Дитя минувшего - Кристина Веда

появляться откуда-то снизу, сложилось в единую картинку. Земля выросла под ногами.

Миша больше не видела лес.

Теперь перед её глазами появилась старая детская площадка. Скрипучая горка. Пыльные качели. Тёплый летний воздух колыхал цветочные клумбы у высокой кирпичной многоэтажки.

Тишину нарушил смех. Звонкий, переливчатый. Через помутневший взгляд Миша все же нашла того, кому принадлежало веселье и не поверила, что он мог быть таким. Легкое покалывание прошло по спине, когда Миша различила на детской горке Марка, но другого.

Маленький Марк смеялся, скатываясь вниз.

Глаза с трудом привыкли к резкому солнечному свету. В ушах стоял звон, последствие перемещения во времени, но этот смех рассеивал тьму и казался таким настоящим.

Миша увидела её.

Девочку в светлом платье и не по размеру большой кофте, с черными косичками. Она смеялась, наблюдая как нелепо скатывался старший брат с детской горки.

Миша повернулась к побелевшему Марку, что стоял совсем близко, все также держал её за запястье, точно она была единственной соломинкой, способной спасти его.

– Это Алина? – голос Миши дрогнул, но Марк не отозвался. – Где мы?! Что должно произойти?

Марк не ответил, с таким же недоверием изучая пространство. Ему нужна была секунда на передышку, на то, чтобы заметить сестру, после чего он сорвался с места, прямо к девочке, желая скрыть её от всего мира. Он хотел схватить её за руку, обнять, убедиться, что она настоящая, живая! Он отпустил руку Миши и рванул к детской горке:

– Алина!

Но маленький Марк вырос нерушимой стеной перед взрослым, инстинктивно оттолкнул сестру в сторону, от чего Алина пискнула:

– Маркуша, ты чего дерешься?

Но взрослый Марк едва слышал её голос. Он столкнулся с собой лицом к лицу, замерев. Временное полотно вдруг покрылось рябью, точно произошло что-то неисправимое, как вдруг раздался рык, словно свора собак окружила площадку. Отвлеченный рыком, маленький Марк отвернулся от взрослого и пространство перестало рябить.

Алина развернулась на звук, одергивая брата за рукав.

– Маркуша, там собака?

Взрослый Марк бросил отчаянный взгляд на сестру. Еще пару секунд и тонкую нить жизни должны были оборвать беспощадные руки Мораны пряхи.

Рябь вновь прошла по воздуху и все вокруг загудело. Было неправильным. Рядом пошатнулась Одолина, выпустив руку Миши, что все это время держала в крепкой хватке. Её солнечный свет потухал, истончаясь в прошлом и освещая его.

Что-то шло не так.

Дело было в Марке. А может в самой Мише, что дрожала от нетерпения, хваталась за волосы на голове, чуть не вырвав прядь. Она была так близко к спасению дедушки, но если сейчас не перенестись в нужное воспоминание, в её воспоминание, то все окажется зря!

Она бросилась к Марку в отчаянии, отпустив руки сестры, и одернула его за плечо:

– Вернись! Нам нужно к дедушке! – крикнула она в панике.

Но пространство вокруг заискрилось, как осколки разбитого стекла.

Одолина едва держалась на ногах позади тех, кто терял контроль над эмоциями. С усилием разлепила глаза и на негнущихся ногах шагнула вперед.

Миша схватила Марка с силой, собираясь вырвать из его ожившего воспоминания, ведь стоило им тут задержаться еще на минуту, их бы растёрло в жердях время.

Рычание вибрировало от стен многоэтажек.

Маленький Марк все же отвернулся, в поисках опасности. А взрослый Марк скинул руку Миши и упал на колени перед сестрой, схватил её в объятия и спрятал. Уткнувшись ей в плечо, он не увидел, как подошла Одолина и из последних сил потянулась к Алине, задев её пальцами. Почти потеряла сознание, застыв в метре от земли.

Внезапно всё вокруг замерзло.

Песок в песочнице покрылся инеем.

Качели застыли в полете.

Воздух стал колючим, холод сжал лёгкие.

Миша ощутила чью-то силу: грубую, неумолимую. Время разрывалось на части. Воздух дрожал, мерцал, словно перед грозой. Земля под ногами казалось зыбкой, неустойчивой, вот-вот, ещё немного, и они снова провалятся в прошлое. В нужное ей!

Но что-то резко дёрнуло их назад.

Мороз.

Его рука ледяной цепью вытянула их обратно, и в следующий миг они рухнули на холодную землю. Поглощенные ночью и жаром от пылающей избы, они вернулись в настоящее.

– Нет! – взревела Миша, хватаясь пальцами за клочки земли.

Она пыталась встать, вновь рвануть в поток, но разрыв временного полотна стремительно сужался, сжимаясь в тонкую светящуюся нить.

– Я должна вернуться! Я не успела! – её голос срывался, колючий ветер разносил эхо по лесу, подкидывал вместо дров в клокочущий пожар.

Мороз стоял в стороне, неподвижный, словно высеченный изо льда. В его глазах читалась насмешка, но и нечто большее, когда он тихо сказал:

– Одного за раз.

Марк сидел на коленях, как это было на детской площадке, тяжело дышал, как раненый зверь. Его руки дрожали, но были пусты.

– Где Алина? – едва слышно спросил он.

Он поднял глаза и в этот миг они наполнились ужасом.

– Где она?! – рёв вырвался из его груди, разорвав стон деревянной избы.

Глаза покрылись пеленой и сквозь неё он увидел вытянутую, уродливую фигуру Мороза. Тот надсмехался, издевался, наслаждался болью, и Марк не выдержал. Он бросился на лживого «отца».

Тьма пульсировала вокруг, закручивалась вихрем чёрных волков, сотканными из теней. Мороз лишь отшатнулся от ели и снежной пылью растворился. Голос его прозвучал уже в другой стороне:

– Ты слеп.

– Ты забрал её! – Марк развернулся в исступлении и кинулся на голос. Обрушил свой гнев на бога зимы, и его гнев потряс воздух, затягивая в битву, но бог избегал её, исчезая и появляясь в разных местах.

Миша выпустила влажную землю из рук и поползла на четвереньках к Доле. Та мирно лежала в воронке земли, оставшейся после ритуала. Пальцы Миши коснулись горячей кожи сестры. А взгляд все перебегал на сужавшийся портал.

– Ты можешь встать? – голос Миши дрожал и был полон отчаяния. – Ещё есть время. Мы можем еще перенестись? Мой дедушка…

Осталось всего несколько секунд, пока портал не закрылся.

Долю била мелкая дрожь, а тело казалось тонким и высушенным от времени. Губы потрескались, кожа покрылась трещинами, как тонкая пленка, под которой виднелась сеть золотых вен. Одолина молча подняла руку, ткнув пальцем куда-то вдаль.

Миша посмотрела туда. И наконец заметила огонь.

Горящая изба раздирала ночное небо. Пламя лизало покосившуюся крышу, выбиваясь из окон, взмывая к звёздам. Все было как в ту ночь, когда она оставила дедушку и сбежала от своего кошмара. Сбежала от огня, не в силах его переступить и спасти самое родное.

Доля, точно видела это раньше, надрывно прошептала:

– Ты спасешь одного…

Миша замерла. Горло болезненно сжалось. Сердце