Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Лотти испарилась без следа. Семейный позор замели под ковер. «Вестник» опубликовал лживую статью о ее возвращении в родной монастырь. Норе хотелось верить, что Лотти жива. Но с бабушкой ни в чем нельзя быть уверенной.

Зашифрованное послание Норы появилось в «Рупоре» на следующий день после испытания в танцевальном зале – значит, Аугуст, как минимум, добрался до редакции живым. Но она понятия не имела, как отреагировали гримы. Удалось ли Тео обменять кольцо на жизнь Аларика.

А Аугуст…

Прошлой ночью Нора вышла на балкон особняка и закричала во все горло. Она надеялась, что кто-то напишет об этом в газете. И Аугуст догадается, что она не забыла о нем после их поцелуя.

Но газеты твердили только о том, что Онора Хольцфалль наконец-то взялась за ум. Перестала впустую тратить время, получив кольцо. Полностью посвятила себя долгу. Твердо вознамерилась одержать победу.

В этом они были правы. Так или иначе, все должно было решиться завтра. Когда она и Модести войдут в лес ради последнего испытания.

– На Исенгрима донесли его соседи, – сообщила Мерси и подвинула газету Норе, усевшейся за стол на то самое место, где сидела в день Церемонии Веритас и где привязала свою магию к топору Онора Хольцфалля. – Они изображают полное единодушие, – продолжила Мерси, – но на деле с готовностью его выдали.

– Морить людей голодом – довольно эффективный способ вести осаду. – Нора отпихнула газету.

Хьюго Арндт, новый губернатор, обещал «принять меры» после нападения гримов и сдержал слово.

По всему городу были установлены блокпосты и пропускные пункты. Жителям нижних кругов запрещалось подниматься в верхние, даже если они работали в особняках и отелях 1-го круга. Даже если без этой работы они не могли прокормить себя и своих детей. Все поставки из-за пределов города теперь попадали исключительно в 1-й круг. Каждому, кто сдавал властям грима, полагалась награда. А самое большое вознаграждение, разумеется, обещали за Исенгрима.

Новый губернатор бесспорно олицетворял интересы 1-го круга.

– Не преувеличивай, Онора. – Мерси вздохнула. – Будь готова к выходу в шесть.

– К выходу? – Нора выпрямилась. Зачарованные кандалы не позволяли ей даже ступить за порог особняка. А теперь бабушка спокойно говорила о том, чтобы выпустить ее. Будто она не была пленницей в собственном доме.

– Губернатор будет выступать перед публикой. Нам следует прийти.

Хьюго Арндта, похоже, нисколько не волновало, что испытание с лабиринтом превратило его особняк в руины. Он просто перебрался в губернаторскую резиденцию. Нора не имела ни малейшего представления, куда подевался предыдущий губернатор.

Ступени у входа в резиденцию служили сценой для выступления.

Хьюго Арндт вышел к собравшимся с ослепительной улыбкой, и его встретили аплодисментами и радостными возгласами. Его голос грохотал из цунгвокса. Нора не особо прислушивалась к словам. «Бла-бла-бла, ради безопасности нашего города. Бла-бла-бла, покончим с гримами, этой заразой».

Вместо этого Нора обводила взглядом толпу. Она весь день ждала этого шанса. Ходила туда-сюда по комнате, готовилась. Из «Рупора» непременно должны были кого-то прислать. Может, не Аугуста, но хоть кого-то. Кого-то, кому она смогла бы сунуть записку, нацарапанную на вырванной странице книги из библиотеки Хольцфаллей, в надежде, что ее передадут Аугусту.

Все, кроме нее, внимательно смотрели на сцену. Они все ждали одного: возможности увидеть его. Легендарного Исенгрима. И вот этот момент настал.

– Сегодня за свои преступления ответит… – объявил Хьюго Арндт словно ведущий в цирке. Взгляд Норы тоже невольно устремился вперед. – …Человек, называющий себя Исенгримом.

На сцену вытащили человека в наручниках. Толпа разразилась свистом и сердитыми выкриками.

Заурядный мужчина средних лет. Загорелая кожа, шрам поверх пустой глазницы. Грязно-коричневые волосы с сединой у висков. Поникнув, он топтался на сцене.

Нору пронзила ледяная уверенность.

Это был не тот человек, который выступал на собрании гримов в ночь второго испытания.

Она пыталась рассуждать логически. Конечно, человек в маске, произносящий речь перед своими сторонниками, будет выглядеть иначе, чем скованный узник. Волк в лесу отличается от волка в ловушке. И все же она была уверена: этот человек – не Исенгрим.

