируется архиепископом Рижским. Но при этом епископ без раздумий раздаёт обещания за монсеньора, и это наводит на разные мысли. Например, о том, что разговор со мной планировался, и архиепископ выдал фон Херварту серьёзные полномочия для торговли. Похоже, попы здорово всполошились от перспективы войны на ливонских землях.

– Я предпочёл бы немного расширить эту договорённость, ваше преосвященство, – вкрадчиво сказал я. – Например, пусть эти права будут даны на тридцать лет с возможностью продления, а взамен я готов выплачивать церкви двенадцать процентов вместо обычной десятины.

– Четырнадцать, – фон Херварт заинтересованно посмотрел на меня.

– Тринадцать, и мы договорились, – отрезал я.

– Вы умеете убеждать, барон, – с удовлетворением заметил он.

– Лучше всего будет сделать это непубличным указом архиепископа Рижского, – предложил я, и епископ согласно кивнул. – И ещё в дополнение к подписи монсеньора я хотел бы получить и ваше письменное согласие.

– То есть от человека уходящего папы, и от человека будущего папы? – понимающе усмехнулся фон Херварт. – А вы предусмотрительны, барон.

– Мне также кажется, ваше преосвященство, что настало время поговорить и о более глобальных вещах. Не пора ли начать понемногу приводить к норме отношения Ливонии и княжества? Те неприятные события в Пскове случились почти тысячу лет назад. Я понимаю, что сразу убрать всё накопившееся невозможно, но почему бы не начать с малого? Не стоит пока трогать разного рода идеологические ограничения, чтобы не тревожить непримиримых, а вот торговые препоны можно и начинать понемногу убирать. Выгоду от этого все мы получим большую и сразу, а в глаза такие послабления особенно бросаться не будут – разумеется, если снимать ограничения постепенно. Дополнительно замечу, что и князю Яромиру в этом случае гораздо проще будет отказаться от конфронтации.

– Допускаю, что это действительно назрело, – задумчиво сказал епископ. – Разумеется, я не вправе говорить что-то определённое до того, как посоветуюсь с монсеньором.

– Я бы предложил такой вариант, ваше преосвященство: пусть наши специалисты встретятся с вашими – например, у меня, в Раппине, – и наметят несколько вариантов снятия торговых барьеров. С оценкой возможных экономических и политических последствий.

– Неплохое предложение, – кивнул фон Херварт. – Так и сделаем. Но в дополнение мы всё же хотели бы получить от князя Яромира письменное обязательство о ненападении.

– Не вижу препятствий, – улыбнулся ему я.

⁂

Лена кивнула равнодушно взглянувшему на неё охраннику и прошла на территорию. Асфальтированная дорожка вильнула, уходя к Дому собраний, а Лена привычно свернула на тщательно расчищенную тропинку, уводящую влево. Через пять минут ходьбы по тихому зимнему лесу тропинка привела её к особняку Матери – довольно причудливому, но выглядящему в этом заснеженном лесу на удивление гармоничным.

Замка в двери не было, так что стучаться Лена не стала – да особой нужды в этом и не было. Алина её почувствовала уже давно – собственно, в тот самый момент, когда она только подошла к воротам. Даже самое ничтожное событие в поместье не могло произойти незамеченным для Матери рода, а уж посещение поместья чужаком в категорию ничтожных событий никак не попадало.

Алина выглянула из двери гостиной и приветливо ей махнула.

– Лена, здравствуй!

– Привет, Лин, – отозвалась Лена, аккуратно расправляя на вешалке песцовую шубку. – Занята?

– Уже нет, – махнула рукой Алина. – Всё равно день потерян. Ко мне сегодня неожиданно приехал этот ваш кутюрье, полдня меня мучил. А кстати, почему он так быстро приехал?

– Получилось продвинуть тебя вперёд, – объяснила Лена. – Там одна из заказчиц отказалась, вот я и поставила тебя вместо неё.

– А почему отказалась? – с любопытством спросила Алина.

– Не знаю, она не сказала, – пожала плечами Лена. – Скорее всего, не сумела объяснить мужу, что за такое платье это совсем недорого.

