Зловещие топи - Виолетта Орлова

пытаясь остановить кровь, которая все текла и текла, будто не пересыхающий ручей. В какой-то момент бедный юноша оставил это бессмысленное занятие и с угрюмым мужеством посмотрел Артуру прямо в глаза. Они сидели друг напротив друга в тесной комнатушке, прижатые с обеих сторон какими-то дешевыми декорациями. Тела их болезненно дергались из стороны в сторону по причине того, что лошадь, которая везла их, очевидно, не желала обходить ухабы и неровности на своем пути. В щели между грубо заколоченными досками проникал свет, которого было недостаточно, чтобы рассмотреть комнату в деталях. Впрочем, его вполне хватило, чтобы Артур смог в полной мере оценить непоправимый урон, нанесенный его другу. У того был подбит правый глаз, из губы и носа обильно сочилась густая кровь, левая сторона лица совершенно опухла и посинела от побоев. Но, несмотря на этот неприглядный вид, Уткен не терял самообладания. Хотя, скорее всего, он его и терял, просто Артур об этом ничего не знал.

– Заведующий цирком – та еще скотина, он хочет отдать нас охотникам. Он знал, что мы сбежали из Доргейма. Оказывается, вывески с нашими физиономиями развешаны в каждой станице. А Чанг с самого начала намеревался нас предать, но, учитывая планы управляющего, он лишь навлек беду и на себя тоже. Единица, кстати, чем-то приглянулся директору. Его решили силком взять в труппу в качестве нового атлета. А всех остальных ждала бы незавидная участь. Вчера нас опоили лимонадом, что-то в него подмешали… Тебя всю ночь нещадно мутило, но ты уже вряд ли помнишь. А я не пил, только делал вид. Наверное, они специально так подстроили, чтобы никто из нас не предпринял попыток сбежать. Все это понятно, тем более учитывая тот факт, что за нас причитается солидная сумма. Но теперь все изменилось.

Артур, совершенно оглушенный этими неожиданными новостями, продолжал безмолвно смотреть на Уткена, не прерывая его и ни о чем не спрашивая. Значит, невезучие доргеймцы все-таки попали в передрягу! Увы, никогда нельзя доверять первым встречным; беглецам следовало скрываться и быть более осторожными. С другой стороны, в противном случае они бы протянули ноги от голода. Поэтому случилось так, как случилось, и глупо теперь о чем-либо сожалеть. Уткен кивнул головой, словно угадывая мысли друга и соглашаясь с ними. Затем мальчик продолжил, нервно облизав кончиком языка окровавленные губы:

– Только… Я сказал, теперь все не так, как прежде.

– В каком смысле? – чужим голосом поинтересовался Артур.

– В «Славном послевкусии» остались только мы с тобой.

– Что?

– Ребята исчезли, испарились или попросту сбежали. Я не знаю. Но управляющий в ярости. Он полагал получить за нас золотые барыши, а теперь, когда остались только мы с тобой, сумма вознаграждения существенно сократилась. И еще один досадный момент: он подозревает, что в исчезновении остальных виноваты мы с тобой. Ты можешь воочию убедиться, как он лупил меня, намереваясь выяснить, куда все делись. Клянусь, я бы непременно сказал и, наверное, выдал всех, чтобы не терпеть боль, если бы сам это знал. Тебя еще не допрашивали, ты был в отключке, но, боюсь, и тебя не минует эта участь, – Уткен замолчал, с искренней жалостью глядя на Артура. Его самого уже вряд ли будут повторно мучить, а вот его друга, несомненно, ожидает весьма неприятное времяпрепровождение.

– Я не понимаю… Куда могли деться все остальные? И Одди? И Азор, который с места не мог сдвинуться? Ты уверен?

Четверка слегка улыбнулся, но тут же поморщился от боли в разорванной губе.

– Говорю же, ребята исчезли. В противном случае, нас бы держали вместе, а потом просто отдали бы охотникам. Теперь же с нас попытаются спустить три шкуры, чтобы выяснить, где остальные. Но только мы ведь ничего не знаем, не так ли?

То ли последний вопрос был произнесен с неверно подобранной интонацией, то ли Артур сейчас был слишком взвинчен и расстроен, чтобы здраво рассуждать, только клипсянину отчего-то показалось, будто Уткен как раз прекрасно знает, что на самом деле произошло.

– Мы подъезжаем к Полидексе? – излишне отстраненным голосом поинтересовался Артур.

– Да, завтра или сегодня вечером будем там. Если нас не забьют до смерти. Впрочем, им невыгодно это делать.

– А как ты думаешь, куда могли деться остальные?

Четверка удивленно покосился на друга.

– Не имею понятия. Никаких логических объяснений, догадок… Разве что Дух Доргейма призвал всех обратно, что звучит совсем уж невероятно.

Артур вздрогнул всем телом, ибо именно эта мучительная мысль властвовала в его голове над всеми остальными. Сури обладала способностью влиять на разум; подобное она провернула в школе, заставив всех учеников в один момент подчиниться своей воле. Значит, любая Тень умеет подчинять. Могла ли она призвать беглецов обратно в Доргейм? Находясь где-то поблизости, вероятно, да, могла. Но почему тогда он сам по-прежнему здесь? Наверное, потому, что слишком мало времени провел в гиблом крае топей. Тень не успела подчинить его разум; скорее всего, ей бы и не удалось это сделать, ведь он уже однажды открыто противостоял ее силам. Так что по поводу него вопросов не возникало. Однако почему здесь Уткен? По тем же причинам, что и он? Юноша из Епистофена тоже слишком мало времени провел в Доргейме, чтобы окончательно подпасть под влияние Тени… Но все же. Смутные подозрения и догадки так ошеломили юношу, ввели его в такое болезненное состояние страха, что он потерял способность соображать ясно. Четверка со слабой улыбкой на устах пристально следил за ним, а он был не в силах отвести взор, как кролик, во все глаза глядевший на удава. Неужели человек, сидевший теперь рядом с ним, являлся тем самым уродливым существом, которого он в последнее время панически боялся? Столь ужасная минута была прервана, ибо дверь вновь раскрылась, и к пленникам вошел клоун с зеленой птицей на плече.

– Хозяин желает потолковать со вторым пленником, – произнес мужчина, издевательски улыбнувшись.

– Оболтус! – согласился с ним Нильсон, который, очевидно, полагал, что все эмоции и чувства на свете можно объяснить одним-единственным словом и при этом быть понятым.

Артур узнал в клоуне того самого двуличного человека, который предлагал им выпить лимонад и потанцевать. Вспышка гнева немного привела юношу в себя, приободрила и заставила на время забыть страх. Впрочем, она все же не дала ему достаточно сил, чтобы подняться на ноги.

– Раз хозяин так хочет, пусть сам придет сюда, – тихо пробормотал он, но вовсе не из-за того, что вздумал выказывать свой характер. Просто он и впрямь был не в состоянии куда-то идти. Клоун размашисто шагнул