Последний Словотворец. Ложная надежда - Ольга Аст

на шок от ее слов, я не испытал к ней ненависти, отвращения или страха. И уж точно не видел перед собой хладнокровного чудовища. Мне было жаль маленькую девочку, которая пережила такое. И я понимал отца. Даже больше, я осознал, что хотел бы поступить точно так же – попытаться ее спасти.

Правда о жестоком убийстве отца больно отдавалась в груди, но также я испытал гордость за его поступок.

Глубоко вздохнув, я смог успокоить бешено колотящееся сердце.

– Почему ты такой спокойный? – Она непонимающе смотрела на меня. – Кричи, выплесни на меня все, назови убийцей! – ее голос сорвался на крик. – Ведь это правда! Ну же! Ударь, разозлись! Скажи, что ненавидишь меня, боишься! Ведь ты здесь оказался только потому, что я понял, чей ты сын. Тебя используют только по моей вине. Твоего отца убили из-за меня. Я – причина всех твоих мучений. Ты должен ненавидеть и презирать меня.

– Не стану, – мой голос прозвучал твердо и уверенно. – Я не стану говорить того, чего на самом деле не испытываю.

– Тебе настолько все равно? Ты такой безвольный?

Ее слова пытались ударить все сильнее, но я знал, что все они – отголосок ее собственной боли, которую она хранила в себе все эти годы. Возможно, она боялась встретиться со своими страхами и похоронила их в глубине своей памяти. А теперь они вырвались на свободу. Перед ней стоял сын дорогого ей человека, которого она обрекла на смерть. И также перед ней стоял убийца ее единственной любви и надежды.

– Наверное, так. Может, пошел в отца? – пожал я плечами.

Внутри было странно пусто.

Ее глаза заблестели.

– Ты должен меня ненавидеть, должен! – Она опустила голову, и голос зазвучал приглушенно. – Иначе я не смогу дальше… Я не хочу, чтобы ты меня прощал, я хочу, чтобы ты меня ненавидел.

– Зачем вам моя ненависть?

Она молчала.

– Почему вы так хотите, чтобы я принял его предложение?

Тишина.

Догадка промелькнула в голове – она все знает.

– Он вам рассказал.

Тишина.

– Я понял вас, Ваше Величество.

Мне достаточно быстро удалось найти его. Эмилий вместе с Вивеей стояли на том самом балконе.

– Этан! – Он был так рад моему появлению, что я невольно улыбнулся.

– Если я уеду с вами на некоторое время, то вы предоставите военную поддержку моей стране?

– Верно.

– А если через это некоторое время я решу вернуться?

По его лицу пробежала печаль.

– Я уже сказал тебе, что не могу причинить вреда Словотворцу. Боги проклянут мой род. И если это будет твоим выбором, то, значит, я недостоин обрести такого союзника и друга.

– Я согласен.

Его глаза радостно вспыхнули, а улыбка стала еще шире. Но потом он резко нахмурился.

– Почему ты так быстро поменял свое решение? – Понимание озарило его лицо. – Он сказал тебе о нашем разговоре?

Значит, она обо всем знала.

– Да, но дело вовсе не в этом.

Он осторожно, хоть и с долей недовольства, покосился на свою спутницу. Эмилий ничего не сказал, но я понял, в чем было дело, и улыбнулся.

– И не в ней тоже, хотя она пыталась меня убедить.

Вивея, хмыкнув, демонстративно отвернулась. Сейчас она выглядела более естественно, а необычная красота, как наваждение, растворилась с лучами солнца.

– Прости, Этан, я не знал… точнее, узнал позднее, и поверь, она получила от меня выговор. Я не любитель грязных игр, но вот она…

Он беспомощно развел руками.

– А я сделаю все ради Его Величества. – Вивея упрямо вздернула свой острый подбородок. – И мне ни капельки не стыдно!

Я рассмеялся.

– Мне стоит у нее поучиться. Но, как я уже и сказал, дело не в этом. Дартелии нужны войска, а мне – знания, хотя я до сих пор очень сильно сомневаюсь в ваших словах. Это все напоминает одну из древних легенд.

– Честно, но меня устроит и такой вариант, ведь я все еще надеюсь изменить твое мнение. Я улажу все формальности, и завтра мы сможем покинуть эту страну.

Мой выбор был не таким. Но ее отчаяние помогло понять, что мое присутствие только усугубляет положение. Оставаясь здесь и ничего не зная, я мог причинить только больше боли нам обоим.

Я практически закончил складывать свои немногочисленные вещи, когда в мою комнату, как всегда без стука, зашел советник. Я даже не удивился.

Он внимательным взглядом окинул все помещение и остановил его на мне. Как обычно, собранный и безупречный. Один из немногих, кому по-настоящему следовало довериться. Жаль, что я осознал это слишком поздно.

– Мы выделяем тебе десять наших человек для охраны и сопровождения. – Он сложил руки на груди и нервно барабанил пальцами по предплечью.

Я хотел возразить, но понял, что это не имеет смысла, ведь меня не могли отпустить в чужую страну без сопровождения.

– Это будут люди Совета.

Ясно, думаю, им четко указали, что в случае чего меня нужно будет убрать.

Алеистер чуть помедлил.

– Мы можем отправить с тобой Вальтерсона – хоть какая-то защита и поддержка с нашей стороны.

Я покачал головой.

– Не стоит. Я не хочу его этим обременять и больше всего не хочу, чтобы он пострадал из-за меня.

– Он вызвался сам.

В груди приятно кольнуло, и сразу стало теплее просто от маленькой надежды на то, что Джеральд еще оставался моим другом.

– Нет, не нужно. Все и так будет в порядке.

Я устало выпрямился.

– Как я понимаю, мы видимся в неформальной обстановке последний раз?

– Да.

– Тогда у меня есть просьба к вам.

– Если это в моих силах…

Я поднял с кровати книгу отца и в последний раз провел по ней ладонью. Она была для меня опорой всю жизнь, но сейчас я протягивал ее советнику.

– Пожалуйста, Алеистер, отдай ее королю после моего отъезда и скажи еще раз, что мне не за что прощать ни ее, ни Бардоулфа.

– Ты уверен?

– Как никогда.

Советник осторожно взял книгу, будто драгоценность, и я этому очень обрадовался. Несмотря на свой строгий вид, он все же был хорошим человеком.

– Спасибо тебе, Этан.

Он так редко называл меня по имени, что я не знал, как на это реагировать. Алеистер лишь улыбнулся и ушел. У меня появилось стойкое ощущение, что со мной попрощались навсегда, но такого просто не могло быть. Наверное, я стал чересчур мнительным.

За оставшееся время сборов меня прерывали еще множество раз. И никто даже не удосужился постучаться. Приходил и Валадиан со своей проникновенной речью, мол, все,