И вдруг раздался выстрел.

Нору тут же схватил рыцарь и заставил присесть. Человек на сцене упал, как тряпичная кукла, по его рубашке расползалось кровавое пятно. Нора думала только об одном: кто принес с собой револьвер? В Гаманиксе их запретили сразу после изобретения.

– Убийца! – выкрикнул кто-то в толпе. – Убийца!

Франклин Отто. Нора его узнала. Его сын погиб от рук гримов в тайном зале.

Франклин без возражений отдал свой револьвер. Фотокамеры следили за всем происходящим. Губернатор Арндт вновь взял слово.

– Вообще-то, мы собирались его судить, – произнес он, пока Франклина Отто уводили прочь. – Но итог все равно был бы один. – Из толпы раздались смешки, а Нору снова охватила злость. – Пожалуй, следует поблагодарить мистера Отто за то, что сэкономил нам время.

Итак, все было кончено.

Исенгрим погиб.

Нет.

Погиб кто-то другой.

Возможно, произошла ошибка. Кто-то оговорил лже-Исенгрима ради награды. Но чутье подсказывало Норе, что все не так просто. Гримы что-то замышляли и хотели убедить горожан, что их предводитель мертв.

– Бабушка. – К ним подплыла Модести в уродливом желтом платье. – Думаю, это событие нужно отпраздновать. Давайте устроим небольшой круиз на яхте Ангелики. И Нора, конечно, должна прийти!

Нора прекрасно понимала, в чем дело.

Она была узницей в особняке, но для Модести неожиданный переезд наверняка выглядел как знак бабушкиной благосклонности. Кузина хотела на одну ночь вытащить Нору из особняка. Подальше от бабушки. В другой раз Нора ни за что не согласилась бы пойти куда-то с Модести. Но теперь единственной альтернативой было и дальше сидеть взаперти. В кои-то веки они с Модести хотели одного и того же. Главное, чтобы бабушка об этом не узнала.

– Должна? – Нора не посмела закатить глаза. Мерси Хольцфалль ни за что не отпустила бы ее, если бы поняла, что Нора этого хочет. Но и слишком явно демонстрировать пренебрежение было нельзя. Бабушка распознала бы притворство.

– Да, должна. – Нора ощутила удовлетворение, а следом отвращение. Бабушка приучила ее мыслить, как она сама. – Но к полуночи ты вернешься домой. – Мерси рассеянно указала на кандалы. – Иначе придется тебя вернуть.

К полуночи. Нужно поспешить. Ведь завтра она войдет в лес и либо вернется из него Наследницей, либо не вернется вообще.

Глава 72

Лотти

Ей приснилась Девочка-Льдиночка.

Однажды, во времена, когда сказки были правдой, жила-была девочка с мачехой.

Девочка была прекрасна, как во всех сказках.

А мачеха была завистлива, как во всех сказках.

Однажды мачеха послала девочку искать в снегу остролист, чтобы повесить его над очагом. Вместе с ней мачеха отправила рыцаря, соврав, что тот ее защитит. А на самом деле приказала ему убить девочку и принести домой ее сердце.

Рыцарь был верен. Он выполнил приказ.

Всю дорогу с сердца девочки капала кровь.

Не будь эта история сказкой, тут все и закончилось бы. Но в сказке умирающую девочку нашел веттир, бессмертный дух, порождение зимы и ее повелитель.

Очарованный красотой девочки, он изготовил для нее новое сердце изо льда. Она встала со снежного ложа и направилась домой, а капли крови с похищенного сердца указывали ей дорогу.

Дома она стала искать свое сердце. Она заглянула во все сундуки и шкафчики, но ничего не нашла. Тогда она начала обыскивать людей. Она вырвала сердце у каждого, кто жил в большом доме ее отца, чтобы посмотреть: не ее ли это сердце?

Молить о пощаде было бесполезно. Раньше девочка отличалась добротой, но теперь ее сердце стало куском льда.

В последнюю очередь она обыскала мачеху, не надеясь ничего найти. Ведь до этого девочка много раз предлагала мачехе свое сердце, но та его отвергала. Как и все остальные, мачеха молила о пощаде, но перед самой смертью все-таки рассказала Девочке-Льдиночке, что стало с ее сердцем.

Его бросили в огонь.

Девочка-Льдиночка зарылась холодными пальцами в угли очага и нашла там обгоревший комочек – все, что осталось от ее первого сердца. Она вложила