Меч и ручка - Рэйчел Кейн

во времена основания Великой библиотеки. Томас прикоснулся к изящному механизму и подумал: «Его создали руки Герона». Он будто прикасался к самому гению. Томас сморгнул слезы, резко вдохнул и почувствовал острую боль внутри. «Я начинаю уставать», – подумал он, но это было неправдой. Он закашлялся. Продолжил кашлять, и от жуткого приступа скрючился почти пополам. Томас нащупал маску, но не смог ее надеть. Глаза и кожу жгло, и только теперь он понял, что в свежем воздухе витает какой-то неприятный запах, химический и почти что сладковатый.

И зеленый туман поднимается от пола и обвивает его вокруг лодыжек.

Статуя Герона повернулась и сказала:

– У тебя есть время, пока не повернутся часы, чтобы найти ответ и заслужить свои находки.

Томас судорожно вдохнул воздух, чтобы справиться с судорогой в легких, и, подняв глаза, увидел, что статуя теперь держит водяные часы.

А вода из верхней части сосуда быстро стекает в нижнюю.

Время поджимало.

Записки

Письмо Архивариуса в Изгнании, адресованное скрывателю Ване Николину, обнаружено скрывателями и уничтожено, прежде чем было доставлено.

Все идет наперекосяк. Из-за шторма корабли отступили. Выжившие валлийцы и британцы поджали хвосты и намерены вернуться в теплые объятия Великой библиотеки. Испанцы не отвечают на мои сообщения.

Что хуже, мои наемники убили нового архивариуса в самый неподходящий момент. Люди Санти охотятся за моей элитой. Мне нужно выбраться из города, а для этого мне нужно прикрытие; русские согласились отвлечь внимание на себя у северо-восточных городских ворот.

Мне придется бросить богатства гробницы Герона. Шрайбер внутри, и он, скорее всего, уже мертв.

Когда начнется нападение, отправь механических стражей на поиски друзей Санти, начиная с Кристофера Вульфа. Я хочу, чтобы все были мертвы, включая нового архивариуса, если получится. Если нет, меня удовлетворит Вульф, но это необходимо сделать. Прибереги Санти напоследок. Возможно, я еще найду ему применение.

Если он будет сопротивляться, я с радостью перережу ему глотку.

Глава пятнадцатая

Глен

Она пережила посещение медпункта с таким достоинством, на какое только была способна, то есть ни с каким. Ей промыли и перевязали раны, оставленные сфинксом, и разрешили вернуться на службу. Суровое предупреждение медика о том, что она едва не лишилась жизни, не сильно ее беспокоило. Она ведь солдат. Ежедневно рисковала потерять жизнь.

Джесс не заслужил такого освобождения с больничной койки. Разумеется, он был в ярости, и Глен немного напугало, как он сердился из-за того, что не может нормально встать и уйти. Медик – крупная, дородная женщина, которая могла бы заставить даже Томаса подчиниться, – пристально смотрела на Джесса, пока тот упрямо не замолчал.

– Нет, – сухо сказала она. – Ты никуда не пойдешь. Повреждения твоих легких и раньше были значительными, как мне сказали; теперь все еще хуже, и новая физическая нагрузка может привести к летальному исходу в короткий срок. Продолжишь в том же духе, молодой человек, и захлебнешься в собственной рвоте. Мне приказали освободить тебя от всех обязанностей. Никаких возражений, иначе я прикую тебя к кровати.

– Да уж, вы явно можете, – проворчал Джесс. Чем заслужил еще один гневный взгляд. – Ладно. Я останусь.

– И я организую дополнительные лечебные процедуры, – сказала та и повернулась к Вульфу, который притаился в углу, точно что-то предчувствуя: – Профессор? Не могли бы вы остаться с ним и проследить, чтобы он делал все, как я говорю? – Да, – ответил Вульф и скрестил на груди руки. Вид у него был суровый и крайне отчужденный. – Конечно, я прослежу.

Глен решила, что оставляет Джесса в безопасности – насколько безопасность была возможна на данный момент, по крайней мере. Прощаясь с ним и Вульфом, она задумалась, увидит ли их когда-нибудь снова. Так что кивки импульсивно превратились в слова.

– Берегите себя, – сказала она и сама удивилась, что сказала это. Почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и боги бы подтвердили, что краснела она всего несколько раз в своей жизни. И ей было противно, что подобное случилось именно сейчас. – Не умирайте у меня на глазах. Вы мне нужны.

– Это ты собираешься бежать в драку, – сказал Джесс. – Самое худшее, чем рискую я, – это неудобная подушка. И… – Он колебался, но потом улыбнулся. В этой улыбке она увидела прежнего самоуверенного Джесса. Таким он и должен быть сейчас. – И я тоже люблю тебя.

Глен почувствовала пугающий комок, образовавшийся в горле. «Слезы?» Нет. Она бы не стала плакать.

– Ну, я бы не стала заходить так далеко.

– Я бы зашел, – тихо сказал Вульф. – Да позаботятся о тебе сегодня боги. Я хочу, чтобы ты вернулась утром. Ты дорога куда большему количеству людей, чем думаешь.

Глен кивнула. Оказалась не в силах вымолвить ни слова. Она сбежала, прежде чем успела признаться, сколь много все это для нее значило, но, оказавшись на улице под злостным проливным дождем, вынуждена была остановиться и позволить тому обдать себя холодом. Вот. Теперь плакать невозможно. Слез не видно.

Глен позволила себе дать волю эмоциям всего лишь на одно мгновение, а затем поймала проезжающую мимо карету, с грохотом направляющуюся в северные районы. Если этой ночью разразится атака, то точно там, со стороны сосредоточения пехотных сил, что тихо сидели и ждали морского вторжения, которое так и не состоялось. Русские прошли долгий путь, чтобы добраться сюда. Глен сомневалась, что они уйдут без боя.

По мере приближения кареты к северу увеличивалось и количество солдат вокруг, Глен выскочила из кареты и побежала к северо-восточным воротам, которые, вероятнее всего, и окажутся под прицелом. Там она рассчитывала найти капитана Бота и свой отряд.

Бота, как сообщили Глен, когда она встретила одного из членов его войска, был на крепостном валу. Стены Александрии построены в несколько слоев; верхняя часть была очень толстой, но ее поддерживали внутренние кольца, которые поднимались на разные уровни и обеспечивали переходы с одного уровня на другой. Бота, судя по всему, разместил свое войско на вершине; они должны будут вести огонь по всем потенциальным атакующим, рвущимся к воротам.

А русские обязательно попытаются испытать их характер. У Глен не было в том сомнений. Она беспокоилась больше о том, что в суматохе боя может произойти что-то еще. Она и раньше участвовала в сражениях и знала, насколько эффективными могут быть отвлекающие маневры.

«Отвлекающие маневры». В этой мысли что-то скрывалось, но у Глен не было времени все обдумать до конца. Она присоединилась к шеренге солдат, которые поднимались, чтобы занять свои места. Сегодняшним вечером пандусы, по которым Глен поднималась, были скользкими от дождя, а еще узкими и древними, и пришлось крепче держаться за перила. Один неверный шаг мог бы привести к тому, что Глен упала бы спиной на солдат, столпившихся позади нее, а это совсем не дело.

Глен чувствовала себя почти что жизнерадостной, что