– Ну да, ну да, – засмеялась Алина. – Некоторые мужчины настолько тупые, что им невозможно объяснить даже самые элементарные вещи. Знаешь, я всё никак не могу привыкнуть к мысли о том, что ты открыла модный дом. В моей голове это с тобой как-то совсем не вяжется.

– Я что, плохо одеваюсь? – с обидой спросила Лена.

– Нет, одеваешься ты хорошо и со вкусом, но для меня ты всё равно никак не ассоциируешься с модным домом. Вот если бы ты открыла магазин оружия, то я бы совсем не удивилась.

– Почему-то никто, кроме тебя, не находит в этом ничего странного, – недовольно заметила Лена.

– И это тоже удивительно, – согласно кивнула Алина. – Тебя и в самом деле все считают обычной блондинкой, у которой на уме только тряпки. Поразительно, насколько хорошо у тебя получается дурить людей, причём это выходит у тебя само собой, без малейшего усилия. В точности, как у Кеннера, прямо узнаю его стиль. А кстати, куда он исчез?

– Извини, Лина, – развела руками Лена.

– Не хочешь обсуждать мужа?

– Нет, мужа я вполне могу с тобой обсудить. Я не могу обсуждать главу семейства.

Алина кивнула с понимающим видом.

– Мне как-то сложно это принять, – пожаловалась она. – Никак не могу воспринимать мужчину в качестве главы.

– С главами дворянских семейств ты же общаешься, – с удивлением посмотрела на неё Лена.

– Это другое, – махнула рукой Алина. – Если есть полномочия говорить от имени семейства, то мне этого достаточно. И неважно, кто это – да хоть говорящая лошадь. Мне для себя трудно представить мужчину в роли главы.

– И Кеннера не можешь представить? – с любопытством спросила Лена.

– Кеннера? – она задумалась. – Не знаю… Так-то Кеннер всегда мил и обаятелен, но временами в самом деле может сильно надавить. Знаешь, иногда из него прямо лезет Кеннер Ренский, а вот того кем угодно можно было представить.

– Ты просто ограничиваешься одарёнными, а из них действительно сложно выбрать кого-то приличного. У нас на боевом их и нет, нормальных-то мужчин. Разве что Иван уже более-менее, девчонки его здорово пообтесали.

– Ладно, что это мы вдруг взялись сплетничать о мужчинах, – недовольно сказала Алина. – У нас, вообще-то, занятие. Или ты за чем-то другим приехала?

– Нет, у нас занятие, – подтвердила Лена. – Закончили сплетничать, работаем.

– Скажи мне, – проницательно посмотрела на неё Алина, – ты не замечала в последнее время в себе какое-нибудь изменение восприятия мира?

– А знаешь, замечала, – подумав, ответила та. – Но там какая-то дурацкая картина. Довольно неприятная, и я стараюсь так не смотреть.

– Давай, рассказывай, – живо заинтересовалась Алина.

– Ну… – протянула Лена, подбирая слова. – Мы же видим Сияние как множество светящихся нитей, так?

– Очень упрощённо, и в целом не совсем верно, – с сомнением сказала Алина. – Так видят в основном низкоранговые Владеющие. Но если не вдаваться в детали, то можно сказать и так.

– Вот эти нити у меня начали складываться в паутину, по которой мы все перемещаемся. Она прогибается под нами, пружинит, постоянно вибрирует. Она вибрирует вообще от всего – достаточно бросить камешек, чтобы по ней пошли волны. И вот от этого бесконечного колыхания у меня очень быстро начинает кружиться голова.

– Это действительно неприятно, – согласилась Алина.

– Нет, неприятно не поэтому, – покачала головой Лена. – Если присмотреться, то где-то наверху угадывается тень огромной паучихи, которая наблюдает за всем, что копошится в её паутине. Я просто чувствую её холодный взгляд, и это действительно жутко.

– Какой необычный образ Госпожи Рассвета, – восхищённо сказала Алина. – Никогда не слышала о такой интерпретации. И давно у тебя это началось?

– После того как получила эссенцию, – грустно сказала Лена.

– И ты теперь хочешь избавиться от эссенции, – предположила Алина.

– Не думаю, что это поможет, – покачала головой Лена. – Похоже, что этот образ будет всегда со мной. Но избавиться