Из Ночи и Хаоса - Дженна Вулфхарт

Она украла его у кого-то другого, у той, кого мой отец веками держал в рабстве. И даже тогда, кем бы ни была моя мать раньше – королевой, любившей свой народ, любившей своих сыновей, – такой Беллисент Денар больше не существовало в этом мире. Магия Андромеды развратила ее, исказила ее образ до неузнаваемости.

Она не была моей матерью, по крайней мере, не по-настоящему. И, судя по острому блеску, который я заметил в ее глазах, когда навестил в подземелье, она планировала что-то еще. Мне нужно было остановить ее. Или это сделает Кален.

Я ненавидел себя за то, что не мог решиться покончить со всем этим.

В мою дверь постучали. Я остановился, как будто тот, кто стоял по ту сторону двери, мог прочитать мои мысли по моим торопливым шагам. Резко втянув в себя воздух, я одернул перед своей оранжевой туники, подошел к двери и распахнул ее.

С другой стороны двери стоял Гейвен, его серебристые волосы снова были стянуты в тугой пучок. Скрестив руки на груди, он прислонился к дверному косяку, легкая улыбка искривила его губы.

– С тобой здесь все в порядке, Руари?

– Вполне прекрасно, – огрызнулся я. – Твои люди готовы выступить?

– Они готовятся. Как следовало бы и твоим людям.

– Мы готовы.

– Ты когда-нибудь сталкивался с оборотнем? – спросил он, склонив голову набок.

– На самом деле, да.

Годами я тайком пробирался из Альбирии, скрытно собирая припасы в одной из пещер недалеко от подножия западных гор, зная, что в один прекрасный день они мне понадобятся. Я старался действовать как можно незаметнее, но у этих существ было гораздо более развитое обоняние, чем я предполагал. Мне не раз приходилось вступать с ними в схватку. К счастью, мой отец позаботился о том, чтобы я знал, как обращаться с мечом.

Это была одна из тех немногих задач, которую он смог выполнить правильно, по крайней мере, он обучил сыновей сражаться.

– Отлично! – У Гейвена хватило наглости изобразить удивление. – Возможно, ты все-таки доберешься до Дубноса. Если, конечно, не предашь нас.

– Что ж, у меня нет другого выбора, кроме как сражаться на вашей стороне, не так ли? Я дал клятву.

– А в этом есть какая то проблема?

– Я понимаю, что ты пытаешься сделать. Ты хочешь уличить меня в какой-то лжи или заставить признаться, что у меня есть планы выступить против вас.

– Ты обвиняешь меня? – Гейвен оглядел меня с ног до головы, отметив оранжевую тунику – цвет моего отца. – Ты был нашим врагом слишком долго, а твой отец был гребаным ублюдком, который попал в плен к Андромеде. Насколько я знаю, ты тоже.

– Мой отец и близко не подпускал меня к этому ожерелью, если оно не было надето на нем самом. Даже тогда он почти не обращал внимания ни на меня, ни на моих братьев или сестер. Ему не нравилось… – я захлопнул рот.

Взгляд Гейвена скользнул по моему лицу. Он смотрел так, словно мог прочитать каждую мою мысль. Отвратительно. Как будто он точно знал, что я собирался сказать. Ему не нравилось, что мы не были похожи на Беллисент Денар. Мы были похожи на смертных невест, которые нас родили.

– Разумеется, должно быть, было трудно, – сказал он мягче, чем я ожидал.

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, – покачал я головой и отвернулся.

– Тогда ответь, чего хотела Морган.

Ах, вот оно что. Истинная причина его визита. Прежде чем мы отправимся на помощь в Дубнос, Гейвен хотел узнать, что сказала мне его ценная пленница. Я прикусил внутреннюю сторону щеки. Если я расскажу ему, что он с ней сделает?

– Позволь задать тебе вопрос, – сказал он, когда прошло несколько мгновений молчания. – Что бы она ни сказала, это как-то связано с тем, с чем мы можем столкнуться? Есть ли что-нибудь, что нам нужно знать, Руари? Неужели мы идем прямиком к тому, чего не сможем пережить?

Я немного расслабился. На это я смог ответить честно.

– Она просто хотела, чтобы я ее выпустил.

– А ты можешь контролировать ее, как мог твой отец?

– Нет.

– Хорошо, – он кивнул, как будто был удовлетворен моими ответами, хотя на его месте я бы так просто не отступил. Но затем на его лице появилась широкая улыбка, такая до боли знакомая, что я чуть не вздрогнул. У моего отца часто было такое выражение лица, прежде чем он говорил что-то, что, как он знал заранее, собеседнику не понравится. – Очень жаль. Мне было бы любопытно узнать, действует ли на нее сила клятвы Оберону, даже если сейчас она уже не Морган.

Черт.

– Как ты узнал? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя сердце бешено колотилось о ребра. Я знал, что это только вопрос времени, когда правда выплывет наружу или кто-то соберет все воедино. Конечно, это был Гейвен. Спокойный, расчетливый Гейвен. И хотя я не был уверен, что хочу защищать Беллисент… она все равно оставалась моей матерью. Моей ужасной, жестокой матерью.

Я не хотел, чтобы ее убили.

– Что ж, Кален и остальные довольно быстро заподозрили неладное. Морган сначала молила о помощи, а затем появилась в Альбирии, казалось бы, целой и невредимой. – Он выгнул серебристую бровь, ярко выделявшуюся на фоне его смуглой кожи. – Это было так странно и не имело никакого смысла. Но для завершения ритуала по переселению души Беллисент на коже сосуда должна быть вырезана метка. Что-то вроде татуировки. У Тессы такая есть, ведь Оберон готовил ее к ритуалу.

Я поджал губы, понимая, к чему все идет.

– Дело в том, что Морган показала свою спину остальным, и метки не было. Так что все приняли ее историю за правду.

– Они все еще не доверяли ей, – отметил я. – Кален посадил ее в подземелье.

– Кален беспокоился, что она все еще служит Оберону, каким-либо окольным путем. – Гейвен сделал шаг вперед, свет от камина блеснул в его серебристых глазах. – Но я не смог забыть о той самой метке. Фейри не набивают татуировки лишь потому, что наши тела исцеляются, затягивая раны и выводя чернила. Конечно, ритуальная метка наносится при помощи магии, а магия оставляет шрамы, но… это была другая магия. Нечто, пришедшее со звезд. Я начал подозревать, что метка существует ровно столько времени, сколько требуется Беллисент, чтобы завершить перенос, а затем ее кожа заживает.

– Что убедило тебя в своей правоте?

– Вот этот разговор. – Гейвен сократил расстояние между нами, его блестящие глаза были всего в нескольких дюймах от моих. Вблизи он казался